Венди трахала Мэрибет длинными и плавными толчками, глубоко вгоняя в нее искусственный член. Мэрибет смотрела на Торка.

— Торки… дай мне пососать.

Музыкант моргнул, понимая, что, как бы ни хотелось ему прямо здесь и сейчас, в бангкокском борделе, чтобы Мэрибет у него отсосала, нужно отказаться.

— Мэрибет, я не могу.

Та взвыла от огорчения.

— Пожалуйста. Пожалуйста! Я никому не скажу!

Голова закружилась. Как только он допустил такую ситуацию? Просто гребаная пытка! Во рту у него пересохло, тело била дрожь желания.

— Я бы хотел, правда!

— Дай мне пососать твой палец!

Венди ускорила темп толчков. Мэрибет задрала ноги в воздух, обхватила стройное тело партнерши.

— Пожалуйста. О господи, пожалуйста!

Торк встал и подошел к кровати. Осторожно раздвинул влажные губы Мэрибет, просунул палец. Губы тут же сомкнулись, Мэрибет принялась сосать со всей мощью настоящего насоса, не переставая стонать и извиваться под Венди.

Торк больше не мог игнорировать сексуальную энергию, излучаемую двумя девушками. Когда Мэрибет достигла оглушительного, ураганного оргазма, Торк расстегнул штаны, спустил их до пола, высвободил трепещущий член и обхватил рукой. Мэрибет со стоном всхлипнула, но не выпустила изо рта палец.

Торк закрыл глаза, покачиваясь на волнах высвобожденной энергии. Он слышал женский запах — аромат пота, соки двух вагин. Чувствовал жар совокупляющихся тел, влажный, животный, осязаемый жар. Ощущал вкус текилы и рамбутана во рту, привкус восхитительной экзотики. А рука обхватила затвердевший пенис, распаленный, увеличивающийся, готовый вот-вот выстрелить. Открыв глаза, он взглянул на Венди и Мэрибет. Обе девушки смотрели на него, а он двигал рукой быстрее, быстрее, точно благодарил их, аплодируя им, награждая шквалом аплодисментов за недавнее представление. Торк напрягся и чуть дернулся, когда Мэрибет осторожно просунула палец ему в зад.

Потом, достигнув разрядки, он содрогнулся всем телом. Струя спермы ударила в стену и медленно потекла вниз, вытягиваясь соленым сталактитом. Торк стоял, сжимая ладонью член, тяжело дыша, без единой мысли в голове…

И тогда случилось чудо. Приступ вдохновения, дар муз.

Впервые с тех пор, как группа распалась, у Торка появилась идея для новой песни.

Он не запомнил, как вернулся в «Ориентал». Помнил лишь, что вышел из комнаты один (Мэрибет хотела провести еще часок с Венди) и спустился в бар. Помнил, как пил пиво с парочкой футбольных фанатов. Помнил юную тайку, скорчившуюся под столом, чтобы отсосать у «Манчестер Юнайтед», пока они все сидели и как ни в чем не бывало горланили песни «Метал-ассасин». Помнил, как танцовщицы извивались на барной стойке, вихляли бедрами, трясли грудями, завлекали улыбками.

Торк лежал в кровати, точно избитый о камни обломок кораблекрушения. Тело сочилось пьяным потом, голова вдруг стала бетономешалкой, перемалывающей боль, вину, страх и крушение надежд. Он катился назад и сам это понимал. Падение началось с массажа, с хеппи-финиш, и вырвалось на свободу в душной комнатушке с Венди и Мэрибет. В мозгу метались скорострельные оправдания, наскакивающие одно на другое — стресс от похищения Шейлы, странное ощущение бездомности, преследующее его с тех пор, как группа распалась, его наркотические циклы, провоцирующие обстоятельства, — но Торк не хотел никого и ничего винить, не хотел отговорок.

А может, я просто вот такой?

Похмелье было ожидаемым. Казалось, кто-то вонзил ему в левый глаз ледяную сосульку и процарапал дорожку к самой сердцевине мозга. Ничего такого, с чем нельзя справиться.

Торк встал, испытывая головокружение от разгоняющегося кровотока, потащился в ванную. Схватившись за живот, с удивлением почувствовал, что пузо стало меньше, чем обычно. Оно как будто таяло.

Несмотря на то, сколько я выжрал пива?

Может, это как-то связано с местной кухней. За последнюю неделю Торк съел овощей и риса больше, чем за всю предыдущую жизнь.

Он проглотил три таблетки «Нурофена» и запил целой бутылкой воды «Эвиан», потом вернулся в постель. Начал проваливаться в сон, но вдруг вспомнил кое-что со вчерашнего. Что-то чудесное, распустившееся из ночного разврата. Песня; великолепно чистая, с превосходными басами, бьющими как вулкан. Мощная и тяжелая, как песни его юности, как та музыка, услышав которую он сам захотел играть. Как «Железный человек» «Блэк саббат», или «Дым над водой» «Дип перпл», или «Кашмир» «Лед зеппелин». Классика, играть которую мечтал научиться любой подросток. Самое сердце рока, сердцевина, изначальная суть. Новая песня была именно такой.

Часом позже раздался звонок. Клайву Маглтону из компании «Лампард интернэшнл консалтинг» требовалось поговорить с Торком.

Бен сидел в холле отеля и наблюдал. Торк вывалился из лифта. Почему эта жирная задница считается всемирным секс-символом? Клайв приветствовал Торка, точно старого друга, давнего заговорщика. Они вышли на открытую террасу. Бену не требовалось следовать за ними, ни к чему подбираться так близко. Он и без того знал, что скажет Маглтон.

Густые и влажные пары поднимались от Чао-Прая. Выйдя с Клайвом на воздух, Торк тут же почувствовал облегчение и поразился яркости ощущений. Обычно он не выходил на улицу в жару — сидел в студии, дышал охлажденным и очищенным воздухом. Но в атмосфере Бангкока было что-то такое удивительное… точно ветер принес питательные вещества для его души. Воздух был такой же грязный, как в любом другом городе мира, однако в нем было что-то еще… живое, сильное, небывалое, невозможное в лос-анджелесском смоге.

Клайв с улыбкой обернулся к Торку, изображая непринужденную беседу.

— А где же ваша очаровательная помощница?

— Что?

Австралиец хрипло прошептал:

— Подыграйте мне!

Торк кивнул и заговорил громче обычного, как будто пытался что-то продать.

— Мы поздно вернулись.

Клайв понимающе подхватил:

— В вашей работе это профессиональный риск.

Торк подозвал официантку, спросил кофе.

— А вы что будете?

Клайв покачал головой и тихо проговорил:

— Боюсь, хороших новостей нет.

Торк встревоженно вскинулся.

— Шейла?

— Нет. О ней ничего не известно. Дело в вашем правительстве — мне не позволяют вмешиваться.

— Их это не касается!

— Они сделали так, что касается.

— Но ведь вы — австралиец?

Клайв горделиво кивнул.

— Моя компания плотно сотрудничает с вооруженными силами США. Безопасность и всякое такое. Они разорвут контракты, если мы нарушим их правила.

Торк обхватил лицо ладонями и вздохнул. Похмелье никак не проходило.

— А мне-то что делать, нах? Оставить жену, пусть гниет в забытом богом болоте?

Принесли кофе. Клайв озирался по сторонам, цепким взглядом профессионала изучая окрестности.

— Послушайте, мистер Генри. Думаю, я смогу помочь.

— Но вы только что сказали…

— Шшшшш! — Клайв понизил голос. — Частным порядком. Строго между нами.

Торк вдруг почувствовал облегчение.

— Понимаю.

— Мы не будем об этом кричать.

— А я думал, вам понадобится отряд спасателей…

— Спасать не придется, нужно просто заплатить выкуп.

— Мне не дадут этого сделать!

Клайв склонил голову.

— Мы их обойдем.

— О чем вы говорите?

— Вы доставите деньги и вызволите жену, а я вас прикрою.

Торк размышлял.

— Не знаю, смогу ли…

— Конечно, сможете! Побольше уверенности!

Клайв белозубо рассмеялся; уж он-то практически источал уверенность. Торк уставился на специалиста, сдерживая рвотный порыв. Тошнило не от кофе и не с похмелья — он просто нервничал. Очень глубоко в душе брезжило страшно подозрение, что он совершенно не годится для таких дел.

— Может, стоит кому-то позвонить?

— Конечно, позвонить можно. Но ваше правительство тут же всех повяжет. А тем временем ваша жена все еще будет у похитителей.