Мэрибет потянулась и взяла Венди за руку.

— Венди, можно тебя угостить?

— Я выпью текилы.

Торк изумился.

— Текилы?

Мэрибет осклабилась.

— Тогда я тоже.

О господи! И впрямь само совершенство!

Мэрибет взмахом руки подозвала официантку, спросила бутылку лучшей текилы и три стакана. Венди склонилась вперед.

— Хотите, можно пойти ко мне в комнату. У меня есть рамбутан. Это, конечно, не лайм, но, по-моему, даже лучше.

Мэрибет кивнула.

— Отлично!

Торк посмотрел на свою спутницу.

— Эй, ты что несешь?

Мэрибет игриво толкнула музыканта.

— Да ладно, Торки! Посидим в тихом местечке, выпьем с Венди. Что такого?

Торк зашептал Мэрибет на ухо:

— А то, что я не хочу трахать проститутку.

Мэрибет хмыкнула.

— Тогда на меня посмотришь.

Фрукт был какой-то невиданный, волосатый. Ни пушок персика, ни шершавая кожура киви не могли подготовить Торка к виду торчащих колючек рамбутана. Музыкант устроился на низком табурете в углу комнатушки (Венди и Мэрибет уселись на простую деревянную кровать) и уставился на странный фрукт. Если это, конечно, не засохшие яичники обезьяны.

— Что это за хрень?

Венди улыбнулась.

— Рамбутан. Его нужно чистить. — Она показала, как следует обращаться с косматой скорлупой, под которой обнаружилась сочная и прозрачная мякоть. — Осторожно, косточка довольно большая.

Хозяйка разлила текилу и переда стаканы гостям. Мэрибет предложила тост.

— За Бангкок!

Венди с улыбкой чокнулась. Торк одним глотком осушил стакан текилы и вонзил зубы в очищенный рамбутан, но тут же наткнулся на твердую и гладкую косточку. Рамбутан взорвался на языке кисло-сладким соком. Вкус был какой-то чужой, словно Торк прополоскал рот чем-то вязким, но восхитительно вкусным. Венди оказалась права — рамбутан отлично сочетался с текилой. Торк поднял глаза в поисках бутылки и заметил, что Венди раздевает Мэрибет.

На трезвую голову он бы тут же ощутил сигналы опасности, явной провокации и воспользовался возможностью тихонько ускользнуть из комнаты и дождаться Мэрибет в баре. Но в голове был туман. Торк хотел еще текилы. Хотел рамбутанов.

Музыкант неловко поднялся, ощущая сильнейшую эрекцию — трубу армированного бетона в штанах, и потянулся за бутылкой и фруктами. Венди заметила его движение и протянула свой стакан, пальцы другой руки осторожно щекотали соски Мэрибет. Торк аккуратно налил ей текилы (почему-то чувствуя себя медбратом, ассистирующим врачу) и снова уселся. Венди сделала глоток, потом смочила пальцы в стакане и позволила Мэрибет нежно их облизать. Торк смотрел, как тайка кормит американку рамбутаном, просовывая прозрачные кусочки между ее губ.

Торк очистил рамбутан и закинул фрукт в рот, тщательно пережевывая, медленно отделяя мякоть от косточки. Венди через голову стянула платье, под которым ничего не оказалось. Обе женщины были обнажены. Торк опрокинул очередной стакан текилы, очистил следующий рамбутан.

Он вдруг понял, что получает удовольствие от ситуации. Нужно лишь ненадолго забыть о разочаровании и чувстве вины перед психотерапевтом — и можно расслабиться. Он точно знал, что не станет присоединяться к девушкам; не был готов зайти так далеко. Но почему не посмотреть, как друг занимается сексом? Что в этом плохого? Он знал, что Мэрибет заводится, когда вокруг зрители. Что плохого, если он поможет ей получить немножко удовольствия?

Торк подумал, что, несмотря на все положительные моменты брака с Шейлой, он превращается в жеманную мать семейства из пригорода, способную лишь печь пирожки для церковных пикников. А ведь это не он! Он не боится темной стороны. Не дичится секса. Секс ему нравится! Сьюзи-бля-домохозяйка? Нет же, Торк-Хер-Генри из «Метал-ассасин»! Он — рок-звезда! И здесь он как дома.

Мэрибет стонала.

Венди плавно вела руками по ее телу, поглаживая губы, шею, груди и соски, нежно спускаясь все ниже, по животу, и дальше, к клитору. Потом она наклонилась и облизнула соски Мэрибет. Торк заметил, как они напряглись от прикосновения влажных губ.

Он никогда не видел Мэрибет обнаженной и считал ее какой-то коренастенькой и малопривлекательной, совсем не похожей на его обычных спутниц — высоких стройных моделей. Но сейчас, в таком виде — маленькие острые грудки, спутанные волосы на лобке, круглая попка, светлая и мягкая на вид кожа — ее тело показалось ему очень сексуальным, роскошным и чувственным в отличие от других женщин, худых, жестких и костлявых… в отличие от Шейлы.

Он не мог отвести взгляд, и влек его не просто голый секс. Торк был очарован контрастом между мягким белым телом американки Мэрибет и гибким коричневым телом тайки Венди. Мэрибет казалась сладострастной пышечкой с полотен Рубенса; тело Венди было податливым и подтянутым. Кожа Мэрибет белела, защищенная кремом от солнца; кожа Венди была насыщенного земного оттенка, с темными сосками цвета швейцарского шоколада. Торк подумал, насколько точно эти два тела отражают свои родные страны и культуры. Мягкая, избалованная Мэрибет, вспоенная дорогим алкоголем и ужинами в модных ресторанах, умащенная увлажняющими лосьонами в попытках удержать молодость, продукт беззаботной американской жизни. И гибкая, сильная, пружинистая Венди, загоревшая под тропическим солнцем, обладающая всеми качествами, необходимыми для выживания.

Торк смаковал новую порцию текилы. Он не хотел напиваться, просто поддерживал состояние расслабленного кайфа.

Теперь Венди увлеченно лизала соски Мэрибет, которая изгибалась от удовольствия; когда язык партнерши медленно двинулся вниз по белому телу и проник между ног, Мэрибет рефлекторно сжала пальцы.

Торк присосался к очередному рамбутану, удивляясь, что ни у той, ни у другой женщины нет искусственно увеличенных, надутых или подтянутых грудей. Обе выглядели естественно и пропорционально. Венди лизала у Мэрибет между ног, а Торк размышлял, насколько на самом деле отталкивающими были все эти фанатки, которых он перепробовал за много лет. Блондинистые бимбо с мешками силикона вместо грудей, стальными задницами и взбитыми на голове начесами. Они были просто не женщины — неестественные женщины, не похожие на этих девчонок на кровати; странный, выставленный напоказ побочный продукт фальшивого мира. Симптом извращенного отношения американского общества к сексу, к фантазии и желанию. Для чего эти девки накачивали сиськи пластиком, раздували губы коллагеном? Почему хотели выглядеть одинаково? Искажали женственность своих тел? Венди и Мэрибет ничуть не походили друг на друга, и тем не менее обе были чрезвычайно привлекательны. Сексуальные, трепещущие, живые.

Торку вдруг подумалось, что, возможно, он сам — часть проблемы. Дело в том, что он всегда появлялся на публике именно с такими женщинами, резвился то с одной, то с другой «Барби», красоткой в стиле «Плейбой», сногсшибательно ослепительной куклой-бимбо. Может, он сам давал обществу неверный посыл? Он, Торк Генри, был частью больного общества, которое взрастило это извращение?

Голос Мэрибет ворвался в его размышления.

— Торк! Трахни меня. — Голос звучал хрипло, дыхание прерывалось. — Вставь мне. Сейчас!

Венди перестала причмокивать и подняла глаза.

— Ты же знаешь, что я не могу, Мэрибет.

— Пожалуйста.

Торк смущенно хмыкнул.

— Я бы с удовольствием, если бы мог, поверь мне.

— Я хочу твой член. Пожалуйста!

Торк покачал головой и беспомощно посмотрел на Венди. Та улыбнулась.

— У меня есть то, что нужно.

Хозяйка полезла под кровать и достала коробку секс-игрушек. Уверенно выбрала пристяжной фаллос — сбрую с огромным черным мастурбатором — и нацепила на себя. Затем склонилась над Мэрибет и надела презерватив на искусственный член.

— Думаю, тебе понравится.

Мэрибет открыла глаза и резко вздохнула.

— О да!

Сердце Торка заколотилось, по лбу катил пот. Одним глотком он допил текилу и налил новый стакан. Венди размазала щедрую порцию смазки по фаллоимитатору и раздвинула ноги Мэрибет. Та застонала от удовольствия, выгибаясь, вжимаясь спиной в кровать, потом закричала. Торк готов был вскочить и дрочить прямо на них.