Хотя Бен и велел ему оставаться в отеле, Торк чувствовал, что надо действовать. Он уже забронировал билет до Бангкока. Через несколько минут машина будет ждать его на служебном выезде, у мусорных баков. Торк не знал, следит ли кто-нибудь за отелем, но рисковать был не намерен. Сам обо всем договорился, тайно и лично, не по телефону. Ему требовались деньги и поддержка — кто-то, способный помочь разобраться во всем этом дерьме.

Мэрибет посмотрела на чемодан. Основное уже собрала: мини-юбка из черной кожи, колготки в сеточку, прозрачная блузка с пышными рукавами, ожерелье с шипами, похожее на собачий ошейник, косметичка, фиолетовое бикини в горошек, футболка «Метал-ассасин» с отрезанными рукавами и непочатая коробочка презервативов «Троян» со смазкой.

Что еще может понадобиться? И вообще, что носят в Бангкоке? На ум приходили лишь смуглые женщины в сандалиях и каких-то просторных одеяниях типа сари. Что-то свободное и легкое, ведь там очень-очень жарко. Жарко и влажно. Значит, кожаные штаны не пойдут. Меньше всего Мэрибет хотелось подхватить молочницу.

Когда король Рама I основал на берегах реки Чао-Прая великолепный город, он назвал его «Krung Thep Mahanakhon Amon Rattanakosin Mahinthara Ayuthaya Mahadilok Phop Noppharat Ratchathani Burirom Udomratchaniwet Mahasathan Amon Piman Awatan Sathit Sakkathattiya Witsanukam Prasit».

Что в переводе означает примерно следующее: «Город ангелов, великий город, обиталище Изумрудного Будды, неприступный город Бога Индры, величественная столица мира, одаренная девятью драгоценными камнями, счастливый город, одаренный грандиозным Королевским Дворцом, напоминающим божественную обитель, где царствует перевоплощённый бог, город подаренный Индрой и построенный Вишнукарном».

Хотя Торк этого и не знал, Таиланд никогда не подвергался иноземным нашествиям. Он никогда не испытывал разрушительного воздействия империализма. Не превращался в аванпост колонизации. Оставался незамеченным армиями мародеров. Таиланду довелось развиваться самостоятельно, сохранять свою уникальность и экзотичность, подобно дикой орхидее из джунглей, пока он не превратился в нечто невероятное, едва ли не чуждое остальному миру.

Колеса машины синкопировали ритмичное ка-чунка-чанк по полуночной автостраде. Торк ехал на заднем сиденье, уставившись в окно и испытывая необычное ощущение отстраненности от самого себя и мира, точно оказался на полпути между сном и явью.

Вокруг распростерся Бангкок; оранжевые огоньки автострады чертили бликующую дорожку в синеватой дымке города. Светились окна домов; сколько хватал глаз — беспорядочное нагромождение зданий, словно растущих друг на друге. Тут и там горели фонари уличных торговцев; вокруг палаток с едой мелькали стройные тени.

Вдоль дороги вырастали небоскребы, хотя и не такие высокие, чтобы и в самом деле скрести небо; а вывески придавали современным архитектурным формам фантастический вид — вывески на языке сновидений, не поддающемся расшифровке. Рекламные щиты с улыбающимися тайскими лицами, изображениями различных товаров. Торк пытался читать надписи, но чужеземная вязь не давала и намека на то, где кончалось одно слово и начиналось другое, не позволяла различить даже буквы. Взгляд искал, за что зацепиться — хотя бы знак препинания, любой символ знакомого мира. При виде слова «Панасоник» музыкант испытал настоящее облегчение. Этот мир — не другая планета! Хотя очень похоже.

Вдалеке лунный свет отражался от блестящей поверхности темной реки, которая вилась вдоль города.

— Мы туда едем? К реке?

Водитель кивнул.

— Чао-Прая.

Водитель встретил его в аэропорту — ждал, вытянувшись в струнку, в белом костюме, белых перчатках и фуражке, напоминая скорее курсанта из мореходки, чем шофера. Он взял багаж и повел Торка к симпатичной машинке — кажется, «тойота-королла». Когда тот уселся, встречающий отсалютовал и объявил: «Добро пожаловать в Крунг-Тхеп!»

Это даже как-то пугало. Торк летел в Бангкок, а приземлился в «Крунг-Тхеп», ехал в «Ориентал», а водитель говорил «Чао-Прая»… Музыкант со вздохом отпил ледяной воды из бутылки. Обычно всеми организационными моментами занималась Шейла или координатор тура. Звезда моментально и незаметно для себя оказывалась там, где нужно. Торк гордился, что в этот раз справился самостоятельно, сам все организовал. Не просто какую-то ерунду, нет, — он отправился на тайное задание. Хотя чем больше водитель болтал, тем сильнее терзало Торка подозрение, что он все испортил.

Впрочем, по прибытии в «Ориентал» беспокойство рассеялось. Персонал отеля, консьерж, дежурный менеджер — все приветствовали Торка как королевскую особу. Приняли карточку «Виза». Поднесли холодного сока. Предложили перекусить. Все было именно так, как и должно быть.

Коридорный провел гостя по вестибюлю, освещенному свисающей с потолка массивной люстрой, мимо безмятежно журчащего фонтана, утопающего в цветах в центре холла, и далее в лифт.

Добравшись до номера, Торк поблагодарил провожатого чаевыми, захлопнул за ним дверь и, не обращая внимания на роскошную корзину тропических фруктов, прямиком направился к мини-бару. Очень хотелось выпить.

Торк выпил банку пива, достал вторую, открыл окно. Ворвался порыв влажного воздуха, ударил в лицо, принес ароматы плодородной реки. Торк хотел было сморщить нос, но неожиданно рыгнул, и речные пары, смешавшись с запахом пивных дрожжей, превратились в животворное благоухание. Лунный свет темно-синим мерцанием отражался от поверхности Чао-Прая, а вдали, за рекой, виднелись на фоне ночного неба странные здания. Вниз по течению плыли несколько барж, навстречу двигалась еле-еле похожая на только что испеченную булочку лодка.

Торк подумал о Шейле. Интересно, как она, что сейчас делает? Он беспокоился. Это естественно, верно? Мужчине положено беспокоиться о жене, особенно если она оказалась в лапах похитителей — или хуже того, террористов. А вдруг агент Бюро иммиграции прав?

Он глотнул еще пива. Да какая разница, кто это — похитители, террористы, людоеды, охотники за головами или чокнутые поклонники! Жену он вернет! Он вернет Шейлу, и насрать ему с высокой колокольни на политику правительства США.

Торк достал из походной аптечки таблетку снотворного «Амбиен», проглотил, запил остатками пива и закрыл окно. Нужно хорошо выспаться. Завтра — трудный день.

Ночи в Бангкоке исключительно приятны. Движение на дорогах замедляется, ветер вымывает из города смог. Температура в жаркий сезон держится в районе двадцати семи градусов, и цветущие растения наполняют воздух ароматной пыльцой. Но когда восходит солнце и девять миллионов человек заводят свои машины, мотоциклы, грузовики и мопеды, жара становится просто нестерпимой.

Мэрибет выросла в Лос-Анджелесе. Она привыкла к такому дорожному движению. Не раз попадала в гигантские пробки, вызванные всякими заторами, пожарами, полицейскими операциями, землетрясениями и оползнями. Помнила, как однажды на трассе 405 в пробке застыли все шесть полос движения до самого горизонта. Казалось, шоссе было затоплено железной машинной магмой. Тогда она ехала со скоростью две мили в час. И даже это нельзя было сравнить с часом пик в Бангкоке.

К тому же Мэрибет хотелось в туалет. Следовало, конечно, пописать в аэропорту, но там было такое столпотворение: всякие люди приставали к ней с рекламками дешевых отелей, экскурсий, ресторанов, проката автомашин, городских развлечений… Она просто растерялась: подхватила чемодан и, ни о чем больше не думая, выбежала к стоянке такси. Хотела убраться оттуда, сесть в машину и приехать в отель.

А теперь она застряла в безумном водовороте медленно ползущего металла. Словно все население страны решило припарковать свои автомобили на шоссе и несколько часов не выключать двигатели.