– Говори тихо, – сказал Сигурд. – Буду следить. Шум, зверье… Надо поймать ночью. Днем нужна будет жратва.

– Ты прав, Сигурд, – шепнула Руна, прижимаясь крепче. – Слушай дальше.

Она продолжала рассказ. В голове у Сигурда рисовались города, похожие на скалы, возникали пришельцы, смахивающие лицами на албов, и злобные железяки-терракотеры. Вскоре Сигурду надоело слушать. Не умея уложить в голове так много нового, он переключился на звуки леса.

– Говорят, технологии терракотеров имеют общие корни с нашими, – где-то далеко бормотала Руна. – Албам не раз удавалось заправиться от их источников. Но та цивилизация, которую они создают, слишком отстала. Она уступает в технологическом развитии не только их собственной, но и нашей. Это шаг назад, в прошлое. Один мудрый алб, его звали Велимир, считал, что подобная стилизация имеет скорей игровой характер, чем…

Тут Сигурд одним движением стряхнул Руну со спины, не заботясь о том, куда и как она приземлится. В один миг он превратился в хищника. Заяц, притаившийся в кустах и спугнутый разговором Руны, выдал себя нечаянным шорохом и через несколько секунд Сигурд в немыслимом прыжке накрыл его.

Вернувшись к Руне, он нашел ее перепуганной.

– Я думала, ты меня бросил, – сказала она.

Сигурд показал зайца. В темноте она его не увидела.

– Скоро Черта, – пробурчал он. – Что ты там про ошейник болтала? Можешь его снять совсем?

– Иди сюда, – позвала она. – Присядь.

Он опустился на колени.

– Свяжись с ним, – попросила Руна.

– Чего?

– Ты должен визуализировать ключ. Помнишь тот день, когда тебе его меняли?

– День посвящения. Не знаю. Это Мерло делал. Мне стукнуло шестнадцать.

– Помнишь, что он тебе говорил?

Сигурд заскрежетал зубами и сдавил заячью тушку.

– Он сказал, нельзя за Черту. Сволочь…

– Не сердись, Сиг… Я о другом. Перед тем, как защелкнуть замок, он попросил тебя кое о чем подумать, верно?

Сигурд насупился. Он хорошо помнил тот день. Это был его третий – пожизненный – ошейник. Первый, самый маленький, на него нахлобучили в шесть лет; второй, побольше, – в двенадцать.

«Ярость – твоя сила, – говорил старый Мерло, положив руку ему на плечо. – Контролируй ее, и ты станешь неплохим охотником». «Верно, Мерло! Он будет лучшим охотником», – подтвердил стоявший рядом дядя Огин. Сигурду дали кувшин какого-то настоя. Он его опустошил. А в следующую минуту его схватили за руки двое – Гатт и Флай. Мерло накинул ошейник и, приблизив лицо, заорал: «Твой страх! Думай о том, чего боишься!» – И выхватил нож.

Сигурд вскипел. Войдя в скачок, он напряг мышцы и изо всех сил дернулся. В эту секунду ошейник захлопнулся сам собой, Мерло успел отскочить, Флай полетел на землю, а Гатт едва удержался на ногах.

«Готово!» – крикнул Мерло, и Сигурда отпустили.

– Глупость, – проворчал Сигурд. – Он велел о страхе думать.

– И?.. – Руна отогнула на своем ремне какую-то пластину, затем просунула руки под крышку Сигурда, взялась за ошейник.

– К чхарю, – сказал он. – Дерьмо это. Не знаю.

– Чего не знаешь?

– Как бояться.

– Хм… Может, ты боялся кого-то потерять? – осторожно предположила она.

– Что за дела? – Допрос его злил. Он не любил, когда лезут в душу. Терпеть не мог. – Эй, чего ты хочешь, албианка? Сними его!

– Успокойся, Сиг. Ты должен вспомнить, о чем думал, когда надевали ошейник. Пойми: это и есть ключ.

– Дерьмо! – Он зажмурился, напрягал память, пока не удалось оживить лицо Флая, но Гатта он никак припомнить не мог: Гатт погиб два с половиной года назад. Вспомнились только его раскосые зеленые глаза. – Не хочу думать… Пускай чхарь пожрет!

Он оттолкнул ее, впихнул ей в руки зайца.

– На! Пошли.

– Сиг, ты не сможешь преодолеть Черту, – сказала Руна. – Надо вспомнить. Напряги ум. Дай мне ключ – все остальное я сделаю сама.

– Вставай! – он вскочил на ноги и двинулся с места.

– Подожди! – она поднялась, посеменила следом. – Здесь темно, Сигурд! Помоги мне…

Он шагнул назад; не оборачиваясь, закинул ее на спину и помчался по лесу. Руна затихла, прижалась к нему. Заяц сплющился между ними, он был теплым и влажным.

Начался пологий спуск в низину. Лес стал гуще, дубы сменились буком. Сигурд петлял, не снижая скорости. Что там впереди, за Чертой? Ему хотелось пересечь ее и как можно дальше углубиться в запретную территорию.

«Страх… страх… Проклятый Мерло…»

Сигурд знал, как его боялись косули, которых он преследовал в лесу, у их страха был особый запах. Бигемы, на которых он, бывало, косился тяжелым взглядом, тоже боялись. Все боялись. Но не он. Разве он боялся?

Иной раз что-то не ладилось, тогда его бросало в жар, в глазах темнело… Вот то, что с ним случалось. Но это не страх, это злоба. Должно быть, ему надлежало опасаться самого себя. Да только и себя он не боялся.

Всплески!

На бегу Сигурда передернуло. Он едва успел свернуть, чтоб не врезаться в ствол бука. Руна за плечами вскрикнула.

Ругнувшись про себя, он побежал дальше. Место было топким. Где-то рядом то ли ручей, то ли болотце, – он не видел. Взяв немного влево, Сигурд оказался на каменистом подъеме. Слева, за лесом – отроги Антары. Выбежав на оголенную площадку, Сигурд увидел впереди узкий обрыв.

– Держись! – бросил Руне и, разогнавшись, прыгнул.

Перед глазами вспыхнули огни – как раз в ту секунду, когда летел над обрывом. Он успел выставить руки вперед, шмякнулся о мокрую глину. Тяжесть за спиной неудержимо потянула вниз. Руки наткнулись на что-то твердое – похоже корневище дерева.

– Держись, – хрипел он.

Руна впилась в плечи Сигурда и крепче обхватила его ногами.

Зрение начало возвращаться. Сигурд напрягся и в два рывка оказался на краю. Вскочил на ноги, пробежал несколько шагов и остановился.

– Ладно. Давай еще раз. – Он выпрямился, давая Руне сползти на землю. Заяц шлепнулся к ногам.

Сигурд развернулся и приподнял крышку, освобождая пространство для ее рук.

– Ну!

– Подожди минуту… пальцы онемели.

Руна растерла руки, взялась за ошейник.

– Персоль… то есть, мой ремень – его сканирует, – сказала она. – Как только дашь ему ключ, персоль это обнаружит и отключит замок. Вспоминай, что было в твоей голове в тот момент, когда Мерло…

– Ничего не было, – отрезал Сигурд. – Мерло… он хотел, чтобы я о страхе думал, и только.

– Но ты не думал, – догадалась она. – Выходит, ты нечаянно создал другой ключ. Теперь вспоминай. Это мог быть какой-нибудь образ. Или цвет. Или голос.

Сигурд раздраженно фыркнул, однако задумался и стал перебирать в памяти голоса тех, кого знал. Все они звучали глухо и отдаленно. Он вспомнил унылый серый цвет шахты.

– Нет. Сделай сама, – сказал Сигурд. – Я не вспомню.

– Ты сможешь. Это мог быть звук. Или запах. Давай, Сиг…

– Ладно, все! – отрезал он. – Надо к Черте топать и баста! Малость потерпим, за Чертой попустит.

– Нет! За Чертой будет еще хуже.

– Брехня… попустит.

– Хочешь, чтобы я объяснила тебе механизм действия территориального ограничителя?

– Дерьмо, какого чхаря!

– Тогда вспоминай.

Он стиснул зубы и стал ворошить прошлое. Память снова подсунула Флая, затем безликого Гатта: одни только зеленые глаза не забылись… От напряжения затошнило: съеденное мясо лезло к горлу.

Сигурд зарычал, схватил Руну за руки, крепко сдавил, она завопила, – крики их слились воедино. В эту минуту в его голове будто сместилось что-то, такое на него бешенство накатило, что кожа на Руниных запястьях вмялись под его пальцами.

Щелкнул ошейник. Пару мгновений он оставался на месте, затем свалился в ладони албианки.

Жуть! – Сигурд схватился за шею: точно кожу сняли.

Он даже попятился от неожиданности.

– Однако ж… как это?

Она тихо засмеялась, шагнула следом, удерживая ошейник под крышкой.

– Сиг, да это… вроде как злость твоя! Ярость! Погоди, теперь мне отключиться надо. – Руна несколько минут стояла, держа руки у него на груди, чего-то ожидая. Он слышал ее дыхание и думал: «Ишь ты… Мозги албианские… тоже сила…»