— Мистер Крокер, вы сейчас будете ложиться? — голос Жермен.

Она дотолкала его кресло до кровати в библиотеке. Кровать здесь действительно смотрелась ужасно. Во-первых, библиотека довольно мрачная (раньше Чарли этого не замечал) — сплошное темное дерево да еще и старомодная кровать с крашеной металлической рамой… Господи… напоминает «Джима Буи на смертном одре», вот-вот ворвутся мексиканцы с кинжалами… И это еще не все. Кое-что он просто забыл предусмотреть. На первом этаже был только один туалет, бесполезная дорогущая комнатка, которую Рональд отделал мрамором, эмалью и латунью. Внутри она ослепительна — но без душа и ванны, негде даже поставить пузырьки и коробочки с лекарствами, которыми снабдил его Эммо, не говоря уже о чем-то еще. Потом, совершенно негде повесить одежду, халат, например, или что-нибудь другое… Хотя что кроме халата может ему понадобиться? Ничего. Он инвалид, инвалид на долгий срок. У него же будет помощник, какой-то помощник медсестры, который должен делать всю эту ерунду, непосильную для старой развалины. Вот пусть этот помощник халатом и занимается.

Пока лучше посидеть в кожаном кресле. Чарли вовсе не хотелось, чтобы Жермен или Нина видели, как он стаскивает одежду и влезает в пижаму. Они помогли ему выбраться из кресла на колесиках, Чарли перекочевал в кожаное, откинулся на спинку и упер отсутствующий взгляд в книжные полки. По правде говоря, колено сейчас почти не болело. Но оно заболит, обязательно заболит! Ведь это ширма, отгородившая его от мира.

Так он размышлял, когда в дом вошла Серена. Чарли слышал, как жена сказала что-то Жермен или Нина, хотя слов не разобрал, потом по мраморному полу зацокали каблучки. Вот она встала в дверях библиотеки, уперев руки в бока. Чарли опустил голову, как заранее чувствующий себя виноватым ребенок.

— Чарли! Господи боже мой! Ты что, не понимаешь, что творишь? Ты ни шагу не сделал с тех пор, как приехал! Я только что разговаривала с Нина. Она сказала, что ты перебрался из больничного кресла прямо в это кожаное. Ты помнишь, что тебе говорил Эммо? Помнишь, что говорили инструкторы по гимнастике?

Чарли думал совсем о другом. Глядя сейчас на Серену, он мог думать только о том, как она… ослепительно молода. В холле за ее спиной было больше света, чем в библиотеке, и Чарли видел только ее изящный силуэт… фигуру самой Юности… ореол пышных черных волос… длинную шею… прямые плечи, тонкую талию… легкое шелковое платье с подолом на добрых шесть дюймов выше колен — на такое могла решиться только очень молодая женщина с безупречными ногами… а ноги у нее и правда безупречные, вплоть до мелочей… даже атлетические конусы мышц над коленями… стильный изгиб узких бедер… изящные голени… твердые бугорки лодыжек… Грудь Чарли не видел, потому что свет падал Серене в спину, но и без того прекрасно знал, что грудь тоже безупречна… Умом знал, но не ощущал этого ни на миг — ее красота не вызывала в нем никаких эмоций. Ясно как день: он импотент, давно уже импотент. Крокер принял меры, чтобы никогда не проверять это на практике, но не сомневался, что это так… дряхлая никчемная туша, вот во что он превратился… Уже разваливается, а еще не удосужился умереть… хотя бы из приличия. «Я — старый гниющий кусок мяса, а она — сама Юность! И ни за что не станет возиться со мной. Уж это точно!»

— Чарли, ау! Ты меня слышишь? — Прекрасный силуэт скрестил руки под безупречной грудью.

— Да. Я просто… ну… просто немного устал… с дороги. — Виноватый мальчишка еще ниже опустил голову. Чарли больше не вспоминал о своем непреложном правиле: настоящий мужчина никогда не оправдывается перед подчиненными и женщинами. Сейчас он был ребенком, играющим на своей болезни.

— Устал? — съязвил силуэт. — От чего же? Ты за все утро и пальцем не шевельнул! Чарли, тебе надо начинать ходить! Нельзя так над собой издеваться!

Он промолчал. Шторм пронесется быстро. Серена все равно устанет от инвалида, как бы он себя ни вел. Это вопрос времени, даже не часов, а минут. Скоро жена решит, что ей совершенно необходимо отправиться за покупками, сгибает он свое несчастное колено или нет.

Зазвонил звонок, и Серена тут же пошла в прихожую. Ну вот, что он говорил? Даже не стала ждать Жермен или Нина. Сама пошла открывать. Любой предлог хорош, чтобы отделаться от инвалида.

Чарли слышал, как она разговаривает с кем-то, но не разобрал ничего, кроме: «Проходите».

Конрад был поражен. Он никогда не видел такой великолепной женщины — если она и старше его, то ненамного. На ней было яблочно-зеленое платье с цветочным рисунком, такое тонкое, полупрозрачное и короткое, что оно казалось дымкой, лишь слегка прикрывающей гибкое молодое тело. На губах у нее возникла игривая улыбка. Что бы это значило?

Конраду стало очень неловко. Он почувствовал себя всего лишь ничтожным смертным, стоящим в униформе «Картера» — белой рубашке-поло с зеленой эмблемой, белых брюках и кроссовках из искусственной кожи — перед этим роскошным домом, перед этой невероятной красавицей.

— Здравствуйте, я Кон… — запнулся. Чуть не сказал «Конрад». — Я Конни Де Кейзи, из фирмы «Картер: помощь на долгу».

— Да-да, — сказала красавица, — проходите. — И уже в холле добавила: — Я Серена Крокер.

Дочь или сноха их пожилого клиента, решил Конрад. Кивнув в ответ, он тут же отвел глаза, боясь, что такой прямой взгляд примут за желание рассмотреть хозяйку, что ему и правда очень хотелось сделать. Холл, в котором они стояли, тоже поражал воображение.

Красавица жестом пригласила Конрада следовать за собой. Пока они шли из холла по коридору, она сказала:

— Мой муж временно расположился здесь.

«Мой муж»? То есть эта ослепительная молодая женщина — жена шестидесятилетнего Крокера?

Перед самой дверью Серена Крокер жестом остановила Конрада.

— Главное, что требуется моему мужу, — приглушенно заговорила она, — это постоянный присмотр и помощь, если он захочет пройтись, принять душ или еще что-нибудь. Он бывает не в духе. Сейчас настроение у него не самое лучшее. Совсем не хочет двигаться, даже в лечебных целях. Но он человек упрямый и своевольный. Через минуту может встать и пойти вверх по лестнице. Лестница и душ меня больше всего беспокоят. Падать Чарли нельзя ни в коем случае. Сейчас ему трудно будет туда добраться. Я говорила, что не надо стелить постель в библиотеке. Здесь, на первом этаже, нет ни душа, ни ванной. Но он такой упрямый. Думаю, к вечеру он все же решит перебраться на второй этаж.

— Понимаю, — кивнул Конрад. Он различал все оттенки ее духов.

— И еще, — прошептала хозяйка. — Если Чарли будет скандалить или делать какие-нибудь глупости, прикрикните. Это единственное, что он понимает. Уговаривать и убеждать бесполезно.

— Я постараюсь. — Конрад не решался смотреть ей в глаза. Смотрел куда-то между носом и ртом.

Серена Крокер кивнула, приглашая его войти за собой. Ну и комната… куда ни бросишь взгляд — строгие темные панели, книжные полки, красное дерево, кожаные корешки книг, которые, видимо, подбирали в тон мебели и закупали большими партиями. Огромный, выше пояса, глобус в опоре из темного дерева, инкрустированной узором из древесины посветлей. Конрад заметил кровать, неуклюже стоящую посреди комнаты. И только потом — крупного старика. Он сидел, откинувшись на спинку большого кожаного кресла. Старик даже не посмотрел на Конрада, пока красавица не подошла к креслу и не сказала:

— Чарли, это… э-ээ… молодой человек из «Картера» — помнишь, мы вызывали? Он пришел помогать тебе.

Она вопросительно посмотрела на Конрада. Тот не сразу понял, что красавица не запомнила его имени.

— Я Конни Де Кейзи, мистер Крокер, — представился он. — Пожалуйста, зовите меня просто Конни.

Никакой реакции. Пожилой клиент смотрел куда-то в пол между собственных колен, видимо, занятый мыслями о чем-то очень далеком и неприятном. Конрад подумал, что Крокер, наверно, страдает каким-нибудь старческим расстройством. Однако клиент медленно поднял голову и сказал: