Николай Судзиловский родился в России, учился в Петербургском и Киевском университетах, затем стал революционером, общался с Карлом Марксом, побывал в разных странах, прежде чем осесть на Гавайях. Ему принадлежат также труды по теории медицины (и открытие так называемых «телец Русселя»). Биографию он имел поистине приключенческую, и хотя его нельзя назвать совершенно однозначной личностью, но все же это очень неординарный человек, который мечтал об улучшении жизни народов и освобождении их от любых форм поражения в правах, вот и гавайскому населению он всей душой хотел помочь.
Но что может сделать один русский против огромной махины вашингтонской агрессивной политики?
Ах, если бы русских в этом мире было побольше, тогда и мир был бы другим.
Подмяв под себя обширные пространства, претендуя на контроль над акваториями двух океанов, вашингтонский режим превратил свою систему власти в метрополию, распоряжающуюся новой колониальной империей. К началу двадцатого века уже успела сформироваться «фирменная» американская технология подавления народов, опирающаяся на трехступенчатую стратегию: во-первых – прямое военное вмешательство, во-вторых – шантаж и запугивание, и в третьих – так называемая «долларовая дипломатия», то есть навязывание кредитов, принуждение использовать доллары в качестве валюты для расчетов. Это третье все более и более становилось действенным, ведь, вытесняя других игроков, Вашингтон делал небольшие страны полностью зависимыми и чрезвычайно уязвимыми, и ликвидировать неугодный режим становилось теперь еще легче, уничтожить политика, вдруг осмелившегося сказать слово против ограбления своей страны штатовскими монополиями, стало проще. Хотя нужно отметить, что время от времени находились-таки люди, не боявшиеся бросить вызов звездно-полосатым горлохватам, но почти всякий раз настоящие патриоты своих стран, попавшие в зону влияния США, бывали либо уничтожены, либо изгнаны из страны.
В целом период с 1898 по 1938 год называют условно «Банановыми войнами», первой из них считают обычно Испано-американскую, когда вашингтонские «ястребы» без объявления войны напали на кубинские владения испанцев, потом последовала серия агрессивных кампаний, предпринимаемых как против чьих-то колониальных владений, так и против независимых территорий. Никакой разницы не прослеживается, американцы действовали почти везде одинаково – они убивали, жгли, подавляли сопротивление аборигенов, потом сажали свою марионетку и начинали мощную пропагандистскую промывку мозгов.
В самом начале ХХ века вашингтонским режимом был осуществлен, пожалуй, самый циничный и самый удачный акт захвата чужой территории, принесший им наиболее весомые прибыли и выгоды. Речь идет об оккупации Панамы, которой предшествовало отторжение панамской территории от Колумбии (тогда называвшейся Новой Гранадой, затем Великой Колумбией), на чьей земле еще с 1879 года велись работы по сооружению трансокеанского канала, за который взялись французские инженеры. И хотя среди них был и знаменитый Эйфель, первый опыт сооружения канала оказался не очень удачным (была допущена роковая ошибка, заключавшаяся в том, что канал хотели построить на уровне моря, вернее, на уровне океана, а это было технически невозможно в тех условиях), ну и много других ошибок и промахов допустили французы, наломали немало дров, сами не желая того, угробили тысячи человеческих жизней.
Пока французы набивали себе шишки и на своем горьком опыте обнаруживали правильные и неправильные пути подхода к строительству канала, американцы стояли в стороне, но в какой-то момент, дождавшись, пока французская компания обанкротится, они скупили за гроши ее имущество и принялись за новый амбициозный проект, который должен был стать более успешным, чем французский, ведь снимал сливки с чужой работы, использовал чужой опыт.
Однако еще перед строительством канала американцы вознамерились полностью подчинить себе территорию его прохождения, строить канал хотели они для того, чтоб по максимуму выжать из него все, что можно. К тому же этот новый рубеж, по замыслу вашингтонских стратегов, верных духу «Доктрины Монро», должен был стать «южной морской границей США», ведь они не оставляли мысли о том, что рано или поздно, но сумеют поглотить все страны, лежавшие к югу от Рио-Гранде.
Проводя дипломатическую «артподготовку» перед началом аннексии Панамы, вашингтонские политики составили и предложили властям Колумбии проект договора о передаче ею всех прав на строительство и эксплуатацию будущего канала, но бумажка эта содержала такие неравноправные условия, что правительство Колумбии, разумеется, не могло согласиться. Однако его уже никто не собирался уговаривать, судьба его территорий решалась в Вашингтоне, который проводил последние приготовления, договариваясь с Англией, вернее, вступив с нею в препирательства, поскольку она тоже разевала рот на этот лакомый кусок Центральной Америки и даже постоянно сочиняла всевозможные бумаги, предлагала Вашингтону договора, должные закрепить влияние англичан в регионе. Но в 1901 году был подписан договор Хэя-Паунсфорта, который ставил точку на этих препирательствах, являлся победой США и, по сути, предрешал судьбу Панамы, отдавая ее на откуп Вашингтону. За спиной Колумбии была решена судьба ее южных территорий, большие хищники договорились между собой и звездно-полосатая ватага «приватиров» двинулась в очередной грабительский рейд, имея «патент на грабительство», как в старые добрые пиратские времена!
Девятого октября 1903 года американский президент Рузвельт принимал в Белом доме французского авантюриста Бюно-Варилья, который был основным акционером проекта по сооружению межокеанского канала, этот делец являлся горячим сторонником провоцирования в Панаме сепаратистских выступлений, потому легко спелся с хозяином Капитолийского дворца. «Я вышел из кабинета, – вспоминал впоследствии Бюно-Варилья, – с осознанием того, что располагаю всем необходимым, чтоб приступить к действиям». А на следующий день, 10 октября, Рузвельт пишет одному из своих друзей: «Неофициально могу вам откровенно сказать, что я был бы рад, если бы Панама была независимым государством или в данный момент становилась независимой…» [30]
Желание президента исполнилось ровно через две недели. В Панаме произошла «революция». По счастливому для сепаратистов «стечению обстоятельств» у входа в порт Колон именно в этот день оказалась небольшая, но хорошо вооруженная американская эскадра. Капитан крейсера «Нэшвил» дружески «посоветовал» колумбийским войскам, пытавшимся отправиться на подавление мятежа, не вмешиваться, ибо вмешательство это могло создать «угрозу американским интересам», чего Соединенные Штаты, естественно, допустить не могут [31].
Вашингтон мгновенно признал «Республику Панаму», и почти сразу был подписан договор о предоставлении Штатам всех прав на строительство и последующую эксплуатацию канала, причем с «панамской стороны» его подписал не кто иной, как Бюно-Варилья. Сей документ представляет собой удивительный в истории дипломатии, но очень органичный и естественный для вашингтонского американизма образчик мошенничества, ведь, согласно немудреной логике этого соглашения, США просто отбирали себе земли в самом центре молодой страны, получали их в полную собственность, не допускали возможности распространения законов панамского государства на эти земли, а также права панамской юрисдикции на любые земли и воды вне этой зоны, коль они будут признаны необходимыми для постройки канала. Но мало того, американцы запрещали Панаме даже на прочих территориях страны сооружать любую другую систему коммуникации и сообщений, которая, в принципе, могла бы конкурировать с каналом, как-то: железные, шоссейные или любые другие пути. Панаму лишали взимать налоги со всего того, что имело отношение к каналу.
Стоит ли удивляться, что такое отношение американцев не могло не вызвать острого неприятия со стороны местных жителей, и пока длилась американская оккупация (а она продолжалась без малого целый век), в стране то и дело вспыхивали восстания, которые были жестоко подавлены вашингтонским режимом. На каждое выступление народа следовала новая волна террора, американцы будто сатанели, они унижали, насиловали с еще более вызывающей безнаказанностью.
