Дорога вела к торговому тракту, который, в свою очередь, выводил к единственному на всю округу городку, стоявшему на берегу той самой реки, в которой искупали Эллину. Дальше шли обжитые земли, населенные людьми.

Как и обещали духи, через три мили пришлось свернуть на северо-запад, на тот самый тракт. Тут уже и дорога шире, и в одиночестве не помечтаешь: то повозку пропустить придется, то пешего, бредущего по обочине. Не так оживленно, как в центральных землях королевства, но и не так тоскливо, как на проселках.

Эллина знала, в таких делах не стоит проявлять гордость и самостоятельность, и не чуралась расспрашивать встречных о Ханне. За полчаса встретила пятерых, что-то путное рассказали двое: видели на постоялом дворе каких-то людей с девушкой подходящего возраста.

Пустив Звездочку легким галопом, гоэта придумывала предлог, под которым присоединится к честной компании. Через пару часов она должна их догнать, если, разумеется, Эллина правильно рассчитала время отъезда и скорость передвижения.

Часа через два она добралась до постоялого двора, но Ханны там, увы, не застала. Впрочем, гоэта и не надеялась: спешным образом покинувшие дом люди не прохлаждаются в пути.

Поболтав с хозяином за кружкой эля (холодный завтрак успел уже испариться из желудка, поэтому Эллина пообедала и выпила порошок от простуды), гоэта выяснила, что девушка путешествовала с тремя мужчинами. Один уже в возрасте, очевидно, отец Ханны, двое других – либо братья, либо нанятые охранники. Как и предполагала Эллина, во всех текла гномья кровь, но сильно разбавленная. От предков четверка сохранила коренастость, рост ниже среднего и буйную растительность на лице. Во всяком случае, у мужчин – все трое были с бородками.

Уехали с час назад, плотно перекусив. Значит, догонит. Свернуть с дороги некуда, до ближайшего ответвления миль шесть, деться им просто некуда.

Они и не делись.

Эллина наткнулась на них совершенно случайно, обратила внимание на кружащее в воздухе воронье и подозрительно близко подобравшихся к дороге волков. Непорядок – сейчас не зимняя бескормица, в лесу полным-полно еды.

То, что привлекло внимание зверей, находилось в пролеске.

На всякий случай достав флиссу и мешочек с толченым перцем (лучше заклинаний помогает, если по воздуху распылить или бросить щепотку в глаза), гоэта осторожно свернула с дороги, с тоской проводив скрывшуюся за поворотом телегу.

Как-то тихо здесь, будто не тракт. А ведь совсем недавно люди попадались.

И атмосфера гнетущая. Хотя это все волки.

Звездочка всхрапывала, с неохотой продвигаясь в сторону леса. Эллина машинально поглаживала ее между ушами, а сама прислушивалась, стараясь уловить малейший шорох, почувствовать опасность до того, как та обрушится на нее. Одна рука сжимала повод, другая – флиссу.

Появление всадницы спугнуло ворон. Они с громким карканьем разлетелись по окрестностям.

Подозрительно замолчали волки.

Эллине стало не по себе, почудилось нечто тревожное, какие-то непонятные отголоски. Она попыталась определить, были ли они магического происхождения, но частички в воздухе оказались столь малы, что даже обнаружить их удалось с трудом. Пара минут – и они вовсе испарились, оставив после себя звенящую тишину.

В подлеске заржала лошадь. Край повода зацепился за ветку елочки, не позволяя уйти.

Гоэта спешилась, тщательно привязала Звездочку, начертила вокруг нее круг, защищавший от лесных тварей, и только потом осторожно подошла к испуганному животному. Оно подпустило к себе со второй попытки, после съеденного лакомства – завалявшегося в кармане яблока.

Пока лошадь хрустела «дичком», Эллина внимательно ее осмотрела – никаких повреждений. Упряжь, седло – обыкновенные, без всяких знаков. В переметной сумке – смена мужского белья, немного провианта, личные вещи.

Чутье подсказывало, самое интересное ждет впереди, только вот смотреть на это почему-то хотелось в компании солдат местного гарнизона.

Раздвинув ветки, Эллина углубилась в лес и вскоре наткнулась на первый труп. Мужчина. Моложе ее. Лежит лицом вниз. По описанию схож с одним из спутников Ханны.

«Похоже, плакали мои денежки! – пробормотала гоэта, ногой перевернув тело. – Странно, никаких ранений не видно. И магии не чувствую. Не от сердечного же приступа умер!»

Пройдя немного вперед, она обнаружила Ханну. Та оказалась полноватой рыжеволосой девушкой с красивыми пухлыми губами. Рот приоткрыт, глаза какие-то странные, стеклянные, без всякого выражения. А ведь хотя бы ужас или удивление должны были остаться.

Присев на пень, Эллина нанесла на карту место, где обнаружила трупы. Остальных двоих искать не стала ни среди мертвых, ни среди живых – не ее забота. От нее требуется заехать на ближайший гарнизонный пост и сообщить о несчастном случае.

Мучил вопрос, куда делся Гланер. Нужно отыскать его, расспросить. Он наверняка видел больше Эллины. Если, конечно, именно Гланер побывал до рассвета у дома Ханны. Хотя кто еще, если не он?

С Гланером Эллина столкнулась на крыльце гарнизонного поста в ближайшей крупной деревушке.

– Ты тоже видела? – сдвинув брови, поинтересовался он, даже не скрывая, что перехватил чужой заказ.

– Ну, ты и свинья, Гланер! – выдохнула гоэта, еще не решив, как поступить с вероломным другом. – Нагло украл мои деньги!

– Лин, не кипятись! Что поделаешь, если орк недолюбливает женщин? Да и деньги мы оба не получим. Невеста-то того! Предположения есть?

Эллина покачала головой.

– Как понимаю, солдат уже вызвал?

– И судебного. Там что-то странное было, Лин, нужно в Университет написать.

– Пиши, – равнодушно ответила гоэта, ища глазами место, где бы присесть.

Она не любила загадок и не горела желанием докопаться до сути таинственных смертей. Тут дела магии высшего порядка. Можно, конечно, навязаться добровольной помощницей к судейским, но толку-то? Рекомендацию в Университет все равно не дадут, зато здорово понизят самооценку. Что поделаешь, не умеет она прогибаться, хотя в команде не раз работала успешно.

Урха смерть Ханны расстроила, но не настолько, чтобы расщедриться на оплату услуг гоэтов. Правда, по медяку он им выдал – на помин души покойной.

Эллину разбудила утренняя перебранка соседок.

Заерзав на постели, она приподнялась и поняла, что вчера забыла раздеться. Еще бы – устала как собака, вымокла до нитки, сил едва хватило на то, чтобы поставить Звездочку в стойло. Даже ужинать не стала, хотя, что бы она поела, если отпустила прислугу на время поездки в Рамит? Столько времени на нее убила – и все впустую.

Тех медяков, что дал Урх, не хватило бы и на плохонький обед в трактире, так что гоэта с чистой душой оставила их в одном из храмовых прудов, пробормотав перед этим молитву об упокоении души несчастной Ханны. Жалко все же ее, такая молодая была…

Эллина надеялась, что монеты дойдут до богов, придав веса просьбе о даровании покоя усопшей, а не осядут в карманах священников. А ведь они могут неплохо наживаться на верующих, по традиции моля или спрашивая о чем-то небожителей, бросающих деньги в храмовый пруд.

А Гланер, разумеется, деньги пропил. Заказал на них пинту эля.

Перебранка не прекращалась, вынудив Эллину встать, умыться, перебраться на кухню и заняться приготовлением завтрака.

Без кухарки, да еще спросонья гоэта не рассчитывала начать день с чего-то вкусного, вроде блинчиков с земляничным вареньем, и терпеливо поджаривала на сковороде традиционный «завтрак холостяка» – яичницу. Если добавить в нее мелко порубленные кусочки окорока, получится неплохо, даже вкусно.

Эллина никогда не была хорошей хозяйкой, хотя готовить умела и успешно обходилась без Урсулы – своей кухарки и по совместительству горничной. Что поделаешь, Сатия – город дорогой, а заработок гоэты непостоянен, штатом прислуги не обзаведешься. Но возвращаться на провинциальную родину Эллина не желала: там заказов точно не будет, да и умереть от тоски недолго.