Волнение заставляло еще больше сосредоточиться, чтобы не пропустить нужный знак.

Сейчас выглянет кто-нибудь из обитателей дома и поинтересуется, какого рогатого демона она тут делает.

А потом Эллину осенило: ответа нет, потому что кто-то уже обращался к энергетическим частицам. Этот способ срабатывает только один раз.

– Ну, Гланер, найду – убью! – сквозь зубы прошептала гоэта, торопливо стирая круг и пометки на нем.

Вот к чему были пожелания удачи! Встал затемно, а то и ночью сюда наведался и покусился на кровные подруги. Гланер ведь сильнее, больше заклинаний знает. Ничего, еще неизвестно, кто кого! Сейчас она отъедет подальше от людских глаз и начертит Большой круг.

С духами Эллина общаться не любила, хотя они снабжали самыми точными и полными сведениями. Главное, хорошо задобрить. Единственная проблема – никогда не знаешь, чего им захочется в обмен на услугу.

И правила безопасности следует соблюдать, а то утащат в свой мир.

Как и всякое нормальное живое существо, Звездочка духов боялась, поэтому Эллина благоразумно привязала ее в подлеске, а сама, не переставая поминать всех близких и дальних родственников Гланера, направилась на поиски подходящей полянки.

На всякий случай гоэта нащупала под рубашкой амулет и разрешение на работу во внутреннем кармане. Первый – для защиты от нелюдей, второе – для представителей одной с ней расы.

Чем дальше от города, тем народ невежественнее. Любой знак на земле начертил – уже некромант. И невдомек им, что некроманты – редкий вид, их по-своему беречь нужно. Одного Эллина знала лично. Пожалуй, даже слишком близко. Обаятельный, стервец, как и все темные!

Давно дело было, она только-только училище закончила… Первая работа, сразу лицом к лицу с некромантом. Перепугалась жутко!

Отогнав посторонние мысли, Эллина очертила вокруг себя двойной круг: первая линия – сплошная, вторая – волнистая. В центре положила камушек, направления сторон света обозначила ветками. Затем вытащила накопитель магической силы (гоэту без него никуда, ведь подпитки от дара нет) и в задумчивости провела по нему пальцем.

В последний раз общение Эллины с духами чуть не окончилось тюрьмой: они зачем-то потребовали украсть черного борова старосты. Гоэта пыталась их отговорить, предложила купить другую свинью, но духи остались непреклонны. Пришлось переквалифицироваться в воровку. Не окажись в карманах сонного печенья, судили бы показательным судом и лицензию отобрали. К счастью, обошлось.

Сосредоточившись, гоэта сжала накопитель в ладонях, постаравшись сосредоточиться на призывном заклинании. Закрыла глаза, представив начертанную на земле волнистую линию, и, глубоко вздохнув, активировала накопитель. Он тут же наполнил руки золотистым свечением.

Энергетика у накопителя положительная, поэтому он не холодил, а согревал мягким, ненавязчивым теплом, сияющими нитями перетекавшим в пальцы, образуя на коже замысловатые узоры.

В юности, когда Эллина только-только поступила в училище и впервые увидела накопитель в действии, она восхищалась рисунками магии, считая их самыми красивыми вещами на свете. Восторг только увеличился, когда она узнала, что узоры индивидуальны. У мужчин – штрихи и фигуры, а у женщин – спирали и стилизованные цветы.

Потом накопители стали обыденностью, и Эллина утратила интерес к волшебной живописи. Да и уловить ее трудно: рисунок исчезал через пару мгновений.

Расцвечивали кожу только базовые накопители. Они находились в свободной продаже и были доступны любому, кто обладал правом на магическую деятельность хотя бы низшей, пятой степени. Кроме них, существовали и другие, гораздо более сложные. Они обладали не только огромной магической силой, которой иногда хватило бы на несколько поколений волшебников, но и мгновенно активировались по мысленному приказу хозяина без всяких внешних эффектов. Максимум – вспышка света.

В таких накопителях, нередко родовых реликвий, которые не раз становились причиной насильственной смерти и несчастных случаев (большая сила требует бережного обращения), могла храниться не просто чистая, неоформленная магия, но и заклинания. Обычно не более двух видов и в количестве меньше пяти.

Опытные маги предпочитали не экспериментировать с накопителями и пользовались специально созданным для колдовских плетений артефактами, заточенными под определенное действие. Те не взрывались от завихрения разнонаправленных магических потоков (такое случается, если в чистую магию необдуманно влить разнонаправленные заклинания или просто переборщить с пропорциями) и обладали неограниченным сроком действия.

Обо всем этом Эллина читала в книгах. Хорошо или плохо, но в училище ни у кого, даже у преподавателей не было уровневых накопителей, только базовые.

Почувствовав, что достаточно подпиталась силой, гоэта дезактивировала накопитель и мысленно начертила руну призывного заклинания. Потом постаралась отрешиться от окружающего мира, ощутить бесконечную бесформенную пустоту и послала зов, невидимой мелкой серебристой пылью рассыпав слова по пространству.

Отклик в виде сгустка серой ауры пришел через считаные мгновения. Потом еще и еще – и вот уже пустота наполнилась десятками серых пятен.

Эллина открыла глаза и убедилась: вокруг полно духов. Они, безусловно, бестелесны и обычно неразличимы, но только не для магов, которые умеют видеть и чувствовать потустороннее. У кого-то это с рождения, у кого-то, как у гоэты, вырабатывается во время учебы.

Выбрав среди духов самого, на ее взгляд, достойного и рассудительного, Эллина обратилась к нему с просьбой подсказать, где сейчас Ханна. Ответ получила стандартный: «Мы не обязаны выполнять твою работу, магичка».

Духи метнулись к Эллине, стремясь прорвать защитные линии кругов, отыскать в них лазейки и унести в свой мир дерзкую нарушительницу спокойствия. Но гоэта все сделала правильно: наглухо замкнула контуры и создала вокруг себя безопасное пространство.

Успокоившись и поняв, что просьбу Эллины придется удовлетворить, тени выдвинули условия: они хотели, чтобы гоэта станцевала танец с оружием.

Духи откровенно потешались над босой Эллиной. Ежась от ветра, без верхней одежды, она плясала на раскисшей земле, пытаясь не пораниться о положенные крест-накрест кинжал и флиссу. Ножны с последней обычно болтались поверх вещей в седельной сумке – теперь пришлось достать.

Эллина не раз слышала от Гланера: когда-нибудь беспечность может стоить ей жизни, но носить флиссу на себе категорически отказывалась. Во-первых, она женщина, во-вторых, не боевая магичка, в-третьих, неудобно и людей пугать не хочется. Была бы ее воля, флисса так бы и осталась в оружейной лавке, но одной и безоружной не больно-то по городам и весям поездишь.

Флиссу гоэта выбирала по весу и красоте, а вот с удобством вышли проблемы – рука соскальзывала с рукояти, пришлось просить кузнеца сделать крестовину.

Наконец, духи решили, что с них достаточно развлечений, и взялись за дело, приведя в действие разложенные в соответствии со сторонами света камни. Запыхавшаяся Эллина внимательно следила за их перемещениями.

Сначала на запад, потом на северо-запад.

Перед тем как сместить камень севернее, тени заставили его трижды подпрыгнуть. Значит, до поворота три мили. А уже дальше придется полагаться на саму себя.

Поблагодарив духов, гоэта отпустила их. Немного покружив, они разлетелись.

На всякий случай проверив, не осталось ли кого, Эллина стерла круги, разомкнув цепочку заклинания, и, уже обутая и одетая, направилась к Звездочке.

На запад вела всего одна дорога, проселочная, одна из таких, по которым не проедешь без того, чтобы не помянуть всех родственников лесных обитателей.

Труся по ухабам и с тоской констатировав, что простуда от танцев на холодной воде разыгралась снова, Эллина извлекла из сумки карту. Гоэта пыталась понять, куда направляется орочья невеста. Потенциальная невеста, потому что семейство Ханны не отдаст ту за орка-полукровку. Сами они, насколько поняла Эллина, состояли в родстве с гномами – значит, родные расчетливы и бережливы. Урх же жених незавидный, с сомнительной репутацией, раз для сватовства гоэта нанял. Разбойничает, наверное. Оттуда и чекушки в карманах.