Вскоре из-за утёса на площадку перед шатрами ровными колоннами выходят армейские подразделения. Мозг услужливо даёт справку о численности, нечто в пределах пяти тысяч особей. Именно особей. Вглядевшись в аборигенов, плюю под ноги. Блин, только гоблинов не хватало для полного счастья! Уродливые плоские, какие-то безносые лица, рты с кривыми зубами, никогда не знавшими зубной пасты. Короткий ёжик синих волос над поистине неандертальским лбом завершает неприятный портрет среднего военного. Колонны окружают посадочную площадку, и командиры разрешают оправиться.

Это называется Андрей Егорович попался. Ничего путного на ум не приходит. Пока лишь наблюдаю за разворачивающимся действием.

Вооружение духов составляют мощные под их могучие тела боевые луки и кривые лёгкие сабли. Металлических доспехов не наблюдаю, скорее куртки из толстой кожи с одинаковыми нашивками. На головах колпаки одного фасона. С армейским контингентом ясно. Но кто тогда оставил след у ручья, где на песке отпечатался мощный протектор? Все аборигены босы, даже командиры. Одни вопросы, без малейших намёков на ответы. День бодро движется к средине, и в тенёчке жарко, а каково бойцам на солнцепёке? Но войска ждут, даже в туалет не бегают.

Неожиданно начинает суетиться комсостав, строя подчинённых. Пёс, доселе спокойно лежащий в ногах, нервничает. Ещё раз осматриваю местность, не находя ничего нового. Появляется ощущение какой-то необычности. Шарик резко поднимает голову и клацает зубами, мгновенно оказавшись на ногах. Теперь вижу и я, так и есть – НЛО, причём в классическом дискообразно-сверкающем исполнении.

Посадка. Тарелка останавливается в полуметре от земли. В овальном боку протаивает отверстие. Гнетущая тишина опускается на лагерь. Возникает ощутимо давящее на уши и перехватывающее дыхание, полнейшее безмолвие. Тоненький визг и последующий рёв тысяч глоток заставляют нас подскочить. Из люка НЛО плавно выплывают, не касаясь земли, десять человек в отливающих серебром одеяниях. Длинные белые волосы спадают на плечи, плотно обтягивающие одежды подчёркивают совершенство фигур. Бабы!

В мозгах щёлкает, словно включается свет. Как Рокки из мультика о Чипе и Дейле, увидевший сыр, ползу к лагерю, не видя ничего. Шарик хватает за ногу и не пускает. Острая боль приводит в чувство.

Ветерок, дуя в нашу сторону, приносит запахи давно не мытых тел. Дрожащей рукой достаю портсигар, в нём три последние сигареты. Одна из них во рту, зажигалка с пробуксовкой, но даёт огонёк. Лёгкое головокружение вызывает давно забытое состояние эйфории. Расслабившись, едва не пропускаю самое главное. Девушки висят с двух сторон тарелки, образуя своеобразный коридор до небольшого возвышения. Раздаются удары барабана, и из люка выплывает ещё одна фигура. Длинное белое платье с короткими рукавами, платиновые волосы, уложенные в замысловатую причёску, заставляют сердце биться в два раза быстрее. Дрожащий от возбуждения бинокль не позволяет разглядеть лицо. Драгоценные камни в поясе, браслетах, искусно вшитые в платье, вплетённые в волосы, при попадании солнечных лучей одевают женщину в радужный наряд.

Гоблины падают ниц и дружно воют здравицу. Сие мероприятие очень напоминает явление Христа народу. Для моей скромной натуры явный перебор. Но этим простым гоблинским парням действие нравится. Богиня на земле и направляется к возвышению. Барабаны убыстряют темп, звучат громче и громче, в ритме начинают проскакивать какие-то металлические звуки. Напряжение нарастает. Даже я чувствую необходимость падения на колени и долбления лбом местной почвы в честь посещения нас, забытых тварей, богиней света и красоты. И только прагматичный ум человека двадцать первого столетия отсылает это чувство так далеко, что, пожалуй, лишь в России вам укажут точную дорогу.

Всему сверхъестественному найдётся логичное объяснение, на Земле йоги и прочие тибетские монахи летают, ну и что? Здесь для не очень продвинутых ребят эти детские чудеса, что творят дамы в белом, божественны. Женщина, подойдя к импровизированной трибуне, поднимает правую руку с длинным полированным кинжалом. Хлопок – валит жирный чёрный дым. Лёгкий ветерок быстро сносит пелену в сторону, открывая вид на готовые, то есть без шкур и копыт, туши десятков быков. Вопли восторга долго не стихают. Шаман с барабаном шустро организовывает костры. Судя по количеству провианта, банкет намечается знатный. Кроме мяса дым оставляет после себя довольно серьёзные ёмкости, что вызывает ещё больший энтузиазм у широких народных масс.

Шаман командует, и солдаты дружно тащат из шатров столы, скамейки, а также кое-какую посуду. Всё расставляется вокруг костров, что очень удобно – бегать далеко не надо. Быков бойко насаживают на вертела, и очень скоро до меня доносится запах жареного мяса. Аромат незнакомых пряностей вызывают обильное слюнотечение, поэтому решаю перекусить, дабы не захлебнуться слюной.

Гомон в лагере нарастает, открываются бочки, и льётся по чашам ароматное вино. Богиня в сопровождении девушек направляется к самому большому шатру. Там почётный караул, стуча похожими на лопаты ладонями себя по «фанере», падает на колени. Эскорт исчезает в шатре, а в лагере начинается шальной гудёж.

Смеркается... Вино у гоблинов льётся рекой. Наношу на лицо грим и, справедливо полагая, что войску сейчас не до одинокого бродяги, иду в разведку. Шарик тоже порывается, но, понюхав кулак, остаётся. Проверяю оружие, особенно засапожник и метательные ножи, в ближнем бою они надёжнее. Пора в лагерь искать ответы на уйму вопросов, возникших в последнее время.

Ползу медленно, опасаясь мин. В памяти оживает случай, когда дружок Володька, идя снимать часового, подорвался. Сам погиб, царство ему небесное, и такой шум поднял, еле сумели ноги унести. Добираюсь до дорожки, соединяющей два шатра. Дальше становится попроще, на бетоне ловушки не устраивают.

Неожиданно перед носом возникают огромные босые ноги и так же исчезают. С трудом перевожу дух. «Шляются тута всякие!» – вырывается чуть не вслух. Пока словно удав шлифую землю, НЛО поднимается метров на сто; помигав иллюминацией и прочими спецэффектами, тает во тьме.

Твёрдый металлический, но тёплый, как живой, материал купола чуть потрескивает под ладонями. Обшариваю вкруговую, но ни одной значимой щёлочки не обнаруживаю. Что дальше? Мочить караул или исчезнуть, оставив разгадку на потом? Почти нырнув в спасительную тьму, замечаю, что караул исчез. Гомон за спиной не утихает, ребята влились в компанию, справедливо опасаясь остаться не у дел. Мгновение, и я внутри. Довольно яркий свет почти не оставляет теней на полированном камне пола. Солидный ангар практически пуст, но установка, находящаяся в центре, заставляет крепко потрясти головой и проверить, не посетили ли меня глюки. Нахождение здесь портала МпЭса выглядит полнейшей нелепицей. Но довольно значительные отличия от земных аналогов заставляют думать о нахождении высокоразвитой цивилизации совсем неподалёку.

В шатре никого, портал унёс женщин в неизвестность. Прихватив с горя огромный рюкзак НЗ, растворяюсь в утреннем тумане. Надо видеть радость пса, через минуту после возвращения вылизавшего меня до блеска. Кое-как успокаиваю не на шутку развеселившегося Шарика. Завтрак по-походному питателен и скор. Пора домой, и, хотя вопросов по-прежнему больше, чем ответов, необходимость детальной проработки ситуации важнее остального. Обследование МпЭса сегодня гарантирует, пожалуй, только боевое столкновение с противником, и, учитывая его численное превосходство, бежать придётся быстро и далеко. Думается, уйдут они скоро, не их земли. Тогда вернусь и тщательным образом осмотрю лагерь. Уходим, нюхать запах потных тел и свежего перегара радости мало для меня, не говоря о звере с развитым обонянием.

Пару дней, не торопясь, добираемся до дома. Родная хижина встречает тишиной и прохладой. С огромным удовольствием растягиваюсь на мягкой, пахнущей сушёными травами лежанке. На гладких, обмазанных глиной стенах скалятся черепа странных зубастых существ. Ничего подобного здесь не встречается, скорее, вымершие виды, но определённый уют и, если хотите, атмосферу охотничьего домика они создают. Приладив внутрь нескольких черепов лампадки, получил жуткие, но очень эффектные светильники. Повертевшись немного на кровати, засыпаю под дрожащий свет трещащих в масле фитилей. Будит монотонный шум редкого в этих местах гостя, затяжного дождя. Обожаю это состояние между сказкой снов и жёсткой сутью реальности. Мозг ещё во власти ночи, но никакие кошмары, её спутники, уже не страшны в лёгком свете утренних сумерек.