— Что-то я в этом сомневаюсь, — сказала грелка. — В любом случае, я надеюсь, что феи щедро наградят меня за все, что я сделала.
— Самое меньшее, что они могут сделать, это починить тебя, — сказал Чарльз. — И я уверен, что они это сделают, когда я расскажу им, как храбро ты себя вела.
— Ты вдыхаешь в меня новую жизнь, говоря это. Однако заметь, я не прошу невозможного. Грелка в моем возрасте должна быть полностью удовлетворена подержанным состоянием. Однако если они меня починят, хорошенько почистят и вернут мне водонепроницаемость и самоуважение, я смогу с полной уверенностью сказать, что такое стечение обстоятельств слишком хорошо, чтобы быть правдой.
Пока грелка произносила эту абсурдно длинную речь, Каменное сердце увеличилось до своего обычного размера, и Чарльз задумался, что ему лучше с ним сделать.
— Если тебе нужен мой совет, — сказала грелка, — то я бы посоветовала тебе зашвырнуть его в буковый лес. Там никто его не найдет, и скоро оно скроется под опавшими листьями и канет в небытие.
И Чарльз не нашел ничего лучшего, кроме как последовать этому глупому совету. Он забросил Каменное сердце в густой лес, который рос за фермой его отца. После завтрака он отправился в Рощу пикси с хорошими вестями.
На входе его поджидал секретарь Де Квинси. Уменьшив Чарльза до волшебного размера, он протянул ему письмо от поэта. В нем значилось следующее:
Мой дорогой Чарльз,
Благие вести о твоих вчерашних свершениях этим утром достигли королевского двора. Ты наверняка будешь рад узнать, что Джеки-Жабы, утратив своего лидера, сдались и молили о пощаде. Король решил простить их, и Глава Королевской охраны Джеки-Жаб вновь приступил к своим обязанностям. Однако Болотный Скакун, возможно, не вернется. Вполне вероятно, что его навсегда депортируют, или вышлют, из его родной Болотной Страны.
Этот страшный приговор Король должен был вынести час назад, но Королева — я не смею судить о том, мудрый ли это был поступок, — просила Его Величество дважды подумать перед подписанием указа. В результате чего Король решил оставить Болотного Скакуна у тебя на срок в две недели. Если за это время ты и твоя сестра смогут научить его чему-то стоящему и облагородить его характер, язык, манеры и политические взгляды, тогда, возможно, ему будет разрешено вернуться к своим друзьям.
Мы с большим сожалением услышали от нашего тайного вестника о том, что ты снова выбросил Каменное сердце. Ни одна уважаемая птица, зверь, рыба или другое существо не будут в безопасности, пока этот страшный амулет не будет уничтожен. Не думай, что, выкинув его прочь, ты поступил правильно. Очень скоро мы снова услышим о Каменном сердце.
Передавай мой сердечный привет Юнити и собаке Шипу. Остаюсь твоим другом,
Де Квинси.
P.S. Я не делал попыток отразить волшебство английской прозы в этом письме, поскольку чрезвычайно спешил. Кроме того, ты бы все равно этого не оценил.
P.P.S. Король подумывает о том, чтобы сделать меня П.М. Это величайшая честь, которой можно удостоиться в Волшебной Стране, — гораздо большая, чем получение звания герцога, графа и тому подобное. Буквы П.М. означают «Посмотрите на меня!», и, если я получу это звание, их вышьют на фалдах всех моих одеяний. Надеюсь, что ты заметишь их, когда мы встретимся в следующий раз.
— Мистер Де Квинси, похоже, как обычно, доволен собой, — заметил Чарльз.
— Да, — сказал Секретарь, — он любит покрасоваться. Он так занят тем, что снует туда-сюда, цитируя свои поэмы, что у него не остается времени на сочинение новых.
— Я рад, что Король собирается сделать его П.М., — сказал Чарльз.
К великому удивлению мальчика, Секретарь прищурил один глаз и постучал по носу левым указательным пальцем.
— Чепуха, — сказал он. Это был первый раз, когда Чарльз увидел в нем хоть какой-то проблеск чувства.
Вслед за этим Секретарь произнес обратное заклинание, и Чарльз направился к дому. В глубине души он считал, что феи и сами могли бы заняться обучением Болотного Скакуна. Однако ему льстило, что ему доверили такое важное дело.
Первое, что предстояло сделать Чарльзу, это проверить, что уже знает ученик, а второе — проверить, что знают он сам и Юнити. По пути к Меррипиту он мысленно пробежался по известным ему фактам и немного огорчился, когда понял, что их ничтожно мало. А Юнити, разумеется, знала еще меньше, потому что ей было всего пять с половиной лет.
Войдя в конюшню, чтобы поговорить с Джеки-Жабом, Чарльз и Юнити с изумлением застали грелку и Болотного Скакуна за дружеской беседой. Со Скакуном произошла огромная перемена. Он был почтительным, раскаивающимся и пристыженным. В первый момент Чарльз подумал, что он притворяется, но это было не так. С той секунды, когда у него отняли Каменное сердце, Джеки-Жаб начал улучшаться во всех смыслах.
Юнити принесла мышеловку в виде коробочки. Чарльз наполовину наполнил ее влажным болотным мхом и приказал Джеки-Жабу забраться внутрь.
— Все остальные Джеки-Жабы попросили прощения и получили его, — сказал он ему. — Король собирался выслать тебя из страны, что означало бы, что ты никогда не сможешь вернуться домой. Но потом он передумал. Он сказал, что если за две недели мы сможем сделать тебя достаточно умным и воспитанным, тебе разрешат вернуться домой. Но прежде тебе придется выдержать экзамен.
Джеки-Жаб горестно стиснул лапки.
— Бедная моя жена! — воскликнул он.
— Ого! У тебя есть жена? — удивился Чарльз.
— Да-с, жена, но больше в моей семье никого нет, кроме жениной племянницы, которая живет вместе с нами под корневищем болотной вахты. И у нас отродясь не было никаких проблем, пока я не нашел этот распроклятый камень. После этого моя башка заполнилась всяким бредом, и я пошел воевать с пикси, и вот теперь я далеко от дома и вряд ли когда-нибудь туда вернусь.
— Вернешься, если возьмешься за ум и выучишь все, чему мы сможем тебя научить, — сказал Чарльз.
— Вы не сможете меня ничему научить. Я родился дураком и дураком и остался, иначе б я не сидел здесь в этой мышеловке.
— А интересно, что ты знаешь? — спросила Юнити.
— Ничегошеньки — только пару вещей про болото, в котором я живу. Да толку-то!
— Ну, по крайней мере, — сказала грелка, — ты наверняка знаешь что-нибудь про вето, потому что именно против него ты воевал.
— Да, — согласился Чарльз. — Он наверняка это знает.
— Будь я проклят, если я знаю, что это, — сказал Джеки-Жаб. — Просто если уж идешь воевать, то воевать нужно за что-то, так что я воевал за отмену вето. Но что это за штука такая, я понятия не имею.
— Но тогда как ты узнал о его существовании? — спросил Чарльз.
— Из газеты. Какой-то рыбак оставил ее возле реки. Мой друг Огненный Селезень немного грамотный, и он вычитал там: «Долой право вето». И я подумал, что это сойдет для лозунга.
— Ну, — сказал Чарльз, — раз ты ничего не знаешь, нам придется начать с самого начала. Я научу тебя арифметике, истории и царям Израиля. А моя сестренка Юнити научит тебя всему, что она знает о шитье, вышивании и поэзии.
— А я, — сказала грелка, — буду давать тебе уроки географии, которую я знаю лучше, чем ты можешь предположить.
— А интересно, успеешь ли ты все выучить за две недели, — сказала Юнити.
Скакун печально покачал головой.
— Вы меня лишь с толку собьете.
— Именно, именно, — сказала грелка. — Существует опасность того, что если ты будешь пытаться запихнуть в свою голову слишком много всего сразу, то ты просто лопнешь, как это случилось со мной.
— Тогда нужно подумать, что исключить, — сказал Чарльз.
— Шитье, — предложил Болотный Скакун.
— Еще предложения? — спросил Чарльз.
— Царей Израиля, — сказал Скакун. — Я рискну взяться за остальное, хотя никому неизвестно, как мои думательные органы это выдержат.
