Джо заинтересовался тем, что Бесси Лэнд сказала о "Черном Израиле", но он знал о нем не больше, чем я.
За обедом он сохранял задумчивость, поглаживая свой длинный острый нос.
— Попытайтесь поговорить с Вэнлессом, — наконец предложил он. — Похоже, это еще одно негритянское общество, а он знает о них все.
— Симеон Вэнлесс? Социолог?
— Да. Он написал довольно толковую книгу о происхождении расовых беспорядков. Книга вышла во время твоего отсутствия.
— Возможна. Впрочем, я знаю Вэнлесса в лицо. Он все еще живет в Энн-Арбор?
— Насколько я знаю, да.
Вэнлесс все еще жил там. Два часа спустя я нашел его в небольшом кабинете в Анджелл-Холл — главном здании Мичиганского университета. Он сидел в одиночестве, заваленный бумагами, которые штабелями лежали на столе, на стульях, на полу и на полках, установленных вдоль стен. Когда я постучал в полуоткрытую дверь, он встретил меня улыбкой, как будто радуясь, что ему представился повод дать отдых глазам.
— Чем могу быть вам полезен, сэр?
— Моя фамилия Дрейк. — Мы поздоровались за руку, и по его приглашению я сел. — Не буду рассказывать вам всю историю, но, может быть, вы сумеете дать мне какую-нибудь информацию.
— Это — единственное, чем я богат. Информацию о чем?
— Насколько я знаю, вам многое известно о негритянском населении Детройта.
— Я изучаю его много лет. Великий народ. Может быть, вы видели мою книгу о волнениях?
— Нет. Там, где я был, не видел. Мы там радуемся, когда получаем сокращенное издание еженедельного журнала новостей.
— Я это так, к слову. Странно, согласитесь, если автор не упомянет свою книгу.
— Мне сказали, что вы многое знаете о негритянских организациях. Приходилось ли слышать о "Черном Израиле"?
— Да. А почему вы спрашиваете? Думаю, я кое-что слышал, пожалуй, всего лишь упоминание об этой организации. Но не смог пока, если можно так выразиться, докопаться до сути.
— Это нечто вроде "Черной руки", да?
— О Господи праведный, совсем нет. Во всяком случае, я так думаю. Это расистская организация, которая выступает за большее равенство, за большие права для негров и тому подобное. Таких организаций много.
— Поэтому, вы полагаете, нет ничего уголовного или зловещего в "Черном Израиле"? Ничего такого, что связано с убийством?
— Скажу откровенно, мистер Дрейк, что мои исследования главным образом относятся к организациям, которые могли быть связаны с расовыми беспорядками в Детройте. Насколько я знаю, в то время не отмечалась активность "Черного Израиля". Когда я изучил обстановку, то установил, что аналогичные расистские общества были мало связаны или не имели никакого отношения к подстрекательствам к беспорядкам. Эти бесчинства порождались разными факторами. Экономической конкуренцией. Тем, что развитие негров вступало в конфликт с реакционными привычками белых южан, которые переселились в Детройт. Поведением, которое намеренно поощрялось и раздувалось демагогическими и, в некоторых случаях, враждебными элементами.
У меня не было времени выслушивать его лекцию, поэтому я сказал:
— Очень вам признателен. Разрешите от вас позвонить?
— Пожалуйста. Сожалею, что не смог ответить на ваш конкретный вопрос. "Черный Израиль" весьма загадочная организация: она никогда не попадает в поле зрения, хотя может оказаться и довольно важной. Я бы посоветовал вам порасспросить какого-нибудь интеллигентного негра. Они знают, что происходит между их людьми.
— Спасибо. Попытаюсь так и сделать.
Я подошел к телефонному аппарату и набрал номер Эрика. Когда он поднял трубку, я сказал:
— Говорит Сэм. Я в Энн-Арбор и сейчас же еду к тебе.
— А где ты в данный момент?
— В Анджелл-Холл.
— Я собираюсь в город. Почему бы нам не встретиться в "Давенпорте"?
— Скажем, через полчаса, — согласился я и повесил трубку.
"Давенпорт" — это старое питейное заведение и ресторан рядом с Мэйн-стрит. Я зашел туда, заказал себе булочку с ломтиком ветчины и бутылку пива, чтобы не скучать, дожидаясь Эрика. Когда он подъехал, я заказал то же самое для него и еще бутылку пива для себя. Тут я заметил, что у него свежая детройтская газета в руках, а лицо то бледнеет, то краснеет.
— Объясни ради Христа, почему ты не рассказал мне об этом по телефону? — спросил он, садясь на стул.
— Рядом со мной находился доктор Вэнлесс. Я подумал, что, может быть, ты не хочешь обнаруживать свой интерес к этому делу.
— Да, понятно. Что все это значит, черт возьми? Во что же все-таки мы впутались?
— Об этом я и хотел поговорить с тобой. Полиция опять квалифицирует смерть этой женщины как самоубийство. Таким образом, мы имеем два самоубийства за две недели — одно в Оаху, другое в Детройте. Может быть, просто совпадение, что оба раза трупы обнаружил я, и такое совпадение Неоправданно убедило меня в том, что существует связь между двумя смертями. Но вот тебе крест, я уверен в этом и не думаю, что это были самоубийства.
— Не знаю, как тебе удастся увязать оба случая и создать из них одно дело. Ты ведь даже никого не подозреваешь.
— Гектор Лэнд вполне мог убить Сью. Сколько прошло дней, как он покинул корабль?
— Дай припомнить. Три. Сегодня будет четыре.
— Сейчас он может находиться в Детройте. Есть и другой момент. Бесси Лэнд упомянула о том, что ее муж присоединился к организации "Черный Израиль", и сказала также, что он удрал с военно-морского флота.
— Помню, — отозвался Эрик. — А что такое "Черный Израиль"?
— Пока не знаю. Но я буду не я, если не разузнаю. Мужчина, который сидел в баре рядом с ней, практически пригрозил, что муж заставит ее заткнуться. А сегодня утром она уже была мертва. Может, "Черный Израиль" — это что-нибудь наподобие мафии, а Гектор Лэнд — один из ее головорезов.
— Но это может быть и безобидная организация типа баптистской. Кажется, ты из ничего раздуваешь большое дело.
— Два убийства, с моей точки зрения, что-то да значат. Признаюсь, что Вэнлесс считает "Черный Израиль" безобидной организацией. Но есть еще одно обстоятельство, о котором я не прекращаю думать и которое связано с этим делом...
— Что там еще? — устало спросил Эрик. Он заказал еще две бутылки пива.
— Помнишь ли ты разговор, который у нас состоялся за ужином, перед тем как была убита Сью?
— Ты имеешь в виду то, как вражеские агенты могут передавать информацию с острова Оаху?
— Да, и как Джин Хэлфорд проговорился: действительно имела место утечка информации. Думаю, смерть Сью может быть связана с этим фактом.
— Не понимаю как.
— Она работала на радиовещательной станции. У нее был доступ к средствам связи...
— Какая несусветная чушь! — взорвался Эрик.
— Ты не дал мне закончить. Ее я не обвиняю. К ней мог обратиться вражеский шпион с предложением, которое она отвергла, и ее убили, чтобы все осталось в тайне. Я не могу объяснить, что произошло. Единственное, в чем уверен, — эти смерти нуждаются в расследовании. Ты согласен со мной?
— Нет, — ответил Эрик с каменным лицом. — У меня есть определенные обязанности по отношению к своей жене...
— Понимаю. И уже два дня прошли. Ладно, я один сделаю все, что смогу.
Я оставил Эрика сидящим с наполовину выпитой бутылкой пива и сел на поезд в Детройт. На станции взял такси и поехал в негритянскую часть города, а потом по унылым улицам трущоб, в каждом втором доме которых на окнах был значок сексуального обслуживания, дошел до "Парижского бара и гриля". На низком небе, нависшем над обледенелыми крышами жилищ, как сажа сгущались сумерки.
Кабинки заведения оказались пустыми, но у стойки бара находилось несколько человек; обслуживал тот же бармен в том же серовато-белом фартуке. Я прошел к бару и заказал выпивку. Бармен внимательно посмотрел на меня, но ничего не сказал. Я дал ему доллар за порцию виски в сорок центов и сказал, чтобы он оставил себе сдачу. Потом произнес:
