– Эти машины сами выключаются, предварительно пожелав друг другу спокойной ночи.

– Это уже перебор.

Фредди вновь наклонилась над сумкой, решив, что самое время навести порядок в ее внутренностях.

– Будьте вежливы со стоящим на вашем столе компьютером. Вдруг он передает информацию своему собрату в Национальную федерацию труда.

– Нами правят машины.

Фредди откинулась на спинку сидения.

– Будут править наверняка. Так они, по крайней мере, говорят. А они не ошибаются, не так ли?

– Совершенно верно. Фредди, а что еще выяснила полиция Чикаго?

– Утром я говорила со своим приятелем, Сэмом Баком. Личность женщины до сих пор не установлена.

– Отпечатки пальцев на шее?

– Ее задушили шнуром.

– Понятно. Полиция отправила кого-то из детективов вслед команде Уилера?

– Это невозможно. Разные территории. Они обязаны ограничить расследование рамками своего участка. А потому вплотную занялись служащими отеля.

Флетч глянул вдоль кресел. Большинство журналистов читали. Один мужчина выставил ногу в проход.

– Держу пари, среди служащих отеля «Харрис» убийцу им не найти.

– Полностью с вами согласна. Я сообщила Баку подробности вчерашнего убийства.

– Теперь-то они кого-нибудь пришлют.

– Он говорит, что в этих убийствах не чувствуется одного почерка.

– Двух женщин жестоко избивают, а потом лишают жизни. По-моему, сходство налицо.

– Одна одетая, вторая – голая. Одну задушили, вторую – выкинули из окна. Душители редко прибегают к другому методу.

– Женщину в Чикаго изнасиловали?

– Нет.

Через проход, на ряд впереди, сидел плотный мужчина в полушубке. Смотрел он прямо перед собой. Лупоглазое, ничего не выражающее лицо придавало ему сходство с лягушкой.

– Фредди, скорее всего, убийца сейчас едет с нами.

– Именно это предположение, старик, и привело меня сюда. Вся информация, которую я передаю о ходе предвыборной кампании, не более, чем прикрытие.

Флетч кивнул в сторону лупоглазого.

– Это русский?

– Солов, – подтвердила Фредди. – Корреспондент «Правды». Освещает предвыборную кампанию. Кремль желает знать, с кем ему придется иметь дело в недалеком будущем. Америка – удивительно свободная страна.

– У него всегда такой взгляд?

– Всегда ли – не знаю. Но здесь – да. Он зачарован.

– Чем же?

– Он узнал о существовании неких каналов американского кабельного телевидения. Порнографических. И смотрит их ночи напролет. Не выходит из своего номера. С самого первого вечера в Штатах.

– Может, он перевозбудился до такой степени, что способен избить женщину до смерти?

– О, только не Борис. Насколько мне известно, он написал несколько статей о моральной деградации Америки. Он думает, что мы все смотрим только эти программы.

– То есть вы полагаете, что на женщин он бросаться не будет?

– Я в этом уверена.

Рой Филби остановился у кресла Флстча.

– Эй, Флетч, пора бы раздать нам материалы по ночному убийству.

На горизонте показалась громада шинного завода.

– У вас в последнее время превосходные статьи, Рой.

Тот рассмеялся и хлопнул Флетча по плечу.

– Ты закатываешь веселые вечеринки, Флетч. Пригласил бы меня на одну.

– Последнюю вечеринку я устраивал в Кей-Уэст, – ответил Флетч.

Рой проследовал в конец автобуса, к туалету. – А если допустить, что эти убийства – совпадения?

– Допустить можно. Но вероятность ничтожно мала.

– Я все же на это надеюсь.

Фредди изучающе вгляделась в лицо Флетча.

– Вам нравится новая работа?

– Не слишком. Знаете, Фредди, в этом деле мы не должны быть соперниками. Рассказывайте мне все, что узнаете.

– Согласна, но того же я жду и от вас.

– Хорошо. Я постараюсь.

– Но вы понимаете, Флетч, что придет день, когда я все это опубликую.

– Конечно. Но я знаю и другое. Вы передадите статью в редакцию, лишь выяснив все до конца. Мне не нравятся люди, избивающие женщин.

Автобус начал притормаживать. На крыше заводского корпуса блестела здоровенная металлическая шина.

– Так каков итог нашей беседы? – решила подвести черту Фредди.

– Ваша работа – собирать информацию. Моя – оберегать кандидата. Если убийца – журналист, кандидату на это наплевать. Журналистов посылают печатные издания, он их не выбирает. Если убийца – доброволец... – Флетч запнулся, уставившись на свои колени. – И тут ничего страшного. Кандидат не обязан знать, кого приглашают его помощники. Если убийца входит в его команду, это плохо, очень плохо. Ибо означает, что кандидат не разбирается в людях. Реакцию избирателей предугадать несложно: «Если он поручает такому человеку ведение предвыборной кампании, можно представить себе, кого он назначит министром обороны».

Фредди все еще не отрывала глаз от лица Флетча.

– А если убийца – сам кандидат?

Флетч по-прежнему не поднимал головы.

– Тогда вы станете автором сенсации.

К тому времени, как Флетч вылез из автобуса, нос губернатора уже покраснел от холода. Дул северо-западный ветер, и за ночь навалило не меньше дюйма снега. В сложенном из красного кирпича заводском корпусе горел свет. Губернатор стоял у главных ворот, пожимая руку всем желающим. Он был в куртке из толстой шерсти в красно-черную клетку и черных башмаках на каучуковой подошве. Рабочим, пожимавшим его руку, губернатор говорил: «Доброе утро, надеюсь, дома у вас полный порядок? Дайте мне шанс стать вашим президентом, хорошо?» Рабочие отвечали: «Доброе утро, губернатор». «Позаботьтесь о создании новых рабочих мест, ладно? Мой брат уже два года не может найти работу»: «Я всем сердцем за вас. А моя тетушка ведет кампанию за ваше избрание в Шриве». «Эй, скажите Уолмену, что забастовка нам не нужна». Некоторые не пожимали губернатору руку, но, проходя мимо, говорили: «Как дела, Кэкстон? Удачи вам». «Надеемся на вашу победу». Кое-кто от смущения не решался ни подать руки, ни сказать хоть слово. Были и такие, кто сердито смотрел на него.

В десяти метрах от губернатора, достаточно близко, чтобы все видеть и слышать, топтались репортеры. С губернатора они не сводили глаз, дабы не пропустить момента, когда его застрелят, или с ним случится сердечный приступ, или он сподобится на какой-то неприличный поступок.

Стоящий у заводских ворот губернатор казался как никогда одиноким. Никого рядом с ним не было, ни жены, ни Уолша, ни референтов, ни добровольцев.

Команда кандидата расположилась в теплом, хорошо освещенном автобусе.

– Где мы забираем конгрессмена? – спросил Ли Оллен Парк, что-то втолковывавший двум женщинамдобровольцам, тридцати и шестидесяти лет.

– В школе, – Уолш, в рубашке с короткими рукавами, оглядывал автобусный салон, словно учитель – класс, желая убедиться, что все ученики при деле.

Ознакомившись с содержимым папок, Флетч уже мог определить, кто есть кто.

За маленьким столиком вели неспешную дискуссию Фил Нолтинг и Пол Добсон, авторы всех речей губернатора. По ходу они вычерчивали только им понятные линии на лежащем на столике единственном листке бумаги, словно два архитектора, проектирующие здание.

Барри Хайнс, руководитель группы связи, сидел на вращающемся стуле с телефонной трубкой у уха.

Три женщины печатали у раскладных столиков, выстроившихся вдоль боковой стены салона.

Утренние газеты валялись на полу.

Доктора Тома в переднем салоне Флетч не узрел.

Не успел Флетч подойти к Уолшу, как тот воскликнул: «Вы все знаете Флетча!»

Никто, однако, не знал. А потому вслед за выкриком все, как один, повернулись к Флетчу, после чего продолжили прерванные занятия. Теперь они его знали.

– Эй, Уолш! – Барри Хайнс оторвался от телефона. – Вик Роббинс – организатор предвыборной кампании Аптона?

– Да. Что с ним?

– Его автомобиль только что слетел с моста в Пенсильвании. В реку Саскьюхенна.

– Погиб?

– Если только не сидел за рулем в акваланге.