– Александра!

Я оторвалась от созерцания потрясающей длинноногой блондинки, высокомерно улыбающейся мне с обложки «Космополитена».

Надо мной, аки ястреб, навис Лариков.

Его взор выражал гнев, ярость и злость. Все вместе давало резко негативный эффект.

– Лариков, – ласково проговорила я. – Я все равно не буду ничего делать. Понимаешь, не давая мне этот выходной, ты нарушаешь мои права. А я очень плохо отношусь к тому, что кто-то их нарушает. В данный момент я провожу сидячую забастовку.

– Ты проводишь не сидячую, а свинячую забастовку, – проворчал он.

– Как вам будет угодно, сэ-эр, – проворковала я в ответ, одарив его прелестной улыбкой.

Он явно хотел еще что-то сказать – не думаю, что сказанное порадовало бы мой слух, – потом передумал и сел в свое кресло.

Я снова принялась созерцать прекрасную диву, стараясь не реагировать на злобное бормотание, которое изредка издавал мой босс.

Наконец мои силы иссякли, и я, отложив журнал, посмотрела на него тем самым взглядом, которому научилась именно у него. Такой взглядец долго никто выдержать не мог. Лариков сначала попытался встретить его во всеоружии и уставился на меня. Так мы и сидели, пытаясь испепелить друг друга, и я уже начинала сдаваться, как вдруг явилась Она.

Я всегда говорила, что эффектное появление – половина успеха. Но эта дамочка достигла куда большего – ее появление обрекало ее на полный успех.

– Эй, ребята, – услышала я за своей спиной нежный голос с легкой хрипотцой, такой сексуальный, такой чарующий, такой…

Ну ладно. Не буду дальше восхищаться, а то меня заподозрят черт знает в чем!

Итак, она сказала:

– Эй, ребята, похоже, я немного некстати? Или детективы из «ЛМ» уже разбежались по теплым кроваткам?

Лариков вытаращился на нее в полном восторге. Я если и испытала восторг, то тщательно его скрыла.

Девица прекрасно была осведомлена о сногсшибательности своей внешности, но, к ее чести, относилась к этому с обаятельным равнодушием. «Знаю, что хороша, но я не настолько глупа, чтобы испытывать по этому поводу поросячью гордость. Просто такой меня создал господь… С густыми волосами того самого вожделенного платинового оттенка. С огромными голубыми глазами. С точеным носиком, слегка вздернутым вверх. И выпендриваться по этому поводу я нахожу чрезвычайно глупым занятием».

– Детективы не успели еще разбежаться, – растерянно проговорил Лариков, продолжая таращиться на нашу гостью. – Проходите.

Она ступила в комнату, как королева Виктория.

Проходя мимо меня, она улыбнулась, ткнула изящным наманикюренным пальчиком в красавицу на обложке и сообщила:

– О, Владик…

Я изумленно посмотрела на этот пальчик, потом подняла на нее глаза:

– Как это – Владик?

– Раньше оно было Владиком, – пояснила девица. – Теперь, конечно, оно зовется по-другому.

Она усмехнулась и спросила:

– Так кто из вас детектив?

– Оба, – сказал мой «добрый» босс.

– А старший?

– Я, – скромно потупился Ларчик.

– А-га… Значит, вы-то мне и нужны.

Она села на предложенный им стул и достала пачку «Винстона».

– Можно курить?

Почему-то вопрос адресовался ко мне.

Я была слишком занята странным «Владиком», рассматривая обложку и тщетно пытаясь обнаружить мужские качества белокурой красавицы, и ответила не сразу.

– Курите, – милостиво разрешила я. – Можете и меня угостить. А Андрей Петрович у нас потерпит. Потерпите, Андрей Петрович?

Некурящий Ларчик тяжело вздохнул, я взяла предложенную мне сигарету, и мы вдвоем с наслаждением затянулись.

Естественно, между нами тут же появилась нотка доверительности. Во всяком случае, именно мне адресовались ее следующие слова:

– Сколько стоят ваши услуги?

– Двести, – сообщил мой босс, пытаясь привлечь к себе внимание.

– Баксов? – уточнила гостья и, скрестив свои длинные ножки, внимательно оглядела их. – Нормально… Осилю.

– Вы хотите воспользоваться нашей помощью?

– Ну конечно.

– И… Надо думать, конфиденциально?

Бедный Ларчик явно собирался растопить ее сердце! Он так обаятельно улыбался и так замечательно уменьшил таксу, что я начала опасаться за его рассудок!

– Да уж куда конфиденциальнее, – мрачно усмехнулась она.

– А что, собственно, с вами приключилось?

– Пока ничего, – сказала она. – Но, как я поняла, у какого-то кретина мои приключения в ближайших планах на будущее вписаны красным карандашиком… В общем, ребята, меня собираются убить и мало того – постоянно мне об этом сообщают.

Она этот факт, как мне показалось, воспринимала совершенно спокойно. Во всяком случае, произнесена эта фраза была бесстрастным и ровным голосом. Как если бы она зашла к нам сообщить, что соседка пригласила ее на чашечку кофе…

– Простите? – поднял на нее глаза Лариков. – Как это – убить? Вы что, занимаетесь каким-нибудь… бизнесом?

– Нет, я не увлекаюсь нелегалкой, – усмехнулась она. – Я даже не манекенщица, хотя и кончила курсы в Москве. Честно говоря, я вообще ничего не понимаю. Потому что любовницей или – не приведи господи! – супругой крутого мэна я тоже не являюсь. Работаю я всего лишь модельером, и имя мое совершенно не известно, поскольку модельер я средней руки… И вас бы я беспокоить не стала ни за что, но эти вот письма меня уже немного нервируют.

Она с гримасой отвращения вытряхнула из сумочки груду белых бумажных листков.

Лариков взял один из них, прочел и вопросительно поднял брови.

– Но с этим надо идти в милицию! – воскликнул он. – Это же черт знает что! Терроризм…

– Я бы пошла, но эти дурацкие творения мне присылают уже около двух месяцев, и пока у моего неведомого «друга» рука на убийство не поднялась. А у милиции сейчас и так забот хватает – хотя, конечно, наказать этого дегенерата мне бы очень хотелось! Целый месяц я проводила собственные расследования, пытаясь прощупать всех своих знакомых, но это ни к чему не привело! Если бы не вчерашнее послание, я бы вообще на все это плюнула с высокой колокольни. Но согласитесь, что получать описания собственной мучительной смерти в конце концов надоедает. А вчера мой «киллер» превзошел себя в необузданных фантазиях… Сейчас я вам это покажу…

Она порылась в сумочке и достала еще один конверт.

– Во-от…

Достав оттуда снимок, она бросила его перед Ларчиком. На этот раз мне удалось кое-что увидеть…

Если бы кому-нибудь пришло в голову сотворить такой коллаж с моей персоной, я бы, наверное, очень разозлилась!

Хотя…

Присмотревшись, я поняла – это не был коллаж!

На полу лежала обнаженная девица, лицом вниз, с точно такими же волосами, как у нашей гостьи.

И чертова фотография не была переснятой или размноженной…

Нет, этот паршивец снял ее на месте преступления.

Я подняла глаза на Ларчика, который сидел с озадаченным видом.

– Ларчик, – тихо сказала я, – что ты думаешь по этому поводу?

– Он может работать в оперативке, – пожал плечами Ларчик. – Или в судмедэкспертизе. Или в…

– Морге, – добавила я. – А еще он может работать продавцом мороженого или дрессировщиком. Этого ты не допускаешь? Просто у него есть странненькое хобби, которое лично мне не нравится…

– Знаешь, Сашечка, я все-таки не хочу так думать, – сообщил Лариков, – поскольку тогда выходит, что мы имеем дело с уже совершенным убийством. Кроме того, я бы не назвал эту даму мертвой.

– Если, конечно, ее не собираются убить, – сурово сдвинула я брови. – Может быть, она пока жива – но смерть уже стоит над ней.

– Или они просто прикалываются, пытаясь заставить адресатку поверить в ее неминуемую участь, – ответил на мою внутреннюю панику Лариков. – Конечно, это очень нехорошо с их стороны.

– А ты думаешь, что его заботит твое мнение по поводу совершенных им поступков? – усмехнулась я. – Ах, не стану я совершать убийств, раз Андрей Петрович так расстраивается… Зачем мне заставлять переживать такого чудесного человека? И обманывать никого не стану.