Юноша прислушался и уловил чуть заметный запах влаги: неподалеку протекал узкий ручеек. Преодолевая слабость, он добрался до него, напился всласть и заодно смыл с себя грязь холмов и долины. Взять с собой воды было не во что. Придется терпеть весь путь через пустошь.

Айяр побрел к краю долины, боль в ноге по-прежнему терзала его. Проходя мимо того места, где лежала Иллиль, он не замедлил шаг: побоялся, что не хватит мужества уйти. Надежды на то, что удастся дойти до своих и вернуться сюда с помощью, почти не было. Но юноша заставил себя не думать об этом. Под надежным покровом ночи он пересечет Белый лес; мысли об этом придавали ему сил. Время от времени он останавливался и жевал семена фисана.

Прошло несколько часов. Лес из кристаллов остался давно позади, и Айяр уже почти преодолел пустошь, когда в небе откуда-то с запада вдруг появился луч света, похожий на сигнал маяка.

Прижавшись к скале, Айяр следил за лучом, который брал начало где-то в узкой полосе между пустошью и очищенными Зеркалом землями. Иногда по нему, словно по поверхности воды, пробегала рябь, и в эти мгновения юноша чувствовал в груди нечто вроде ответной дрожи, а в сознании возникало побуждение идти к лучу. Впрочем, двойное сознание Нейла-Айяра успешно сопротивлялось опасному зову.

Луч неожиданно качнулся вниз, теперь он был направлен не в небо, а на участки поселенцев за рекой. Сначала он, как бы уточняя направление, перемещался туда-сюда в малом диапазоне, но затем, очевидно найдя цель, замер, и световая рябь по нему побежала все быстрее и быстрее. Яркость тоже увеличивалась и в конце концов стала невыносимой для глаз. Айяр опустил взгляд. Он понял, что неведомый луч, освещая какие-то определенные участки, очевидно, призывает их обитателей под власть Того, Что Ждет. Однако ифтами враг управлять таким способом не мог, и в этом заключалось их небольшое преимущество. Хотя — кто знает, что еще здесь служит Тому, Что Ждет, и может угрожать жизни и свободе ифтов?

Один раз, ближе к рассвету, ему послышался далекий вопль вайта, и он остановился, со страхом ожидая ответа откуда-нибудь поблизости. Но то был единственный звук, не считая редких порывов ветра. По небу потянулись облака; стало холодно. Юноша споткнулся о камень и так сильно навалился на лук, что сломал его. Пора отдохнуть: неужели он сможет заставить себя тащить свое измученное тело дальше? Поиски убежища затянулись, наконец ему попался участок безлиственного кустарника, и Айяр, со свойственным ифтам инстинктом доверять растениям, забился в самую середину кустов, расправив затем ветви так, чтобы скрыть лаз. Он съел немного семян фисана, устроился поудобнее и едва смежил веки, как тут же провалился в сон.

...Опять он находился в месте без примет, и снова перед ним была игральная доска. Айяру казалось, что на его стороне доски фигурки ифтов и деревьев-башен как бы сплотились в единое целое, словно готовясь к последнему бою, тогда как на стороне невидимого противника перестраивала ряды целая армия — служащие космопорта, ларши, лжеифты, поселенцы. Некоторые из этих фигур внезапно выдвигались вперед, словно совершали ложный выпад, пытаясь спровоцировать Айяра на опрометчивый шаг. Но он внешне никак не реагировал на это, продолжая изучать пестрый состав вражеских соединений, фиксируя в памяти каждую фигуру. Дольше всех его внимание задержалось на двоих: мнимом ифте и ларше. В памяти всплыл огромный зал, заполненный зеркалами, ифты, заточенные в их гладкую поверхность, превращенные в неподвижные изображения... Кто создал эти зеркала-тюрьмы? Были ли их пленники отражениями настоящих ифтов, попавших в неволю в незапамятные времена? Или это просто роботы? Как много таких узников томится в норах и можно ли их освободить? А ларш?.. Какая неведомая сила превратила его, неуклюжего прежде человека-зверя, в статую, застывшую в строю рядом с Хафсором и астронавтом в подземелье под мертвым деревом? Сейчас Айяру казалось, что пока он рассматривал крошечную фигурку ларша, контуры ее изменились, и мгновениями человеческий облик проступал сквозь наружность зверя... Это смущало и одновременно раздражало, нарушая естественную логику размышления. Какая-то неясная мысль, мелькнув на мгновение, снова ускользала. Он ощущал, что лишь расстояние, подобное толщине высохшего листа, отделяет его от постижения истины, но преодолеть эту малость ему пока что не дано.

Айяр ждал от невидимого игрока первого решительного хода, настоящей угрозы его горстке защитников, и вдруг понял: армия противника готова к бою, но ее глава — второй игрок у доски — отсутствует. Но это обстоятельство вызывало скорее тревогу, чем облегчение или радость: хотелось видеть противника сидящим у доски и готовым к большой и смелой игре — к такой схватке, которую юноша сам начать не решался.

Порыв ветра принес мерзкий запах лжеифтов, и Айяр мгновенно очнулся. Сна как не бывало. Не делая ни одного движения, чтоб не обнаружить себя, он напряг зрение и слух. Кругозор, правда, был ограничен плотной завесой растительности, но слышно было хорошо. Враг не пытался скрыть свое появление: подошвы громко стучали по камню, одежда цеплялась за кусты...

Стараясь не шуметь, Айяр осторожно вытащил меч: даже погрузившись в сон, он не выпускал его рукоять. Что, если энергия Танта покинула оружие? Эта мысль не могла не тревожить. Разве он сумеет одолеть роботов без этой надежной поддержки? В неверном свете зари показалась фигура... Айяр вгляделся и едва не окликнул: «Эмбер!»

Время повернуло вспять, поток воспоминаний захватил воина. Когда-то Эмбер был едва ли не самым близким его другом, истинным «братом по крови». Плечом к плечу стояли они в последней битве за Ифткан! Эх, Эмбер... Сначала Валлиль, потом Хафсор, теперь Эмбер!.. У Айяра болезненно сжалось сердце. Мнимый Эмбер стоял всего в нескольких шагах от его укрытия, но не повернулся лицом к кустам. И это спасло юношу: он успел опомниться, понять, что перед ним всего лишь телесная оболочка, подобие друга. Фальшивый ифт слегка наклонил голову и, видимо, прислушался.

Айяр замер, закусив губу. Если робот повернется еще немного в сторону кустарника и если зрение у него такое же острое, как было у воина, телом которого он теперь обладает, то юноше не скрыться за стеной сухих веток и враг без колебаний расправится с ним.

Вдалеке раздался свист — тонкий, пронзительный. Он был похож на сигнальный свист настоящего ифта-разведчика, но чем-то неуловимо отличался от него. Лже-Эмбер поднял голову и повторил условный знак — так, чтобы его услышали дальше в пустоши.

Интересно, подумал Айяр, это облава на меня или просто патруль, хватающий любого, кого луч привел на службу Тому, Что Ждет?

Затаив дыхание, воин следил за роботом. Ему казалось, что даже если Эмбер существует в этом мире только как фиктивная сущность, он не может не чувствовать, что его бывший друг находится сейчас рядом с ним, едва прикрытый ветками кустарника. И, оттягивая время, лже-Эмбер ждет, когда нервы у Айяра не выдержат и он выдаст свое присутствие. Однако робот не повернул головы. Запахнув плащ, он быстро пошел дальше. Юноша все еще не верил в свое спасение, ждал и прислушивался. Он заставлял себя сохранять неподвижность еще какое-то время, хотя все его существо требовало: бежать, скорее оставить это тоскливое место, где встретились живой и мертвый!

Так открылся Айяру еще один момент в замысле Того, Что Ждет: лжеифты — это зеркальные отражения, копии тех, кто некогда жил в Ифткане. Пустые бездушные оболочки, тени на службе зла заменили собой настоящих, подлинных и населили Янус. Теперь на планете было два типа ифтов: одни, прошедшие через перерождение, взяли на себя миссию добра, а другие, телесно воссозданные Тем, Что Ждет, служили злу и смерти.

Айяр выполз из кустов, сломал крепкую ветку и, опираясь на нее, пошел вперед. Наступал день, но ждать ночи было неразумно: мнимым ифтам и другим обитателям пустоши темнота не мешала, так что какой смысл понапрасну терять время!