– Поговорим завтра, — предложил Рома.

«Завтра» было равносильно «никогда». «Завтра» было равносильно «смерть». Анжелика отступила, качнувшись, к чужой красной машине. Хотела сказать «прощай», но губы не слушались. Было бы верхом какого-то безумного шика послать сейчас воздушный поцелуй Кате Потехиной… Она не стала, но потом, в последний момент («Сейчас надо сесть в машину, что подумает про все это водитель? Пусть думает, что все мы просто хорошие друзья») — помахала рукой.

Открыла дверцу, села, дверцу закрыла. Это был уже другой мир. «Ауди» сразу тронулась с места — наверно, Рома объяснил, куда ехать. Денег водителю не давал — это Анжелика точно помнила. Деньги — ах, да, есть еще какие-то в кошельке. Она расплатится. Конечно.

Отвернулась и смотрела на дорогу, прямо, снежинки липли на переднее стекло, дворники — клак, клак — последовательно сбрасывали их вниз. Ехали вдоль железнодорожного полотна, задворками, Анжелика даже не совсем понимала, где, и хотелось ехать вечно, в чужом тепле, только чтобы не остаться одной со своей болью, просто рядом с кем-то, кто двигается и дышит… Было так страшно сейчас вернуться в свою коммуналку и посмотреть на спящую Катеньку, которую надо будет чем-то накормить завтра, и послезавтра, и еще через день… А что делать, когда появится еще один ребенок?

Ехали, по счастью, безумно долго, водитель короткой дороги не знал, или, может быть, это и была короткая дорога, да казалась длинной…

В выходные Ромка потащил Катю на дискотеку. В первый раз за последние три года. Шутил, смеялся, казалось, был счастлив. Что-то чуть фальшивое было в его счастье… грусть какая-то. Может быть, ностальгия по отношениям с Анжеликой… Но для Кати это была почти победа. В ту ночь, когда Катя увидела Анжелику у гаража, изменилось многое. И в первую очередь — в восприятии Катей Снежной Королевы. Рядом с Ромкой Королева казалась слишком крупной, слишком неуклюжей… Эти толстые сапоги-ботфорты с широкими меховыми отворотами, неуверенное какое-то выражение лица…

Да, Катя чувствовала себя победительницей. Несмотря на неловкое немного воспоминание о том, как Анжелика заставила ее перейти на другую сторону улицы перед расставанием. Все-таки в ней было что-то магнетическое… Ее словам нельзя было сопротивляться… Ее словам, ее желаниям…

Черт с ним со всем. Сегодня Ромка повел Катю на дискотеку. Все остальное не имело значения. Даже то, что Катя почти не умела танцевать. Она стеснялась танцевать в толпе эти новомодные танцы… она не умела так, как эти длинные молодые девочки, гибкие, верткие. Катя сидела за столиком, пьяная, посасывала через трубочку сладкий коктейль и смотрела, как танцует ее муж. Какая-то девочка, совсем юная, возможно, школьница, узенькая, вся в черном, танцевала с ним в кругу, сверкая глазами возбужденно, манерно вымахивая руками, как будто балансируя на проволоке. Катя была не в состоянии даже ревновать сейчас. Она была почти спокойна. Пусть, пусть дите это шестнадцатилетнее флиртует с Ромкой. Лишь бы не Анжелика.

Музыка резко сменила ритм, муж вернулся за столик, взмокший, пахнущий потом, веселый.

— Ну что, потанцуем?

— Танцуй, танцуй, — улыбнулась Катя. — Мне нравится, как ты танцуешь.

— Не ревнуешь? — засмеялся Ромка.

— Я? Тебя? Нет.

Она вспомнила их первые танцы. Танцы в военном училище, куда Катя пришла с подругой. Его неловкие влажные руки у нее на талии, бегающие счастливые глаза, глупые вопросы. Почему-то Катя сразу почувствовала, что вот этого смешного она сможет удержать около себя. Только вот зачем?..

Где-то там Снежная Королева заперлась в своем замке, затаилась в своей злобе. Может быть, она даже еще надеялась на что-то.

«Ничего ты не получишь, — шептала Катя. — Ничего».

Белые вспышки слепили, странные тени метались вокруг Ромки, вокруг средоточия всей жизни на земле. Замок Снежной Королевы еще не был разрушен. Но она, маленькая Герда, уже стояла у ворот в своей отороченной мехом дубленочке и сапожках аккуратненьких… Ты падешь, Снежная Королева! Ты будешь повержена!

Пьяная Катя сжимала кулачки и улыбалась чему-то своему…

Роман назначил Анжелике встречу на Невском. Это было наиболее безопасное место. Он решил для себя, что даже не будет отвозить ее домой, чтобы избежать безумно-долгих, нудных разговоров и объяснений. Невский был нейтральной территорией, там Роман чувствовал себя в безопасности, там он был застрахован от Анжеликиных истерик. Он был уверен, что истерики предстоят, он уже понял, что его подруга — всего лишь обычная женщина, конечно же, никакая не богиня и не посланник с небес. Просто женщина, желающая заполучить его, увести из семьи любыми способами. И что с того, что она могла делать это нестандартно?

Роман увидел Анжелику издали, в зеркальце заднего вида. Она вышагивала по Невскому с огромными двумя пакетами, где-то уже успела что-то купить. Она влезла к нему в машину, как всегда, шумно, пакеты отвратительно шуршали, когда Анжелика закидывала их на заднее сиденье, из пакетов выглядывали какие-то разноцветные коробки, украшенные блестящими бантами…

— Это я уже к Новому году закупаюсь, — пояснила Анжелика. — Подарки близким.

Что-то дрогнуло внутри у Романа на мгновение. А купила ли она подарок ему? Тут же он остановил нелепый этот поток мыслей: смешно. Анжелика казалась непомерно деловой и отстраненной, и это тоже минутно задело Романа. «Почему? — спрашивал он себя. — Зачем?» Какие-то пустые слова типа «как дела?», ничего не значащий обмен приветствиями.

— Я думаю, что мы останемся друзьями, — изложил Роман суть происходящего. — Я бы хотел иногда видеться с тобой.

Анжелика сощурилась, веерочки ярко-зеленых теней в уголках глаз забавно сжались и снова раскрылись.

— Так, как с теми проститутками, о которых ты рассказывал? Три раза в год?

— Может быть, и так, — сказал Роман. — Пока не знаю.

— Я не хочу так, — заявила Анжелика.

Она еще пыталась сопротивляться ходу событий, но как-то вяло, неохотно, как будто из чувства приличия. Роману вдруг показалось, что ей теперь все равно, она переболела им и уже пережила их разлуку, или, может быть, все было не более чем игрой опытной актрисы.

— Ты счастлив сейчас с женой? — спросила Анжелика.

Роман задумался. За ту неделю, что он не видел Анжелику, что изменилось в его семье? Стал ли он счастливее? Анжелика спрашивала так, как будто целая вечность прошла.

— Она счастлива, — ответил Роман. — Ну, я тоже испытываю какие-то чувства. Приятно сознавать, что твое присутствие способно осчастливить человека.

— Значит, я все-таки помогла тебе разобраться в твоих семейных отношениях. Как опытный психолог. Несмотря ни на что.

— Да, — согласился Роман. — Очень. Я так благодарен тебе. Хотя тебя, может быть, это оскорбляет.

Он вдруг подумал, что они разговаривают, как на похоронах. Как будто произносят надгробные речи. Похороны любви. Где-то он уже слышал эту банальную фразу.

— Да ладно, — сказала Анжелика равнодушно. — Мне нужно решить сейчас, как все будет дальше.

— Будет интересно посмотреть на тебя через какое-то время.

— Не удастся посмотреть.

— Почему? — насторожился Роман.

— Не хочу. Зачем?

— Ну, как хочешь, — сказал Роман разочарованно. Как-то не так все это происходило. Не так, как он ожидал. — Только еще раз, наверно, нам придется встретиться.

— Зачем?

— Я хотел сказать… — Роман замялся, — насчет трубки… как тебе будет лучше? Наверно, все уже привыкли к номеру твоего телефона?

— В принципе, да.

— Ну, если ты отдашь мне за него сто долларов, считай, что мы в расчете, — сказал Роман.

Анжелика посмотрела на него недоуменно, потом удивленно, потом с ошарашенно-неверящей улыбкой, потом с презрением. Последующие пять минут были для Романа адом. Наверно, Анжелика восприняла эту трубку как его подарок, и поднятый им вопрос о деньгах был неожиданным для нее. Роман настаивал, чтобы вопрос с телефоном был решен в течение как можно более короткого срока. Анжелика, бросив несколько саркастических, издевательских фраз, в конце концов осчастливила его взглядом, достойным некоего неодушевленного предмета, и сказала: