Литмир - Электронная Библиотека

– Да, только, пожалуй, по дороге в Санта-Роситу сделаем одну остановку.

Глава 9

Во вторник мне предстояло немного поразмяться. Ясным, хорошим утром без особого напряжения я взобрался по склону горного хребта. Начался прилив, волны с шумом разбивались о подножие скалы. Подтянувшись, я ухватился за ствол невысокого дерева, явно страдавшего от постоянного ветра, и залез повыше, чтобы осмотреться. Солнечная терраса Чипманов была передо мной как на ладони – внизу, под углом примерно в тридцать градусов. Хотя, поразмыслив, я понял, что от меня до нее – не меньше трехсот футов. Все выглядело как на слишком знакомых мне фотографиях. В довершение сходства на голубоватом выгоревшем надувном матрасе раскинулась обнаженная женщина. От западного ветра ее защищали стена и дополнительный заслон – блестящий металлический экран, который к тому же концентрировал солнечное тепло. Дама была весьма внушительных размеров, прямо-таки гигант, с телом цвета поджаренных кофейных зерен, отбеленными волосами, необъятными бедрами и мощными плечами. Скорее всего, это была миссис Чипман, предоставившая Карлу свой домик для интимного свидания со знаменитостью. Странно было видеть эту солнечную террасу расцвеченной такими яркими красками – после того как я столько раз видел ее черно-белой. Женщина лежала ко мне лицом, глаза ее были скрыты солнцезащитными очками. На цементном полу рядом с надувным матрасом стоял недопитый стакан с чем-то вроде томатного сока.

Террасу можно было видеть только с того места, где я стоял. И дама, естественно, имела все основания полагать, что за ней никто не наблюдает. Я осторожно отодвинулся назад и, обернувшись, глянул вниз. Отсюда была видна задняя часть нашей светло-серой машины. Прежде чем спускаться, я решил повнимательнее обследовать это место, откуда были сделаны фотографии. Я, конечно, понимал, что по меньшей мере нелепо было надеяться найти здесь какие-то улики спустя полтора года. И все же мне удалось кое-что обнаружить. Из каменной расселины я извлек помятую картонную коробку, когда-то желтую, а теперь выцветшую, почти белую – солнце и дождь сделали свое дело. На ней можно было различить еле заметную надпись: «Кодак – Плюс-икс Пэн».

Захватив с собой коробку, я спустился вниз и, усевшись за руль, протянул ее Дэне. Сдвинув брови, она принялась рассматривать мой трофей и вдруг, осознав, что это такое, взглянула на меня со странным выражением.

– Эта коробка, как находка археолога, вновь оживила все происшедшее. Те снимки стали реальнее. Словно... Привет из прошлого.

– Вы слишком впечатлительны, Дэна. Относитесь к этому проще.

Но она продолжала:

– У меня ощущение, что вы оживляете призраки. И это не очень-то этично, Тревис. Люди кажутся такими беззащитными перед вами. Это как бы принижает их. А вы, вероятно, чувствуете себя чуть ли не вершителем их сует. В этом и состоит прелесть вашей работы?

– Не знаю.

– Но ведь так или иначе она приносит вам удовлетворение, правда?

– Лучше оставим эту тему, хорошо?

– Простите. Я не знала, что вам неприятно...

– Так мы оставим эту тему?

– Хорошо.

Чертовски раздосадованный, я на большой скорости погнал машину в южном направлении. Моя спутница притихла. Со времен популяризации теории Фрейда мы все слишком увлекаемся прощупыванием друг друга в поисках уязвимых мест. Хотя всем хочется одного; чтобы его приласкали и успокоили.

А может, я и правда зациклился на вечной охоте? Такого рода работа несовместима с нормальной, размеренной жизнью. Взамен веселого лепета детишек, взамен домашнего уюта, регулярных продвижений по службе и назначения в какой-нибудь там домовой комитет получаешь несколько, совсем немного минут настоящего удовлетворения, которые, может быть, и есть счастье. В моей работе есть, по-моему, влекущее чувство опасности, схватки с тайной один на один, какая-то романтика, что ли... У нашего дорогого Дядюшки Сэма 23 000 полиграфов – детекторов лжи. Но, подвергнув вас полному курсу обследований по Программе многоаспектных испытаний по выявлению личностных качеств, они теперь все равно не уверены, что знают вас досконально и с удовольствием прямо сейчас вогнали бы вас в гроб и заколотили крышку. Лежи себе, мол, полеживай, а через сорок лет мы тебя закопаем.

Иногда мне кажется, что я все меньше и меньше вписываюсь в огромную, разветвленную и жесткую структуру запрограммированного общества, а лет через пятьдесят таких чудаков, как я, будут просто отлавливать и, просверлив в черепе дырочки, делать благоразумными и благонадежными.

А ведь, как ни горько это признать, я и правда романтик. Видя ветряную мельницу, я, ей-богу, отдаю себе отчет, что это ветряная мельница, и все-таки яростно на нее бросаюсь... О Господи, о чем это я? Вернемся лучше к Лайзе Дин. Между прочим, вполне возможно, что она в эту историю влипла действительно совершенно случайно. Такое милое дитя.

– Во всяком случае, – произнес я вслух, – она старается создать образ милого дитяти.

Секунды две Дэна сидела и задумчиво кивала, а потом так и подскочила, уставившись на меня:

– Как вам это удалось?!

– Что именно?

– Вы прочли мои мысли! Откуда вы узнали, о чем я думаю?

– Чистое совпадение...

Она продолжала на меня смотреть. В глазах ее было недоверие и еще какое-то непонятное мне выражение, которое заставило меня несколько раз отвлечься от вялого движения по дорогам Калифорнии. И вдруг я совершенно явственно ощутил, что мои неожиданно проявившиеся телепатические способности сблизили нас, будто мы поднялись по лестнице узнавания сразу на несколько ступенек. Дэна, видимо, тоже почувствовала это, потому что вспыхнула и отвернулась. И не видя больше ее лица, я вдруг отчетливо вспомнил, как познакомился с темноволосой, сдержанной и решительной женщиной. То была незнакомка. Здесь, рядом со мной, была совсем другая, моя Дэна. Ее глаза, волосы, губы, тело и даже такой смешной, чуть вкось растущий зуб – все вызывало во мне нежность. Дэна. Единственная, неповторимая, не похожая ни на одну из моих прежних знакомых.

* * *

Санта-Росита – городок, чем-то схожий с Санта-Барбарой, только еще более незначительный, однако сейчас переживающий подъем деловой активности. Его жителей кормят электронная промышленность, производство пластмасс и туризм. Непередаваемо унылая вереница ослепительно-новых домов выстроилась на холмах, а вокруг понатыканы одинаковые легковые автомобили, возятся одинаковые дети, устраиваются однотипные пикники, а обитатели домиков любят одни и те же цветы и телепередачи. Ну просто пластиковый городок, населенный пластиковыми людьми, живущими в пластиковых домах, объединенных в районы, сеть которых скреплена узелками торговых центров. Если бы только эти скучные и самодовольные люди знали, как они выглядят со стороны!

Самые скучные телеграфные службы в мире наполняют их газетенки самовосхваляющей жвачкой. О радио и говорить не стоит. А их телевидение находится в зависимости от одобрения как минимум тридцати миллионов человек. А то, что нравится одновременно тридцати миллионам человек, о чем бы ни шла речь (за исключением разве что личных дел), хорошим быть никак не может. Их школы – это центры групповой подгонки под общепринятые стандарты, устроенные таким образом, чтобы искоренить дух непослушания и инициативу. Их церкви созданы для еженедельного выражения вотума доверия Господу Богу. Их политики – люди, милые донельзя, слова грубого никогда не скажут. Товары, которые они покупают, с каждым годом все более напоминают дешевые подделки, хотя с виду становятся все ярче. Тех же, кто еще ухитряется что-то читать, заставляют довольствоваться напыщенным брюзжанием безмозглых писак. А похлебка, составляющая меню их журналов, приготовляется по рецепту различных тронутых комитетов.

Так что, сами видите, просто некому задать им хотя бы один вопрос: где вы были, куда идете и стоит ли овчинка выделки?

Но покой этого сонного царства ничто не нарушает.

24
{"b":"18644","o":1}