Это что, пробудившаяся жаба? Осталась от Максика и тянет липкие холодные лапки к моему горлу? На фиг! Отличный кирпичик в основание легенды, выполнить обязательно.

Весь следующий день старательно вспоминал эпизоды рабочей деятельности предшественника, а затем состоялась выписка. Кстати, сослуживцы не звонили, здоровьем не интересовались, не навестили… Похоже, Максика не особо любят. Или там вообще никто никого не любит. Ну, и к лучшему.

Учитывая, что меня доставили только в футболке типа «чехол для дирижабля» и соответствующих трусах, опять же за счет страховки получил неплохой синий с белым спортивный костюм и кроссовки в тон. Любезность персонала больницы распространилась даже на оплаченный вызов такси с пометкой – «доставлен без единой карты». Хорошо, что платит фирма. Опять же по совету Ольги Дмитриевны дозвонился по больничному телефону до околотка и поговорил с дежурным. Околоточный вскрывал дверь медикам, когда я в отрубе валялся на кровати, полиция же произвела опечатывание квартиры после убытия кареты скорой помощи.

Распрощавшись с персоналом, выбравшись из подвезенного к самой легковушке инвалидного кресла, занимаю место в салоне и озвучиваю:

– Платановый бульвар, восемнадцать.

Мысленно добавляю: подъезд третий, этаж четвертый.

На лавочке у подъезда сразу замечаю крепкого парня со скучающим выражением лица. Завидев мою выбирающуюся из такси тушу, он немедленно оживляется:

– Сэр Михеев?

– Да, это я, офицер.

– Старший лейтенант Кузякин.

Предъявляет пластиковую карточку-удостоверение. Интересный момент – фотография по периметру подсвечена переливающейся полосой. И держит прямоугольник характерно, за угол, не иначе, воздействуя на папиллярный датчик. Нехилая электроника.

– Пройдемте, сэр.

Вежливо поздоровавшись с приветливо ответившей консьержкой, поднимаемся на лифте (в последний раз катаешься, сало. Отныне только ножками, по ступенькам!). Чистота вокруг неописуемая, на площадке зелень в горшках, сияющие окна украшены веселенькими занавесочками.

Моя дверь. Поперек дверной коробки закреплена украшенная красно-белыми полосами и надписью «полиция» замысловатая металлическая конструкция.

Старлей достает из кармана сотовый телефон явно служебного вида, жмет комбинацию кнопок, подносит к лицу:

– Оперуполномоченный полиции старший лейтенант Кузякин. В присутствии прибывшего из больницы владельца произвожу вскрытие заблокированной квартиры. Причина блокировки – вариант пять.

Телефон вставляется в паз поперечной перекладины, карточка-удостоверение проходит через специальную щель. Звучный щелчок, гудение электромоторчиков. Вынув телефон, офицер другой рукой снимает блокирующую дверь конструкцию. Под продолжающееся жужжание привода, она самостоятельно складывается и уменьшается в размерах на глазах, превращаясь в короткую прямоугольную балку. Заинтересовавшись необычным зрелищем, спохватываюсь только от бесстрастного указания:

– Открывайте дверь, сэр.

Блин, а как?.. Ведь моя карта осталась в квартире…

Стоп!

Тут выручила не память, а элементарная наблюдательность. Вот же на косяке горит красным квадратик дисплея, как раз по размерам… Прикладываю большой палец правой руки. Надеюсь, отпечатки пальцев с моим вселением не изменились.

Цвет подсветки меняется на зеленый, следует щелчок, дверь немного приоткрывается. Лишь сейчас срабатывает память: "Запасный вариант входа. Только в присутствии офицеров полиции".

– Сэр, будьте добры, разборчиво произнесите сюда: «Максим Александрович Михеев, вскрытие квартиры подтверждаю».

Послушно повторяю фразу в телефон, успев ближе разглядеть аппарат. Точно, служебная модель.

– Всего хорошего, сэр.

– И вам, офицер. Спасибо!

Не оборачиваясь, он кивнул, нажимая кнопку лифта. Закрылись двери, тихо загудел привод, и я остался на площадке один… если не считать висящей под потолком видеокамеры. Хватит тупить!

Распахиваю дверь и захожу внутрь, встречаемый закисшим едким амбре.

Дом, милый дом.

Проведенный поверхностный осмотр квартиры добавил немало штрафных пунктов к образу Максика. Свинья конченная!

Ладно там засохшая лужа блевотни у кровати. Можно закрыть глаза на завалившую мойку, оставшуюся после празднования кучу грязной посуды, тоже, кстати, воздух не озонирующую. Переполненное мусором, смердящее ведро, неопрятные объедки в тарелках и без на засыпанном крошками столе, пустые бутылки из-под пива и виски, грязь на полу… какой тут вообще срач! Пыль вытиралась лишь с одного предмета обстановки – здоровенного плоского телевизора и, судя по жирным пятнам, исключительно рукой. Замусоленное постельное белье только не стоит, зато близки к окаменению валяющиеся повсюду разноцветные носки.

У меня в училище портянки были чище, чем ворот его повседневной светло-сиреневой рубашки с коротким рукавом. На галстуке вешаться можно прямо сейчас, до того он засален. Портрет неряхи завершают словно пожеванные слоном брюки и серые от пыли, когда-то кремовые летние туфли. Один плюс – нашел в кармане рубашки единую расчетную карту (она же паспорт и ключ от квартиры) с фотографией владельца, сенсором в уголке и магнитной полосой. А теперь… Мать!.. Да тут просто не знаешь, за что схватиться!

***

Не знаю, с чего я так яростно взялся за уборку? Уж точно не вообразив себя настоящим Максимом. Наверное, от тоски. Нет ничего хуже, чем приходить домой, зная, что тебя никто не ждет. Особенно, если понятие «дом» для тебя ассоциируется с находящимся в неизмеримой, невозможной дали местом и близкими людьми, которых ты уже никогда не увидишь. И только работа позволяет немного отвлечься, отойти от всей безысходности слова «никогда». В первую очередь, грязная работа.

Вытащив из ящика кухонного стола рулончик мусорных мешков, приступил к зачистке. Сначала все, что воняет.

Мешок из мусорного ведра переехал в коридор, к нему добавился второй, с объедками. Заросший плесенью батон, извлеченный из симпатичной пластиковой хлебницы, больше всего напомнил чудовищно разожравшуюся серо-черную волосатую гусеницу.

При здравом размышлении в мусор отправился и заблеванный синтетический коврик «под леопардовую шкуру», явив взгляду отвратное засохшее пятно на ламинате. Карточку в карман, прикинуть, где мусорник… Ага, понятно.

Пыхтение переваливающейся по ступенькам туши, похоже, разносилось по всему подъезду. Другим и не объяснишь, что заблаговременно вставшая со своего места консьержка предупредительно открыла дверь:

– Почему вы не воспользовались лифтом, сэр? Он неисправен?

Отдуваясь, объясняю:

– Лифт работает…

Взгляд на бейджик:

– … Маргарита Эрастовна. Мне доктор настоятельно посоветовал больше ходить пешком. Для сердца полезно и вестибулярный аппарат укрепляет.

Старательно скрывая удивление, дама помогла и с входной дверью. Пройдя через двор, сгружаю мешки в чистый, снабженный фигурной оградкой мусоросборник. Контейнеры со специальными «проваливающимися» крышками, никаких бродячих собак вокруг, вообще полный порядок.

Возвращение домой оказалось тяжким делом. Особенно, после третьего этажа. Ввалившись в коридор, только могучим волевым усилием удерживаю квашню, по недоразумению называемую моим нынешним телом, от падения на банкетку. Никаких «присесть», сало! Работать, негры, солнце еще высоко! Открыв окно на проветривание, задаюсь вопросом: за что браться дальше?

Учитывая, что скоро время обеда, а в утробе уже ощутимо посасывает, желательно начать с посуды и что-нибудь приготовить. Исключительно диетическое и низкокалорийное, поэтому никаких готовых блюд из супермаркета.

Параллельно не помешает загрузить встроенную в кухонную мебель стиральную машину.

Что не работает?..

Стиралка действительно не подает признаков жизни. В розетку включена, электричество, судя по запыленной люстре, есть. Начнем с простого – с кабеля. Пошатав провод, сразу понимаю – угадал. Моргнул дисплей, медленно потухли вспыхнувшие было светодиоды. Оборвана жила прямо у вилки. Где у нас инструмент?