– Ну тут и заросли, – спустившись, разочарованно доложил Громов. – Честно сказать – ни черта не видно! Ладно, пойдем обратно к реке.

Немного отдохнув и напившись, молодые люди вновь повторили рейд, увы, все с тем же результатом, вернее – с его отсутствием. Кругом расстилались почти непроходимые заросли ив и ракитника, в лесу густо росли рододендроны и туя, никакой дорогой и близко не пахло, не было далее тропинок, не говоря об асфальтированном шоссе.

– Национальный парк! – после очередной неудачи Андрей уселся близ воды на корягу и хватил себя по лбу ладонью. – Вон нас куда занесло. И как же я раньшето не догадался!

– Что такое, милый? – присев рядом, озабоченно поинтересовалась Бьянка.

– Говорю, мы здесь долго можем бродить.

– Так что же, Лина с Майком нас не ищут?

– Думаю, что ищут. Ты пей водичкуто, пей.

Молодой человек успокоительно погладил девушку по плечу и задумался. Если эта река – Южный Форк, то и шоссе должно быть гдето совсем рядом, рано или поздно оно обнаружилось бы, чай, не иголка… А вот если эта речка вовсе не Южный Форк? Ведь кто знает, как они с Бьянкой тут очутились? Может, и в самом деле, вечером в баре траванулись какимнибудь пойлом, вышли подышать, прогуляться… вот и зашли черт те куда. А утром, придя в себя, почемуто решили, что эта речушка – именно Южный Форк. А вот – не факт! Тем более если учесть вдруг постигшую обоих амнезию.

– Милая, ты точно больше ничего с ночи не помнишь?

– Кроме того мужика с колымагой – ничего!

– И в бар мы никакой не заезжали?

– Да не помню я!

– И я не помню… Вот так погуляли! Слушай! – Громов покусал губу, стараясь прогнать нахлынувшие вдруг в голову мысли… скорее, даже намек на них, но намек не то чтоб неприятный – ужаснейший! – А ты вспышку помнишь? Ну словно солнце… ночью.

– Вот вспышку – помню! – охотно кивнула Бьянка. – А после нее – ничего.

Андрей похолодел. Нет! Быть такого не может! Ведь он сам – живое доказательство того, что никакой Третьей мировой не было… однако…

– Я пойду, – девушка поднялась на ноги. – Туда… недалеко. Ну мне надо.

Пописай, пописай…

Махнув рукой, молодой человек отвернулся и стал смотреть на воду, на бурное, местами даже с пенными завихрениями течение, на желтую отмель и черное спокойствие омута с нависшими ивами и ракитой.

От созерцания его отвлек громкий крик Бьянки.

– Что такое?!

Едва не упав в воду, Андрей стремглав бросился на зов… что ж такое могло случиться? Не дай бог, укусила змея!

– Эй, милая! Ты как?

Да нет… судя по всему – не змея. Юная баронесса, как ни в чем ни бывало стоявшая посреди небольшой поляны, обернувшись на зов, показала рукой на опушку:

– Смотрика, хижина! Пойдем, глянем.

– Идем!

Радостно переведя дух, Громов обогнал девушку, подбежав к хижине первым. Горбыль, маленькое – без всякого стекла – оконце, крытая соломою крыша, грубо сколоченная дверь с деревянной – из коряги – ручкою.

– Хижина дяди Тома, – улыбнулся молодой человек. – А нука, посмотрим, что там у тебя внутри?

Из мебели внутри оказался только небольшой самодельный стол, больше напоминавший картофельный ящик, да неширокие нары, застланные какойто плетенной из травы циновкою. На прибитой прямо над нарами полке стояли какието туеса и небольшая деревянная шкатулка, похожая на ящичек для сигар. В шкатулке обнаружилась металлическая пластинка, кресало и трут – огниво! В одном из туесов белела на самом донышке сероватобелая россыпь. Громов осторожно понюхал, попробовал на язык…

– Соль! Похоже на охотничий домик. Только вот это… огниво – слишком уж экзотично, могли б и спички оставить. Хотя в сезон дождей спички, конечно, отсырели бы.

– Глянька, милый, – острога!

Бьянка взяла стоявшую в углу палку с примотанным бечевою обломком лезвия:

– Удобная вещь – рыбу бить можно!

– Тут, видно, охотники на ночлег останавливались. И рыбаки…

Да, скорее всего, именно так дело и обстояло – обыкновенная охотничья избушка, правда, хиленькая, сибирским заимкам не чета, так тут ведь сибирских морозов не бывает, да и снег – редкий год выпадет – и тут же растает. Основательно – из бревен – строить незачем, достаточно вот горбыля… Впрочем, нет, это не горбыль – какието тоненькие деревья, чтото типа хвороста.

Обычный домик. И все же немного странно… Странно, что на стенах не было ни одной картинки, к примеру, вырезанных из какогонибудь журнала полуголых девушек или чегото подобного, не имелось никакого ведра, котелка или, скажем, кофейника, пусть даже самого старого, жестяного. Да и рыбаки, и охотники наверняка оставили бы запас круп в какойнибудь пластиковой или стеклянной таре, уж точно не в туесах из коры! И ножик бы гденибудь обнаружился, и топор – как без топорато? Впрочем, топор может быть…

– Надо бы снаружи топор поискать…

– Тсс!!! – отвернувшись от окна, баронесса приложила палец к губам.

– Что такое? – шепотом осведомился Громов.

– За нами ктото следит! – девушка тревожно моргнула и на всякий случай покрепче сжала только что найденную острогу.

– Следит?

– Наблюдает. Воон, за барбарисовыми кустами – смотри.

– Никого не вижу! – всмотревшись, честно признался молодой человек.

– Плохо смотришь, – Бьянка фыркнула, подавшись вперед, словно почуявшая дичь охотница. – Не видишь, как шевельнулась ветка? А ветрато, между прочим, почти что и нет.

– Так сейчас выйдем да спросим, что ему надобно? – пожав плечами, решительно заявил молодой человек. – Заодно и дорогу узнаем…

– Стой! – баронесса быстро схватила Андрея за руку и нетерпящим возражения тоном тихо повторила: – Стой. Он следит за нами тайно, значит – боится. Ты точно его спугнешь! Убежит – не поймаем.

Громов лишь головой покачал:

– Бред какойто! И что ты предлагаешь?

– Предлагаю его сюда заманить, в хижину. А потом быстренько захлопнуть дверь и оп! – птичка в ловушке!

– Хорошо, так и сделаем, – чмокнув девушку в щеку, прошептал Андрей. – Правда, хочу заметить, что в тебе просыпаются весьма неожиданные таланты. Однако… как мы его заманим?

– А уж это предоставь мне! – азартно сверкнув глазами, Бьянка усмехнулась и потерла руки. – Как выйдем, я буду говорить, а ты во всем соглашайся и кивай. Договорились?

– Ага… А как ты думаешь, кто это?

– Не знаю. Скорее всего, какойнибудь подросток. Чегонибудь натворил, а теперь прячется.

– Да, это может быть. Вполне, – согласился Андрей. – Только не обязательно натворил, и не обязательно один – может, их двое или больше. Эти ребята просто здесь играют, как мы когдато в детстве. Где ведь только не лазили! Может, не стоит их никуда заманивать… просто поговорить?

– Хотели б поговорить – уж давно б показались бы, – резонно возразила баронесса. – Точно говорю: будешь звать – убегут. Ну пошли, чего тут сидетьто?

Щурясь от яркого, бьющего в глаза солнца, Бьянка с Андреем вышли на улицу. Сейчас, в конце октября, и здесь, в Южной Каролине, особойто жары уже, слава богу, не чувствовалось, так, градусов двадцать – двадцать два, вряд ли больше.

– Ах, милый, – девушка томно потянулась, показав пупок, и, обернувшись к Громову, громко спросила: – Так мы что, все в этой хижине так и бросим? А вдруг ктонибудь украдет?

– Так здесь нет никого, – сообразив, сымпровизировал молодой человек.

– Ты прав, милый. Да и вернемся мы быстро… через пару часов. Неет, никто на наши вещички не позарится… а тащить тяжело… Сам знаешь, что там.

– Еще бы не знать!

– Иди вперед, – обнимая Андрея, прошептала баронесса. – Да погромче шуми и на меня не оглядывайся.

– Как скажешь, милая.

Громко кашлянув, Громов зашагал к реке, продираясь сквозь кустарники, словно бульдозер. Остановился лишь за деревьями, услышав торжествующий крик Бьянки. И тут же побежал обратно.

– Попалась дичь! – кивая на припертую хворостиной дверь, гордо усмехнулась девушка. – Тут… в клетке!

– Ловко ты! – Андрей одобрительно хмыкнул. – Ну и кто там?