Боб тут и заночевал, а с утра, уезжая, вдруг вспомнил о просьбе Гонсалеса, высказанной вчера – точнее, уже сегодня – перед самым отходом ко сну, в несколько туманной форме.

– Ты говорил, что хочешь пожить немного в какомнибудь малолюдном местечке?

– О! – удивился Майк. – Вспомнилтаки.

Гость пожал плечами:

– Я ж всетаки менеджер! Так как?

– Хотим, да, – быстро кивнул кубинец. – Не я один, все мы хотим.

– Так нет ничего проще! – хохотнув, Боб весело подмигнул приятелю и попытался щелкнуть пальцами, как делали герои ковбойских фильмов.

Не получилось, но молодой человек не расстроился, а лишь развел руками – увы.

– У моей сестры Рэйчел, той, что живет, в Эйкене, помнишь, Майк, я вас както знакомил…

– Ну… помню, правда, честно сказать, не очень.

– Да светленькая такая, блондинка лет тридцати пяти… Впрочем, не в этом дело, – Боб смешно наморщил нос и продолжил: – В общем, у нее в Эйкене, не в городе, в округе, на реке Южный Форк есть небольшая ферма, от покойного мужа осталась, почти заброшенная, и хозяйства там никакого нет, но жить можно. Эх. Там бы ремонт, но… электричество есть, дорога тоже – что еще надо? А рыбалка там какая раньше была! Правда, как завод построили, так лучше не рыбачить – иногда и с двумя головами рыбку можно поймать…

– Там что, так опасно?! – подскочил Майк. – Радиация?

Засмеявшись, Боб махнул рукой:

– Да в норме там радиация. Не верите, так могу счетчик Гейгера подогнать, сами за всем следить будете. Короче, если решитесь, ты, Майк, знаешь, где меня найти – заедешь за ключами. А сестре я позвоню, предупрежу.

– Что ж, – почесав голову, Быстрый Гонсалес обернулся к Громову и девчонкам. – Едем, что ли?

– Конечно, едем, – немедленно отозвалась Магдалина. – Тут и думать нечего. Давно мечтала пару месяцев гденибудь в деревне пожить. Небось, этот сумасшедший мексиканец туда не доберется. Слышь, Боб! А дансинги в этом Эйкене есть?

– Есть и в Эйкене. А в соседнем Оранжбурге так и вообще отличная танцплощадка! – похвастался Боб. – Со всех ближних графств едут.

– О, надо же – со всех графств! Со всех деревень, хотел ты сказать. Небось, выйдут старые пердуны с банджо да затянут чтонибудь типа «Gazolin Alley» или «Iren Good Night», в общем чтонибудь такое тоскливоепретоскливое, под что еще моя бабушка танцевала.

– Ох и язва ты, Лина! – подойдя к своему «Шевроле Импала», обернулся гость. – Всегда знал, что ты язва, да!

В ответ на эти слова кубинка весело расхохоталась:

– Ты самто к нам туда приедешь, а, Боб? В эту дыру!

– Может быть, и загляну, если время будет. А насчет дыры… Так ты ж сама хотела в деревню.

– Ой, уел, Бобби! Уел!

Вечером, разложив на полу карту штата, обе парочки принялись рассчитывать путь. Причем Лина почемуто держала себя за главную – всеми командовала, всем распоряжалась. Впрочем, она всегда так себя вела… быть может, поэтому Быстрый Гонсалес еще до сих пор не сел.

– Через Колтон поедем, вот, по этому шоссе… как раз в Ватерборо заедем, там очень хороший секондхэнд…

– А почему не через СентДжордж?

– Ты что, глухой, дорогой? Я ж тебе сказала – в Ватерборо Очень! Хороший! Секондхэнд! Обязательно заглянем, верно, Бьянка? Накупим себе всякой деревенской одежки – всяких там джинсов, шорт…

– Резиновые сапоги не забудьте, – внимательно разглядывая карту, пошутил Громов. – Для колхозной дискотеки – в самый раз!

– Для чего в самый раз? – Лина непонимающе моргнула.

– Для сельских танцев!

– О! – кубинка радостно хлопнула в ладоши. – Мы и вам обновки купим… Какиенибудь дурацкие ковбойские шляпы… Да! Майк, ты ключито взял?

– Взял, взял… Эндрю, кстати, в магазине ночевать придется, чтоб деньги не терять.

– Ой!

– Но парутройку раз в неделю я его вам гарантирую! Как и себя…

Ферма на реке Южный Форк оказалась вовсе не такой развалюхой, как со слов Боба представлял себе Громов. Довольно просторный дощатый дом из пяти комнат и обширной столовой, во дворе – колодец, сарай и заброшенный, с протекающей крышей, гараж, полный всякого железного хлама.

– Металл можно в скупку сдать, – заглянув, усмехнулся Андрей. – Если денег не будет.

Весь день новоявленные жильцы приводили дом в болееменее приличное состояние – Лина вымыла пол, баронесса же занималась занавесками, постельным бельем и всем таким прочим. Тем временем мужчины чуть прибрались в гараже, проверили на меткость обнаруженное там же старое охотничье ружье и на всякий случай приделали к выходной двери внутренние запоры.

– Жаль, телефона нет, – усевшись на старую скамью, Громов покачал головой. – Ну хоть электричество – и то неплохо.

– К выходным телевизор сюда привезу, – пообещал Майк. – А сейчас пускай радио слушают. Пошли, антенну натянем.

Растянув найденный в гараже кусок медной проволоки между двумя липами, молодые люди подключили импровизированную антенну к старинному, годов еще тридцатых, приемнику, напоминавшему отделанный красным полированным деревом дворец; Гонсалес покрутил ручку настройки…

– …правительство Хрущева предложило созвать трехсторонние переговоры по скорейшему урегулированию кризиса… Военные круги полагают… В Пентагоне требует немедленных военных действий…

Сплюнув, Магдалина бросила выжатую тряпку в ведро:

– Ты лучше музыку поискал бы!

– Так я ее и ищу, – пожал плечами Майк. – Да тут на всех волнах одно и то же… Ага! Вот!

Из приемника донеслось чтото похожее на твист или шейк…

– Карл Перкинс, – тут же определила кубинка. – Ну пусть хоть это.

Ранним утром Гонсалес и Андрей уехали в Чарлстон и вернулись лишь через четыре дня, двадцать седьмого октября вечером. Вернулись довольные – с деньгами, с телевизором, с радиолой, чем немало порадовали добровольных затворниц.

– Уау! – Быстрый Гонсалес едва успел выйти изза руля, как Лина с визгом бросилась ему на шею. – Ну наконецто явились! А мы уж хотели пешком на танцы пойти – машиныто нету. Телевизор привезли? Радиолу? Ой, как я тебя люблю, милый! Дай поцелую… уууммм… Ну что там в городе делается?

– Да все прям как с ума сошли, с этим ракетами красными, – отмахнулся Майк. – Паникуют, войны боятся.

– Это мы и по радио слышали, – Магдалина разочарованно покачала головой. – Ты скажи, как там знакомые наши, бизнес?

– Да с этимто все в порядке…

– Ну вот! А ты говоришь – война.

Пока обнималисьцеловались, пока перетаскивали в дом привезенные вещи, уже начало смеркаться и, как всегда на юге, почти сразу обрушилась темнота. Лишь узенький серп луны светился в ночном темносинем небе, да както уныло, безрадостно, сверкали звезды.

– Вы надолго? – поставив на стол опустевший бокал, негромко спросила Лина.

– На два дня, – погладив девушку по руке, отозвался Майк. – Ты ж уже спрашивала, у машины, не помнишь?

– Конечно, не помню. Я ж целовалась тогда! Это хорошо, что на два дня. Завтра на танцы съездим… в этот… как его? Эйкен.

Гонсалес покривил губы:

– В Эйкен не получится – там документы проверить могут. Лучше в Барнвелл или Оранжбург. А хотите – в Салюду.

– Ты б еще сказал – в Кентукки! – разливая по бокалам вино, презрительно скривилась девушка. – Деревня – она деревня и есть.

– Э, милая! – подняв бокал, Майк рассмеялся. – Для тебя все, что не Чарлстон – деревня.

– Ну почему. Еще Колумбия… Кстати! – Лина обрадованно всплеснула руками. – А почему бы туда завтра не съездить? Тем более, не намного и дальше, чем какойнибудь задрипанный Оранжбург!

– Ничего себе – не намного дальше! – возмутился Гонсалес. – Больше чем в два раза! Почти в три.

– Я сама авто поведу, милый.

– Ага! А обратно – как? Как всегда, пьяными? Там полиция вообщето – все ж таки столица штата.

– Да я могу и не пить!.. много. О! – девушка снова хлопнула в ладоши. – А еще можно Бьянку за руль посадить – пусть учится. Ой…

Бросив взгляд на старинные часы, стоявшие на комоде, Лина соскочила со стула и бросилась к телевизору: