Поистине мрачный тип, с какимто землистым лицом и кривыми, как у прирожденного кавалериста, ногами. Так вот он какой, пресловутый Гаррота, овеянный дурной славой капитан «Барона Рохо»! Впрочем, разглядеть во всех подробностях черты лица сейчас было трудно…

– Я – капитан Руд ван Гуллит из Амстердама, – тут же представился Громов. – Иду в Чарльстон с грузом пеньки. Вот, заглянул за водичкой…

– А где же ваши флаги?

– Шторм потрепал. А запасных мы не взяли.

– Что ж еще от вас, торгашей, ждать?! Кстати, мы тоже в Чарльстон… – обернувшись к подскочившему человеку – по всей видимости, боцману или старпому, – капитан «Красного Барона» захохотал. – Так я и думал, что это голландцы! Кому еще тут быть? Англичане прошли бы прямо в порт. Что?

Чтото переспросив, он яростно хватанул кулаком по фальшборту:

– Так выбросьте эту падаль рыбам на корм! Не забудьте только браслеты снять, они стоят денег… – распорядившись, Гаррота с усмешкой посмотрел на Громова. – Ну бывай, Голландец! В Чарльстоне встретимся.

С борта вниз полетело черное тело… всплеснула вода, и стаи хищных рыб бросились к неожиданной пище.

– А он везет чернокожих рабов, – вполголоса промолвил шкипер. – Потому и не напал, хотя и мог бы. Зачем ему связываться с нашей пенькой? С живымто товаром…

Боцман наконец перевел дух и ухмыльнулся:

– К тому же они не знают, сколько нас! И это тоже неплохо.

«Красный Барон» запасся пресной водой намного быстрее, нежели захваченный беглецами бриг, и тут же отвалил, вежливо отсалютовав флагом. В ответ расторопный «сеньор капитан» грохнул из кулеврины холостым зарядом в небо, выказав еще большую вежливость, уже граничившую с подобострастием – в конце концов «Барон Рохо» – это не строевой английский фрегат, чтобы приветствовать его таким образом. Впрочем, капитан Гаррота воспринял сие как должное.

– Слава богу, ушли, – утерев выступивший на лбу пот, шкипер посмотрел на марсовую площадку и хмыкнул. – А девчонкато ничего, глазастая, жалко, что маленькая еще, на мальчишку похожая…

– Да, титек почти нету еще! Ничего, вырастет! – похотливо хохотнул боцман.

– Вырастито вырастет – так это сколько ждать?!

Неожиданно обозначенная сеньором проблема была общей для экипажей всех отправляющихся в дальнее плаванье кораблей – нерешенный сексуальный вопрос доводил моряков до изжоги, и это еще в лучшем случае. Именно для того, чтобы не вызвать неизбежных в данном случае зависти и раздора, брать в плаванье женщин строгонастрого запрещалось… хотя вполне в традициях считалось использовать вместо женщин юнг, однако и юнги нередко являлись причинами для кровавых разборок и драк. Все секс, будь он неладен!

«Красный Барон» оставил после себя кучу мусора – какието разбитые бочонки, ящики, щепки – их как раз использовали для костра.

– «…анХосе» – подняв обломок, прочитал Громов. – Наверное, СанХосе. Такой город.

Стоявший рядом шкипер скривил губы и хмыкнул:

– Да нет, не город. Это большой корабль, один из «серебряных» галеонов Испанского королевства. Странная находка!

– Почему странная?

– «Барону Рохо» при всем желании не справиться с таким галеоном, даже с одним. Хотя, судя по этой находке… Ладно, что зря гадать? Не пора ли обедать?

Индейцы явились к вечеру. Высокие, статные и красивые люди, некоторые – в английских кафтанах с клапанами на карманах и лентами. Сам Саланко, вместо привычной набедренной повязки на чреслах, красовался в красном, с золочеными пуговицами, камзоле без рукавов, кюлотах и высоких ботфортах, надетых, как видно, из желания подчеркнуть свой социальный статус. Воротник ослепительнобелой рубашки сына вождя был широко распахнут, выставляя напоказ изящный золотой крестик на тонкой цепочке. Вообще, юный индеец сейчас больше напоминал какогонибудь знатного испанского гранда, а не племенного главаря дикарей.

– Мы принесли вам провизию, – добравшись до корабля на специально высланной шлюпке, поклонился Саланко. – И еще – привели людей. Это беглые… они просятся на корабль, а уж взять их или нет, решать вам.

– Беглые? – услыхав знакомое английское слово, боцман тотчас же засобирался на берег. – Надо прокатиться, сеньор капитан. Посмотрим, что там за сброд? Может, да пригодится ктонибудь.

Среди беглых оказалось полтора десятка белых и дюжина негров, последние вообще плохо понимали любой цивилизованный язык, не имели никакого представления, что делать дальше. Пожалуй, одно было хорошо – белых каторжников они слушались беспрекословно.

Конечно, Андрей прекрасно понимал, чем грозит принятие в экипаж «Эсмеральды» таких людей, однако сложившаяся ситуация не давала никакой возможности быть переборчивыми: когда каждая пара рук на счету, рад будешь и неграм, и каторжникам… тем более что самто Громов – кто?

За принятие новых членов активно выступили и боцман, и шкипер Хименес – этих двоих можно было понять, ведь, как сильно подозревал лейтенант, оба они связывали свое ближайшее будущее с лихими пиратскими рейдами – а для этого нужны были люди, желательно – смелые и готовые на все. Как раз такие, какие и явились, точнее – были приведены соплеменниками Саланко, не скрывавшими своей радости при столь удачном для племени повороте дела. Что и говорить – сбагрили беглых, и ладно, можно сказать – помогли, могли ведь и просто убить… наверное. Впрочем, Саланко уверял, что нет, не могли – каторжники ведь не жили в племени, обитали рядом, правда, пока особых хлопот маскогам не доставляли, но кто знает, как пошло бы дальше? А тут появилась такая возможность – ищущий команду корабль… и желавшие иной жизни люди.

Пока знакомились, пока боцман со шкипером беседовали с новыми «матросами», давно уже стемнело. В бархатном темносинем небе повисла луна, и отражениями далеких звезд вспыхнули на берегу разложенные индейцами костры.

– С вашего разрешения, я усилю вахту, сеньор, – войдя в капитанскую каюту, испросил разрешения шкипер. – Мы с боцманом не доверяем этим краснокожим дикарям – их слишком много. Вдруг захотят напасть?

Громов с сомнением покачал головой:

– Не думаю, что им нужен корабль. А хотя… усиливайте – местность незнакомая, разумная осторожность не помешает. Чтото еще?

Хименес на пороге обернулся:

– Я бы посоветовал вам, сеньор, отправить завтра с индейцами нашу парочку – парня и девку. Боюсь, во время плаванья они могут вызвать раздоры, а это нам ни к чему.

– Посмотрим, – неопределенно отозвался Андрей.

– Вотвот, подумайте…

Шкипер нынче вел себя не так, как всегда, както более уверенно, а боцман – так и вообще нагло! И причину тому Громов знал, а потому и сам не стал сидеть сложа руки, выйдя на палубу и накоротке переговорив со всеми, кому доверял. Худшие опасения лейтенанта подтвердились! По словам Рамона Кареды, вновь прибывшие после беседы с боцманом вели себя вызывающе, отпускали соленые шуточки в адрес прежней команды, и пару раз уже пытались пристать к Аньезе… правда, пока принимали ее за мальчика.

– Узнают, что девка, – никто их не удержит, – хмуро бросил Рамон. – Кстати, наш Сильвио, похоже, тоже захотел стать рыцарем удачи.

Громов угрюмо хмыкнул:

– Скатертью дорога! А ты? Что намерен делать ты?

– То, что решил раньше! – упрямо набычившись, заверил Кареда. – Я хороший каменщик – ты знаешь, Андреас. Открою кирпичную мастерскую, заведу семью. И честным трудом заработаю денег больше, чем весь этот сброд!

– Поистине достойные слова.

– Нашему Деревенщине тоже не по душе вся эта компания. Гонсало – парень простой, и в душегубы подаваться не хочет.

– Я тоже не собираюсь…

– Я вижу.

Чуть помолчав, каменщик обернулся к левому борту, где гуртовались каторжники и – чуть подальше – негры:

– Что ж, даст Бог – до Виргинии доберемся, а там – пропади они все пропадом!

– Твои б слова да Богу в уши, – усмехнулся «сеньор лейтенант»… или капитан? Пока еще капитан…

Впрочем, утром все пошло гладко. Дул легкий бриз, в голубом небе ярко светило солнце, и пенные языки бирюзовых волн ласково лизали белый песок пляжа. Побрившаяся и вымывшаяся команда – молодец к молодцу! – выстроилась на юте, громкими криками приветствуя капитана.