В комнате было темно. В слабом свете, проникавшем сквозь ставни и занавески, едва различалась мебель.

От окна отделилась тень.

Она наклонилась, взяла под мышки неподвижное тело женщины и, приподняв его, подтащила к двери.

В кухоньке было чуть-чуть светлее. Можно было различить прямоугольник холодильника и мебель у стены.

Эмалированная плита и мойка слабо отражали свет. Тень положила тело женщины перед плитой, поднялась и подошла к окну. На мгновение она появилась на свету. На человеке были шляпа с опущенными полями, свободная куртка и брюки, все темного цвета. Лица не видно…

Рука в перчатке широко раскрыла окно.

Тень вернулась к плите и, выдернув газовый шланг, вытянула его. Короче, чем нужно.

К счастью, между плитой и мойкой было свободное пространство. Тень положила туда голову женщины. На этот раз длина шланга была достаточной.

Челюсти женщины были сжаты, и тени было нелегко засунуть конец шланга ей в рот. Но наконец тень справилась с этим. Она поднялась, наклонилась, чтобы открыть газ, и снова склонилась над лежащей в беспамятстве жертвой.

Газ шел, и его запах чувствовался довольно сильно. Одной рукой тень придерживала шланг во рту женщины, закрывая ей губы, насколько это было возможно, а другой зажимала ей ноздри.

Женщина никак не реагировала. Только дыхание и сердцебиение у нее несколько участились.

Через две минуты, когда, несмотря на раскрытое окно, запах газа стал невыносимым, тень вытащила из сжатых зубов жертвы шланг и закрыла конфорку.

Она подошла к окну и, несколько раз глубоко вдохнув, вернулась к телу. Даже не проверив, бьется ли еще сердце, она потащила свою жертву за руки в комнату. Впрочем, если женщина еще и была жива, то количество газа, которое она вдохнула, гарантировало, что она уже не очнется.

Тень положила тело на кровать, выпрямила ноги и опустила задравшуюся ночную рубашку. На мгновение тень застыла, как бы размышляя, не упустила ли она чего-нибудь.

Неприятно пахло газом. После минутной задержки тень вернулась на кухню, очень медленно шагая по совершенно темному коридору, чтобы ни на что не наткнуться. Она подошла к окну и рукой в перчатке тщательно его закрыла. Затем она вставила шланг на место, проверила, хорошо ли он вошел, и вновь открыла кран. Снова раздался легкий свист. Все остальные окна были тщательно закрыты еще раньше. Тень вернулась в комнату, где была кровать, дошла до двери. Там она подсунула под дверь газеты.

Она вышла в маленькую прихожую и бесшумно закрыла за собой дверь. Прямо напротив была дверь на площадку. Тень на цыпочках подошла к ней и прислушалась. В доме царила полнейшая тишина. Тень еще больше надвинула на лицо шляпу и подняла воротник куртки. Наконец она вышла и тихо закрыла за собой дверь.

Ральф Беркли немного подвинулся в кресле, вытянул свои длинные ноги под письменным столом и удобно прислонился к спинке. Кондиционер поддерживал в комнате прохладу, которая была особенно приятна по сравнению с жарой, вот уже несколько дней стоявшей в районе Сан-Диего. Продолжая потягиваться, Беркли с наслаждением вздохнул. Он чувствовал себя превосходно.

На письменном столе, между лампой и бюваром, его внимания ожидал стакан с виски. Два нерастаявших до конца кусочка льда плавали на поверхности жидкости янтарного цвета. Стенки стакана слегка запотели. Алкоголь, должно быть, достиг идеальной температуры. Беркли лениво вытянул руку, чтобы отпить глоток. Прекрасная вещь… Доносившийся из соседнего кабинета стук пишущей машинки свидетельствовал, что Пит Джиббс превращал свежеполученные данные в доклад клиенту.

Полуприкрыв глаза, Беркли улыбнулся. Пит не мог оставаться без дела больше двух минут. Его пороком была потребность все время что-нибудь делать. Можно подумать, что он не доверял секретарше, присутствие которой каждое утро украшало приемную, отделявшую два кабинета от коридора.

Беркли отодвинул льдинки и отпил еще глоток. Кроме других недостатков, Пит обладал еще почти маниакальной скупостью и следил за тем, чтобы частное сыскное агентство «Беркли энд Джиббс» не истратило ни одного доллара сверх самых необходимых расходов. Для того чтобы вырвать у него согласие нанять секретаршу, Беркли понадобились все его упорство и терпение. Беркли пришлось отвечать на возражения одно хлеще другого: удорожание жизни, угроза экономического спада, трудности, испытываемые долларом.

Неизменно возвращаясь к этому вопросу со всем возможным красноречием, Беркли доказывал, что все дамокловы мечи, нависшие над американской экономикой, имели мало общего с «Беркли энд Джиббс», широко известным и уважаемым сыскным агентством из Сан-Диего, штат Калифорния. Дебаты заняли несколько месяцев. В конце концов, поскольку счет агентства неуклонно продолжал увеличиваться, Пит все же признал, что присутствие секретарши сняло бы с них мелкие заботы и освободило бы время для более серьезных дел. Однако Пит все-таки согласился взять секретаршу только на полставки, утверждая, что ей нечего будет делать целый день. Он был совершенно не расположен вести дальнейшие переговоры по этому вопросу. Беркли понял, что, продолжая настаивать, он рисковал потерять все. Поэтому он согласился на компромисс, оставив за собой право вернуться к этой теме в подходящий момент.

Следующей проблемой стал выбор сотрудницы. Пит, суровый пуританин и верный супруг, хотел найти женщину в возрасте, желательно мать семейства с безупречным моральным обликом. В этом его поддерживала Манди, подружка Беркли, которая с неодобрением относилась к присутствию женщины на работе у того, кого она рассматривала исключительно как свою собственность. Беркли пришлось изворачиваться. Он заметил, что первый человек, которого видит клиент, — это именно секретарша. Поэтому она должна сочетать в себе шарм и улыбающуюся любезность, которую те надеялись встретить в агентстве. И, напротив, при виде старого дракона они могли обратиться в бегство. И здесь был достигнут компромисс. Манди, знавшая вкусы Беркли в вопросах женской красоты, сама назвала избранницу из числа претенденток. Ее звали Цинтия, двадцать шесть лет, помолвлена с инженером и отнюдь не казалась уродиной тем, кто был ценителем маленьких брюнеток. Очки придавали ей серьезность. Со своей работой она справлялась.

В своем кабинете Пит кончил печатать и убрал машинку. Оставив расслабленную позу, Беркли выдвинул один из ящиков стола и вынул папку, которую раскрыл, чтобы показать, что он изучал содержавшееся в ней дело. Через минуту Пит просунул в дверь голову.

— Я не слышал тебя, — заявил он, — и подумал, что ты прохлаждаешься.

Настоящий охранник! Беркли грустно улыбнулся:

— Как видишь, иногда бывает, что я работаю…

Пит был не очень убежден, и Беркли подумал, уж не положил ли он дело вверх ногами. Нет, к счастью, оно лежало нормально.

Компаньоны являли собой яркий контраст. Высокий, подтянутый и мускулистый Беркли был черноволосым, проницательный взгляд его черных глаз придавал лицу выражение сурового огорчения. Пит, напротив, был блондином, ниже среднего роста, его большие светлые глаза по-детски смотрели с наивного лица. Выражение, кстати, обманчивое. Те, кто имел с ним дело, замечали, что он мог быть опасным и энергичным в случае необходимости.

Между ними не было ничего общего. Беркли, всегда улыбающийся, держался непринужденно, тогда как Пит был подчеркнуто ворчлив и ребячески агрессивен. Манди уверяла, что у него был комплекс из-за его маленького роста, что было вполне возможно. Лишь в одном случае Пит таял, как масло под солнцем, — когда он находился рядом с женой и двумя ребятишками. Они от него добивались всего, чего хотели.

— Мне надо уйти, — заявил Пит, показывая приготовленный им конверт. — Мне надо в «Пассифик Инсюрансиз». Вернусь примерно через час. — Беркли кивнул головой. С того случая, как они помогли компании избежать уплаты нескольких сотен тысяч долларов, «Пассифик Инсюрансиз» числилась среди их лучших клиентов и при случае прибегала к их услугам.