В наших собственных жизнях к кому же нам обращаться с вопросами? Должны ли мы искать нечто вроде описанного Адамсом суперкомпьютера, чтобы получить ответы? Или же нам нужно обратиться к религии, политике, науке, психологам, духовным учителям, вашему другу-экстрасенсу? Кому же нам нужно в итоге довериться, когда дело касается реально важных вопросов? И о чем это нам говорит? Возможно ли как-то объединить все эти разрозненные источники знаний? Позволить им высказывать свои истины так, чтобы это было сделано сбалансированно и гармонично? Возможно ли это сегодня в нашем расщепленном на мельчайшие фрагменты мире?

Последние главы посвящены проблеме флатландии, или схлопывания многомерного изобилия Космоса в плоский и тусклый одномерный мир – мрачный и бесцветный мир модерна и постмодерна. Однако мы не будем ее рассматривать исключительно с позиции порицания мира современности, а напротив – попытаемся распознать действие лучезарного Духа даже в наши, казалось бы, Богом забытые времена. Где же на этом мелководье скрываются Бог и Богиня?

Сколько же путей нам нужно пройти? По всей видимости, в итоге мы сможем найти ответ на этот вопрос, ибо изумительная тайна бытия продолжает свое пенистое бурление, а радость устремляется к поверхности, раскрываясь в узнавании и освобождаясь в пробуждении. Всем нам знаком язык изумления – язык, которым внутри нас говорит Бог, неизъяснимым образом показывая дорогу домой.

К. У.

Боулдер, штат Колорадо

весна 1995 г.

Вопрос: Есть ли секс в книге «Секс, экология, духовность»?

Кен Уилбер: Да, причем с иллюстрациями.

В.: Вы шутите.

К. У.: Шучу. Но да, сексуальность – одна из основных тем, особенно ее соотношение с гендером.

В.: Пол и гендер – разные вещи?

К. У.: Обычно слово «пол»[9] или «сексуальность» в целом относят к биологическим аспектам продолжения человеческого рода, а «гендер» относят к культурным различиям между мужчинами и женщинами, которые вырастают вокруг половых, или биологических, различий. Сексуально-половые различия обычно обозначаются словами «мужчина» и «женщина», а культурные различия – словами «мужественный» и «женственный»[10]. И тогда как то, является ли человек мужчиной или женщиной, и вправду задается биологически, мужественность и женственность в значительной степени представляют собой порождение культуры.

В.: Стало быть, только и нужно, что определить, какие черты имеют отношение к полу, а какие – к гендеру.

К. У.: В каком-то смысле да. Половые различия между мужчиной и женщиной, поскольку они имеют преимущественно биологическую природу, универсальны и кросскультурны: во всех частях света мужчины производят сперматозоиды, а женщины – яйцеклетки, женщины рожают детей, их грудные железы выделяют молоко и т. д. Однако различия между мужественностью и женственностью, или маскулинностью и фемининностью, создаются и формируются главным образом различиями в культурах, где воспитываются мужчины и женщины.

И, верно, отчасти неразбериха между полами сегодня состоит в том, что тогда как различия между мужчиной и женщиной биологически заданы и универсальны – и, как следствие, не могут быть особенно изменены, – тем не менее мужественное и женственное во многом являются продуктами культуры, и эти роли и вправду могут претерпевать изменения по меньшей мере в некоторых значимых аспектах. И мы, как культура, находимся в сложном и запутанном процессе, в рамках которого мы пытаемся изменить некоторые из гендерных ролей.

В.: Например?

К. У.: Что ж, хотя и верно то, что в среднем мужское тело имеет большую мышечную массу и физически сильнее, чем женское, из этого не следует, что быть мужественным означает быть сильным и напористым, а быть женственной означает быть слабой и застенчивой. И мы сейчас находимся в переходном периоде, когда роли мужественности и женственности переосмысляются и реконструируются, что привело к тому, что и мужчины, и женщины столкнулись с неким подобием враждебности по отношению друг к другу, проявляющейся в разнообразных гендерных войнах.

Отчасти проблема состоит в том, что, хотя и вправду можно переосмыслить и переопределить роли мужественности и женственности (это давным-давно назрело и ситуация требует обновления), тем не менее черты, определяющие, мужчина ли человек или женщина, особо не изменишь, и наши попытки выровнять различия между мужественным и женственным находятся в опасной близости к попыткам стереть различия между мужчиной и женщиной. В то время как первое является хорошей идеей, последнее невозможно. Решение, наверное, состоит в том, чтобы четко понимать, чем отличается одно от другого.

В.: Так что же, некоторые различия между мужчинами и женщинами должны остаться, а некоторые – претерпеть изменения?

К. У.: По всей видимости, так. По мере того как мы продолжаем исследовать различия между мужчинами и женщинами в контексте как пола, так и гендера, укрепляется осознание, что и вправду имеется ряд различий, даже в культурной сфере, которые вновь и вновь проявляются в самых разных культурах. Иными словами, не только определенные половые различия, но и определенные гендерные различия имеют тенденцию воспроизводиться вне зависимости от культуры.

Похоже на то, что биологические половые различия между мужчинами и женщинами являются настолько серьезной фундаментальной платформой, что они склонны вторгаться и в культуру, тем самым, как правило, проявляясь и в гендерных различиях. Так что, даже хотя гендер сформирован культурой, а не является биологической данностью, все же определенные константы в маскулинном и фемининном гендере, как правило, также проявляются вне зависимости от культуры.

В.: Еще десятилетие назад это было довольно спорной позицией. Теперь она кажется более общепринятой.

К. У.: Да, даже радикальные феминистки теперь защищают идею, что существуют, в общем говоря, очень серьезные различия между мужскими и женскими сферами ценностей – и в сексе, и в гендере. Мужчины склонны к гипериндивидуальности и подчеркивают автономию, права, справедливость и деятельность, а женщины более склонны внимательно относиться к партнерству, подчеркивать сообщность, заботу, ответственность и взаимосвязи. Мужчины, как правило, подчеркивают автономию и боятся отношений, а женщины, как правило, подчеркивают отношения и боятся автономии.

Труды Кэрол Гиллиган и Деборы Таннен сыграли в этом, конечно же, центральную роль, но удивительно, что в течение всего лишь десятилетия или около того, как вы отметили, большинство ортодоксальных исследователей и большинство исследователей феминизма теперь, в общем, согласны в отношении некоторых фундаментальных различий между сферами ценностей мужчин и женщин. Это также занимает важнейшее место в новой области исследований, известной как эволюционная психология, занимающейся изучением влияния биологической эволюции на психологические черты человека.

Сложность же теперь состоит вот в чем: каким образом можно признать наличие этих различий без опасности начать использовать их, опять же, для лишения женщин их прав? Ведь как только возвещается о каких-либо различиях между людьми, привилегированный класс будет использовать эти различия для укрепления своего доминирования. Видите, в чем проблема?

В.: Да, но, похоже, сейчас происходит как раз противоположное. Судя по всему, эти различия используются для того, чтобы продемонстрировать, что мужчины с рождения являются скорее бесчувственными скотами и тестостероновыми мутантами, которые «просто не врубаются». Основная мысль состоит в том, что мужчины должны быть более чувствительными, более заботливыми, более любящими, более внимательными к межличностным отношениям. То, что вы называете мужской сферой ценностей, повсеместно подвергается нападкам. И основное послание тут звучит примерно так: «Почему же эти мужчины не могут быть более похожими на женщину?»