— Машина, которую вы вели, принадлежит вам?

— Нет.

— А кому?

Наступила длительная напряженная пауза, пока Кейт не давала ответа. Надо ли называть имя Рида? На поверхностный взгляд это выглядело вполне логично. Они позвонят ему в Араби, и вся эта жуткая неразбериха уладится. Но, в конце концов, Рид — помощник окружного прокурора, а репортеры просматривают полицейские протоколы. В любом случае, если два человека, имеющие отношение к недавно совершенному убийству, теперь вновь попадают в лапы полиции, сколь бы невиновными они ни были, не завяжется ли один из тех клубков, которые неким образом по прошествии времени исключают возможность объяснения простыми словами? Так или иначе, безусловно не стоит впутывать сюда Рида.

— Кому она принадлежит? — снова спросил офицер.

— Я не знаю, — ответила Кейт.

— Не знаете. Вы хотите сказать, что одолжили ее, но не знаете у кого?

— Я ее не угоняла, — сказала Кейт.

— Вы знакомы с тем, у кого ее одолжили?

— Не то чтобы я не знала, — отступила Кейт, изменяя свою позицию, — а просто не хочу говорить.

— Отведите ее в камеру, — приказал офицер.

— Разве у меня нет конституционного права сделать телефонный звонок, прежде чем вы запрете меня в камере? — спросила Кейт.

— Все сегодня всё знают о своих конституционных правах, — проворчал офицер. — Права, права, права, у всех и каждого, за исключением полицейских. Вы имеете право на один телефонный звонок. Отсюда.

Один из патрульных проводил Кейт в другую комнату, где на столе стоял телефон. Она позвонила в Араби. Вопреки самым мрачным ее ожиданиям, ответил Лео.

— Лео, это тетя Кейт.

— Привет, тетя Кейт. Ты уже в Нью-Йорке?

— Нет, милый Лео, дай мне поговорить с… — она взглянула на наблюдающего за ней полицейского, — дай мне поговорить с самым старшим в доме мужчиной.

Судя по выражению полицейского, именно это он и ожидал услышать от женщины, у которой, возможно, никогда не было водительских прав, которая проглотила регистрационные документы и сотворила нечто чудовищное с генератором. Так что вид у него был весьма подозрительный.

— Мистер Паскуале ушел домой.

— Не с мистером Паскуале, Лео. Из тех, кто остался в доме.

— Я не знаю, кто старше, Уильям или Эммет. Обожди, я спрошу.

— Лео! — Но прежде чем Кейт успела остановить его, Лео по-мальчишески швырнул трубку, и послышалось, как он кричит где-то вдали.

— Поторопитесь, — сказал патрульный.

— Мне не так-то легко его отыскать, — объяснила Кейт.

Полисмен явно нисколько не удивился бы, видя, что эта женщина с трудом отыскивает Эмпайр-Стейт-Билдинг на углу Тридцать четвертой улицы и Пятой авеню в яркий солнечный полдень.

— Уильям старше, — доложил запыхавшийся Лео. — Смешно, что тебе захотелось узнать об их возрасте после отъезда. День рождения Эммета…

— Лео! Пожалуйста, дай мне поговорить с мужчиной, но не с Уильямом и не с Эмметом.

— Это такая игра? Мистер Артифони говорит…

— Лео, прошу тебя.

— О'кей, о'кей. — Лео вновь бросил трубку.

Прошло чуть меньше вечности, причем все это время Кейт решительно не желала встречаться взглядом с патрульным, после чего наконец послышался голос Рида.

— Кейт? Где ты, ради всего святого?

«Ни один голос, — подумала про себя Кейт, — ни один голос не звучит так прекрасно».

— В полицейском участке. Полиция штата. Регистрационные документы на машину исчезли вместе с моими водительскими правами, а с генератором произошло что-то ужасное.

Она понимала, что ее голос выдает всю ту панику, которую она переживала. Как ни смешно, но ей вспомнилась старая карикатура в «Нью-Йоркере» с изображением звонившей из полицейского участка женщины. «Генри, — говорила она, — я сделала что-то не то на мосту Джорджа Вашингтона».

— Где это?

— Где это? — спросила она у патрульного.

Тот ответил.

— Хорошо. Я приеду в отвергнутом лимузине твоего брата. Дай мне с кем-нибудь поговорить.

— Я не назвала им твоего имени. Я боялась…

— Ценю твое благородное умолчание. Если можно, дай мне поговорить с дежурным офицером.

— Я не знаю, захотят ли они. Они собираются посадить меня в камеру. — Кейт взглянула на полицейского. — Он хочет с вами поговорить, — сказала она.

Патрульный был полон сомнений, но все-таки взял трубку.

В результате Кейт вообще не пришлось ждать в камере, о чем она не особо жалела. Она ожидала приезда Рида в приемной, решив, что он доберется не раньше чем через час.

Однако он прибыл через сорок пять минут, ведя лимузин, как следовало предположить, со скоростью, близкой к восьмидесяти. Кейт понадеялась, что не забудет спросить у него в более благоприятные времена, как он миновал светофор на Смит-Хилл.

— Итак, я в кутузке, — провозгласила она. — О, какой радостный день! Вопрос, который я сформулировала в ожидании твоего приезда, заключается в том, чего я добилась, попав сюда, или, точнее, чего я не добилась, не попав ни в одно другое место.

— То есть ты хочешь спросить, кто забрал твои водительские права и мои регистрационные документы? Великолепный вопрос. Но по-моему, лучше сперва нам отсюда убраться.

Хотя офицер за столом и умудрился продемонстрировать, что ничуть не смягчает серьезности безобразного поведения Кейт, он разговаривал с Ридом так, словно теперь убедился, что не имеет дело с вырвавшимся на свободу опасным маньяком.

— Хорошо, — сказал он, — мы освободим мисс Фэнслер при условии, что она не сядет за руль. Полагаю, у вас есть и водительские права, и регистрационные документы на автомобиль, в котором вы прибыли?

— Разумеется, — сказал Рид, доставая бумаги.

— Хорошо. — Офицер бросил на документы небрежный взгляд. — Вы хотите проехать к гаражу, где стоит другая машина? Перкинс, объясните джентльмену, где он находится.

— У меня есть карточка, — вставила Кейт. — Вы меня оштрафуете?

— Безусловно. А когда вы найдете свои права, — если найдете, — вам придется прислать их нам для отметки о нарушении. А если не найдете, вам придется получить другие и при этом обязательно доложить о нарушении. До свидания.

— Ох, Рид, кого я когда-нибудь была так рада видеть? Возможно, ты чувствуешь себя не в своей тарелке, пробираясь между коровьими лепешками или влезая на трактор, но в полицейском участке ты — мужчина моей мечты.

В гараже механик взмахнул генератором, приветствуя Кейт.

— Кто-то вырвал провода, — сообщил он. — Отсоединил их. Детская шутка. Я так и знал — не могли полететь щетки за девять тысяч миль. Смотрите, — сунул он генератор Риду, — даже коррозии нет на арматуре.

— А что было бы, — спросила Кейт, — если бы мне не пришлось резко тормозить?

— После того как вы зажгли фары, мотор рано или поздно все равно бы заглох.

— Но если провода были вырваны до отъезда, как же мне удалось так далеко уехать?

— Для начала заряда батареи было вполне достаточно. Если бы просто работал мотор, вы отлично доехали бы. Но зажженные фары прикончили батарею.

— Умно, очень умно. Рид, мне страшно жалко твой генератор.

— Все в порядке, — заверил механик. — Я сейчас его просто опять прикручу. Не доставит вам больше никаких проблем. Хорошо, что я тут оказался.

— Сколько я вам должен? — спросил Рид.

— Шесть долларов. Три за работу и три за буксировку.

Рид протянул деньги.

— Вопрос в том, — обернулся он к Кейт, — как нам переправить жучка домой? Он почти входит в багажник машины твоего брата, но все-таки не совсем.

— Я могу повести его, Рид. Буду крайне осторожна, и теперь, когда генератор опять…

— Наверно, мне следовало оставить тебя в тюрьме. Нам просто придется вернуться за ним. Нельзя ли, — спросил он механика, — поставить его у вас на стоянке?

— Пожалуйста. Но я с удовольствием продам вам буксировочный трос, если желаете оттащить его домой.

— А это разрешено законом? — уточнил Рид.

— На шоссе Таконик запрещено. Поезжайте двадцать вторым.