Михаил Жуков

Фото из архива А. Л.

Концерт в студии на Николиной Горе, 1985 г.

Фото Люды Романовой из архива А. Л.

Вся беда была в том, что Петр Николаевич не сомневался в своей способности самостоятельно сделать на альбоме звук. Он сразу же объявил, что все музыканты группы будут записываться раздельно, под метроном, – однако надежды на то, что они смогут сыграть свои партии безошибочно, оказались несостоятельны. Бесплодные мучения продолжались несколько месяцев. Интересно, что уже тогда на записи присутствовал будущий звукооператор «Звуков Му» Антон Марчук, но лишь в качестве ученика: всем распоряжался Мамонов. Саундпродюсерская самоуверенность последнего еще не раз окажется для группы роковой.

К слову, годом позже на той же «Yamaha Home-Studio» на Николиной Горе записал альбом «Вечный пост» Александр Башлачев – но, недовольный результатами, уничтожил перед смертью его оригинал (в дальнейшем, отреставрировав чудом уцелевшую единственную копию, эту запись удалось издать).

В апреле 1985 года с Жуковым на барабанах «Звуки Му» дают необычный концерт, который становится для коллектива знаковым: группа крайне удачно выступает на так называемых «прослушиваниях» в МДСТ (Межсоюзный дом самодеятельного творчества) на Большой Бронной. Сейчас в этом здании находится синагога, а тогда оно стало своего рода колыбелью пресловутой Московской рок-лаборатории.

С этим учреждением связана густая паутина общественно-политических интриг в московской рок-среде, в которую оказались вынужденно впутаны – не успев даже начать активно концертировать – наши герои. Но в том-то и дело, что концертировать (хоть бы и не очень активно) в тогдашней Москве любой рок-группе, даже куда менее радикальной, чем «Звуки Му», было весьма непросто. Считается, что с января 1984-го по май 1985-го на территории столицы СССР не состоялось ни одного настоящего рок-концерта: все они на корню пресекались усилиями милиции и КГБ. Генсек Черненко объявил рок-музыке войну на уничтожение, но музыкальное «подполье» ответило ему активизацией «магнитиздата». Между тем, в Ленинграде уже в 1981 году по инициативе КГБ был открыт рок-клуб: прогрессивные чекисты Северной Пальмиры, понимая, что «всех не перевешаешь», предпочитали держать ситуацию под контролем. В 1985 году и столичным гэбистам стало ясно, что меньшим из зол является распространение на Москву удачного питерского опыта. Так на базе МДСТ стала создаваться «московская рок-лаборатория», которая, по мнению тут же возникшей оппозиции, должна была объединить «под совиными крыльями КГБ» все нелегальные рок-группы столицы: туда, помимо «Звуков Му», вступают «Центр», «Браво», «Бригада С», «Крематорий», «Ночной проспект», «Черный обелиск». Мало того, в «худсовет» этой организации, придавая ей авторитет в рок-кругах, входит Артем Троицкий… Подобное развитие событий радикально настроенных «подпольщиков» устроить не могло.

Вскоре после феерического выступления «Звуков Му» в МДСТ на встречу с Мамоновым и Липницким пришли лидеры «теневого» музыкального менеджмента столицы Илья Смирнов и Артур Гильдебрандт с предложением сотрудничества. Смирнов, в прошлом друг и соратник Троицкого, а позднее – его непримиримый идейный антагонист, уже устраивал Мамонову квартирные акустические концерты (на одном из таких мероприятий с артистом познакомился будущий издатель ряда его альбомов, скромный энтузиаст андеграунда Олег Коврига, который в 1985–87 годах сам организовал огромное количество мамоновских «квартирников»). В ходе переговоров, где речь шла о более значимых в плане резонанса «электрических» концертах, Липницкий сказал: «Если вы нам гарантируете, что нас на ваших мероприятиях не арестуют, мы будем работать только с вами». Но таких гарантий никто из «подпольщиков» дать не решился. Кроме того, сам Мамонов на том этапе жизни в социальном плане тянулся скорее к официозу, чем к какой бы то ни было борьбе. Он был женат вторым браком, имел двоих детей – и интересовали его больше не деньги, которые он мог бы заработать «неофициальными» концертами, а именно гарантии безопасности. В результате получилось, что с «гэбистской» рок-лабораторией «Звуки Му» сотрудничать готовы (Мамонов и Липницкий вскоре наряду с Троицким вошли в ее «худсовет»), а с независимыми, оппозиционными властям «подпольщиками» – не хотят. В московском рок-движении произошел раскол, и началась настоящая информационная война, достигшая своего апофеоза пару лет спустя, в 1986–87 годах: «подполье» атаковало рок-лабораторию со страниц перепечатываемых вручную самиздатовских журналов «Урлайт» и «Зомби», официоз отвечал погромными статьями в многомиллионных тиражах «Комсомольской правды». Но как бы ни выглядела в этом контексте позиция «Звуков Му» глазами их оппонентов, на творческом развитии группы эти коллизии практически не отразились. Пойдя на социальный компромисс, ансамбль сохранил бескомпромиссность художественную. А степень ее была такова, что на вышеупомянутых «апрельских прослушиваниях» в МДСТ присутствовавший в зале среди «высокопоставленных экспертов» композитор Алексей Рыбников после концерта «Звуков Му» сказал: «Я только что был в Англии на панк-концерте, так английские панки ничто по сравнению с этими. Россия – родина панков!»

«Звуки Му» с опаской относились к «теневому» музыкальному менеджменту

Фото из архива А. Л.

На одном из мамоновских квартирников 1985 года автор этих строк, активно сотрудничавший тогда с издававшимся Ильей Смирновым подпольным рок-журналом «Урлайт», взял у Петра Николаевича для этого издания «на карандаш» своеобразное интервью. По нынешним временам оно выглядит, конечно же, весьма наивно, зато хорошо передает как «дух эпохи», так и специфику московского рок-самиздата тех времен.

НК: Так каким же все-таки должен быть современный рок?

ПМ: Он… Он должен идти изнутри тебя сам собою. Просто так. Потому-то и группа наша называется как? „Звуки Му“.

НК: Ну а вот, скажем, из западных дел чем таким ты за последнее время проникся?

ПМ: Вот недавно слушал Брайана Ферри 84-го года. Замечательная музыка. Правда, это именно музыка – не забой там какой-нибудь, не панк, именно вот по музыке отлично сделано. То, что он раньше делал – помнишь Roxy Music? – как-то не то все было, а вот эта пластинка – класс. Или вот „Стрэнглерз“ 85-го года…

ВСЕ ВОКРУГ: Как? Да ну? Фига себе! Так они не распались?

Мамонов на одном из древних акустических концертов

Фото из архива А. Л.

ПМ: Да нет же, я же говорю, вот… Этого года… Как-то он назывался эдак… „Скульптура“… „Скульптуры“… Не помню. (Имелся в виду альбом „Aural Sculpture“ (1984). – Примеч. 2008 г.)

НК: Я, к стыду своему, последний у них „La Folie“ слышал…

ПМ: „La Folie“ они сделали помягче несколько, а вот этот „Скульптуры“ – он совершенно такой жесткий, свирепый, великолепный диск. „Стрэнглерз“ – вообще у них все диски что надо. Они у меня все записаны.