– Почему вы так уверены? Ведь вы совсем меня не знаете. Разве можно судить о человеке по светским сплетням?

– За время нашей поездки я успела достаточно изучить вас, – надменно парировала Женевьева.

– И что именно вам удалось обо мне узнать?

– Ничего особенного. Зато я поняла, что мы с вами совершенно разные люди. И потому отношения между нами невозможны.

Бенедикт все больше и больше нервничал. Еще ни разу он не испытывал такого беспокойства во время разговора с женщиной.

– Вы сегодня будете на балу у леди Хаммонд? – спросил он.

Женевьева жеманно пожала плечами.

– Я еще не решила, – сказала она. – Может быть, поеду на бал к леди Хаммонд, а может быть, поужинаю с графом Сэндхерстом.

– Вы собираетесь ужинать с Чарли Бруксом? – удивился Бенедикт.

От Женевьевы не ускользнуло презрение по отношению к Бруксу, в ее глазах мелькнуло удивление.

– Граф не только обаятелен и приветлив, но еще и красив как греческий бог, – пояснила она.

Да, граф действительно был красив и обходителен с дамами. Правда, поговаривали, что он самый сладострастный развратник во всем Лондоне. Хотя вряд ли это смутит Женевьеву. Ведь она мечтает о легком забавном любовном приключении. Может быть, даже выйдет за него замуж. Вряд ли граф похож на ее покойного мужа.

Почему же Лукаса так расстроили ее слова о предполагаемом ужине с Чарли Бруксом? Какое ему, собственно, до этого дело? Может быть, в нем говорит мужское самолюбие? Ему-то она отказала во флирте. Чем этот легкомысленный повеса и развратник лучше его?

– Сегодня вечером у меня важная встреча, но я быстро освобожусь, и мы смогли бы поужинать вместе, – предложил Бенедикт. – Ужин со мной можно считать легким забавным приключением, не так ли?

– Легким забавным приключением? Не думаю, но спасибо за предложение, – ответила Женевьева.

– Но почему? – спросил Бенедикт. Теперь в его голосе звучал плохо скрытый гнев.

– Я не хочу быть второй в вашем списке, – ответила Женевьева.

– Но это совсем не то, что вы подумали. У меня сугубо деловая встреча!

Женевьева кокетливо пожала плечами:

– Ну тогда, надеюсь, она увенчается для вас большим успехом, чем ужин со мной.

– Вы очень непоследовательны! – воскликнул Люцифер.

Женевьева посмотрела на него с улыбкой.

– Думаю, очень многие женщины с радостью согласились бы на ужин с вами, – тщательно подбирая слова, сказала она. – Но после пережитого за годы моего ужасного брака я хотела бы завести более романтические отношения, чем те, что вы можете мне предложить.

– Романтические?! – воскликнул Бенедикт и посмотрел на нее как на безумную.

Женевьева как ни в чем не бывало взглянула в окно.

– А вот и мой дом. Мы приехали, Лукас, – сказала она с равнодушной улыбкой и взяла сумочку, готовясь выйти из кареты. – Спасибо вам за поездку, милорд. Это было очень… поучительно.

Бенедикт мрачно посмотрел на нее.

– Со мной вам было бы куда веселее, Женевьева, – проговорил он. – Я отнесся бы к вам с большим… пониманием, чем граф Сэндхерст.

Она удивленно подняла брови.

– Может быть, когда-нибудь я изменю свое решение, но не сегодня, – сказала она.

Люцифер нахмурился:

– Если вы думаете, что у вас с Чарли Бруксом будет забавное и легкое любовное приключение, то глубоко ошибаетесь. Вы крайне наивно смотрите на вещи.

Честно говоря, сейчас Женевьеве было легко и весело. Она вышла замуж за Джошуа, будучи совсем юной. До брака у нее не было отношений с мужчинами, даже легкого флирта. Теперь она с удовольствием отметила, что Лукас испытывает к ней неподдельный интерес. Наверное, этот красивый обходительный брюнет не привык, чтобы женщины ему в чем-то отказывали.

Да, Бенедикт Лукас был прав, говоря, что Женевьева наивно смотрит на вещи. Но при этом она была совсем не глупа и понимала, что мужчины из высшего общества любят неприступных женщин. Если бы она сразу приняла его предложение относительно ужина, то Бенедикт очень быстро потерял бы к ней интерес. Подумать только! С помощью такой простой уловки Женевьеве удалось заинтересовать мужчину. И какого мужчину! Опасного и загадочного Люцифера!

Женевьева пожала плечами.

– Граф, в отличие от вас, долго ухаживал за мной, – сказала она.

– Но он…

– Сегодня прислал мне цветы, – не расслышав реплики Бенедикта, продолжала Женевьева. – И шоколадные конфеты. Вместе с красивой открыткой, где написаны нежные признания в любви.

Это воспоминание заставило ее улыбнуться.

– Он сделал все для того, чтобы сегодня вечером затащить вас в постель, – раздраженно проговорил Бенедикт Лукас.

– Я и сама это прекрасно понимаю. – Женевьева равнодушно кивнула. – Но Сэндхерст приложил для этого массу усилий.

Бенедикт едва сдерживал ярость. Еще ни разу с ним не случалось ничего подобного, когда он разговаривал с женщиной. А если и случалось, он этого не помнил. Все считали его не способным на сильные чувства. Однако они ошибались – он просто всегда держал себя в руках и не показывал эмоций.

– Может быть, я плохо разбираюсь в любви и чувствах, но не вижу ничего романтичного в том, что граф Сэндхерст послал вам цветы, шоколад и открытку с парочкой нежных слов, думая лишь об одном – как бы затащить вас в постель. – Губы Бенедикта скривились от отвращения.

Женевьева насмешливо на него посмотрела:

– Но ведь вы хотите от меня того же самого, что и он. Вы хотели сначала поужинать со мной, а потом переспать. Но, в отличие от графа Сэндхерста, не прислали мне сегодня цветов, шоколада и открытки с нежными признаниями в любви.

Ноздри Бенедикта раздувались от гнева.

– Даже если и так, то, по крайней мере, в отличие от графа Сэндхерста, я был откровенен с вами, – парировал Бенедикт.

– Я бы сказала, слишком откровенны… – язвительно заметила она.

Лицо Бенедикта побледнело от гнева.

– Вы самая испорченная женщина, какую я когда-либо встречал, Женевьева! – вне себя от бешенства воскликнул он.

Она с удивлением воззрилась на него, потом не выдержала и расхохоталась:

– Да, я была права, когда говорила, что вы были даже слишком откровенны со мной. В этом ваша беда, Бенедикт.

Он зло взглянул на Женевьеву. Жгучий взгляд темных глаз, казалось, пронизывал насквозь.

– Сегодня вечером я буду на балу у леди Хаммонд, – сказал он. – Помните, что мое предложение остается в силе.

Женевьева равнодушно кивнула:

– Приму к сведению. Благодарю вас. А теперь, если не возражаете…

С этими словами она указала глазами на дверцу кареты. Бенедикту не оставалось ничего иного, как выйти, чтобы подать Женевьеве руку. Высокомерно кивнув в знак благодарности, она повернулась и, больше не обращая на него внимания, поднялась по ступенькам и позвонила в дверь своего дома. Судя по всему, ее ждали, дверь распахнулась в то же мгновение. Как только Женевьева вошла внутрь, дверь с громким стуком захлопнулась.

Бенедикт задумчиво проводил ее взглядом. Он заметил, что перед тем как исчезнуть за дверью своего дома, она все же обернулась и посмотрела на него…

– Граф Сэндхерст чем-то рассердил тебя? – обратился к Бенедикту лорд Эрик Каргил, граф Дармаус.

Лукас удивленно поднял брови. Он стоял посреди бального зала в доме леди Хаммонд и не заметил, как к нему подошел его крестный.

– Почему вы так решили? – громко спросил Бенедикт, перекрывая гул голосов. На бал к леди Хаммонд съехалось множество гостей. Все непринужденно болтали и громко смеялись. Бальный зал был ярко освещен множеством свечей. Среди гула голосов Бенедикт явственно услышал чей-то смутно знакомый смех, похожий на звон колокольчика.

– Потому что ты, не отрываясь, смотришь на него уже несколько минут, – ответил, хитро улыбаясь, пожилой джентльмен.

Бенедикт вновь устремил взгляд на танцующую пару, которая привлекла его внимание.

– Просто я не могу понять, что общего между графом Сэндхерстом и греческим богом, – пояснил Бенедикт, чтобы закончить этот разговор.