– Давай так сделаем, – сказал Сашка, – не будем трогать нашу страну, а то тебя это слишком задевает. Словно ребенка. А вот про ту страну, из которой мы только что улетаем я могу сказать вот что – это не демократия. Это семья.

– Час от часу не легче, – ахнул Волков.

– Я посмотрел на Эмина, мы об этом с Максимом еще в первый день говорили. Я не слышал, чтобы он заострял внимание на роли своего «Я» в том, что нам показывал. Он все время говорил «мы». А потом, нечто похожее нам выдали Самир и Нигяр. Которых мы встретили совершенно случайно, в метро.

– Да? Случайно?

– Да, – сказал Сашка, – он даже не поверил Нигяр сначала, когда она нас узнала.

– И ты на это повелся? – расхохотался Волков, – я уверен, что за вами следили от самой гостиницы и подсунули этого Самира. А вы уши развесили – какие они все гостеприимные. Как ребенок маленький. Саша, они вас специально сопровождали. Неужели ты всерьез веришь в то, что к тебе могли вот так просто подойти в метро и предложить помощь.

– А мне наплевать, – сказал Максим, – я им верю и точка. Они вели себя искренне!

– А я добавлю парочку аргументов в пользу того, что твои сомнения смехотворны. Первое – мы везде во время прогулки платили за себя сами. Подосланный человек бы точно не допустил такого. И второе. Я не думаю, что Эмину хватило бы глупости заставить нас ездить в тесном фиате…

– Да, – вмешалась Полина, – не скрою, что «фиат» на меня произвел неизгладимое впечатление. Порой казалось, что это ведро с гайками развалится по дороге. И он был тесный. И Сашка, а чего ты молчишь о том, на каком мы были пляже?

– Точно, – сказал Максим, – мы купались на открытом городском пляже, и народу там было достаточно. Не могу сказать, что очень много. Но люди там были. Так что три аргумента против твоей теории.

– Я пас, – отмахнулся от них, – вы не хотите снимать розовые очки. Свое гнездо ругаете как недостойное, а приехали к этим показушникам и растаяли на месте. Слушать противно. Они же пыль в глаза всегда пускают активно, чтобы вы о них говорили только хорошее. А скажете поперек – возмутятся.

– Ни слова против власти Нигяр не говорила.

– Значит точно шпионка, ты с ней переспать не успел случаем, – язвительно спросил Волков, – а то так защищаешь, а там смотри, окажешься перед судом ее двадцати братьев.

– С тобой бесполезно говорить, – Сашка отвернулся к иллюминатору и смотрел на бухту и прекрасный город, пролетавший под ними… Девочка в углу несколько успокоилась, и снова продолжила реветь.

Июльский луч жаркого солнца пробился через бамбуковые жалюзи и осветил пыльное помещение, в котором спал человек. Эта комната была одной из многих, в огромном многоквартирном доме на Вологодской улице – вдали от метро, почти на городских выселках. Самая стандартная мебель – платяной шкаф, письменный стол с компьютером, тумба для постельного белья и старомодный комод с одеждой. И объединенная с жилой комнатой по принципу студио кухня с несколькими шкафчиками и небольшим обеденным столом. Вот и вся обстановка. Большего Олегу Любимову и не нужно было. Заработок журналиста все равно не приносил столько дохода, чтобы была возможность обзавестись жильем посолиднее и более стильной меблировкой. Такая работа не приносит много денег. Она может только провоцировать множественные проблемы в жизни. Олегу не раз приходилось менять жилище, прятаться, так как он ни разу не позволял себе писать под заказ и неправду. В этом состояло его журналистское кредо. От природы не красавец, он не пользовался особым успехом у противоположного пола. Короткие светлые волосы, яйцевидный череп, прищуренные глаза, спрятанные за очками и крупное телосложение. Олег не страдал от излишнего веса, но, при этом, выглядел очень внушительно. Однако, все эти неприятности со слабым полом не являлись для него чем-то ужасным и глубоко трагическим. Дело в том, что Олег оставался верен своей школьной влюбленности по имени Лена Дятлова. Учитывая, что со школьных времен минуло уже почти десять лет, их романтические отношения пребывали в активном состоянии, но о браке они не задумывались (несмотря на активные требования со стороны родственников разного калибра – от родителей и бабушек заканчивая кузинами и кошками любящей тетушки). Причины при этом возникали с обеих сторон и по самым разнообразным поводам.

В этот день Олег спал один – Лена уехала за город, навестить бабушку и должна была вернуться к завтраку на первой электричке. Машину она не использовала принципиально, так как испытывала клиническую непереносимость всех проявлений дорожных заторов и пробок, которые вокруг Озерска по утрам были довольно интенсивными.

Лена осторожно открыла дверь своим ключом и увидела зрелище, к которому уже давно успела привыкнуть. Из раковины высилась огромная куча грязной посуды, на стуле во взбитом состоянии была разбросана одежда, которая всем своим видом молилась, чтобы ее срочно постирали. Или выбросили. Сам Олег спал на кровати в одежде. Судя по всему он приехал с очередного рабочего задания в третьем часу ночи и упал спать. А посуда осталась с его дневного обеда. Раздраженная Лена бросила сумочку, захлопнула дверь, а потом подошла к раковине и демонстративно уронила на пол металлическую миску. Лязг раскатами грома пробежался по комнате, ударом с пола были взбиты мохры пыли. Никакой реакции. Лена рассвирепела. Она отпила из чайника, поняв, что вода холодная, Лена схватила его и пошла к постели где по-прежнему валялся Олег. Вода потекла за шиворот. Это оказалось намного действеннее миски. Олег резко вскочил на кровати и некоторое время метался в поисках течи. Потом, уже продрав глаза и одев очки увидел свою дорогую Леночку:

– Любимов, – твердо отчеканила она, – почему, стоит мне уехать на несколько дней, эта квартира превращается в самое настоящее логово и свинарник?

– Лена, – Олег обнял ее, рассчитывая таким образом задобрить.

– Прекратить эти нежности, – продолжала возмущаться Дятлова, – почему ты не вымыл посуду? Спишь в одежде. Я теперь постельное белье стирать должна?

– Его все равно уже давно надо было выстирать, – стал оправдываться Олег.

Лена была небольшого роста, темные волосы укладывала в каре. Пронзительный взгляд сине-зеленых глаз скрывался за стильными остроугольными очками. Со школы она отличалась острым умом и умением быстро принять решение. Возможно, именно по этой причине она легко окрутила Олега, который всю жизнь предпочитал удобное место для сидения и не хотел ничего решать. А Лену эта позиция перманентной доминанты очень устраивала.

После некоторого времени в состоянии мягкой семейной разборки Олег был отправлен мыть посуду, а Лена побежала в душ, а после сочинила небольшой завтрак. За едой между влюбленными произошел разговор, на уже давно набившую оскомину тему:

– Тимур снова забраковал мой материал про этих ненормальных политиков из парламента, – жаловался Олег, – он искренне считает, что его не стоит предавать огласке, поскольку он может повредить нашему изданию. А в свете нового закона о клевете, по которому за такую статью можно сесть за решетку, Тимур вообще боится пропускать что-то острое и опасное.

– Может у тебя было недостаточно фактов, – поинтересовалась Лена.

– Я никогда не пишу, если фактов мало, – уверенно ответил Олег, – ты же меня знаешь. А эти гады, которые за деньги налогоплательщиков принимают сверхстранные законы, которыми защищают себя от них же. Чтобы обычные люди не могли сказать ничего плохого о человеке, которого они же содержат, когда вычитают из зарплаты процент в пользу государства. Именно поэтому закон о клевете в новом виде смехотворен. Потому что он показывает их трусость.