— У вас есть дети кроме Мэйзи?

— Сын, Джош. Он живет недалеко отсюда. Сейчас он находится в Брайтоне по делам своей фирмы. — С ее слов Джош представал важной персоной, если только она случайно не проговорится о его «берлоге» или о том, что у него никогда не было нормальной работы. И тут Броуди вспомнила кое-что. — Мой дед был сержантом ливерпульской полиции. По словам моей матери, он трагически погиб при исполнении служебных обязанностей в 1930 году.

— В самом деле? — Глаза Карен Грант заинтересованно расширились. — Как это произошло? Вы знаете, как его звали?

— Томас Райан. Посреди ночи он натолкнулся на двух мужчин, которые пытались ограбить банк, и один из них застрелил его.

— Посмотрим, удастся ли мне найти что-нибудь о нем в Интернете. М-м, чай сладкий и крепкий. Пейте, не стесняйтесь, и возьмите вот этот бутерброд. — Карен перегнулась через стол и взяла руки Броуди в свои. — Надеюсь, что не показалась вам слишком назойливой, миссис Логан. Мой старший брат умер от передозировки, когда ему было всего семнадцать. Я ненавижу торговцев наркотиками. Пожалуй, именно поэтому я и пошла в полицию. Будь моя воля, все торговцы «дурью» гнили бы в тюрьме до конца дней своих. — Она поджала губы. — Обещаю разыскать вашу дочь. А теперь, быть может, вы расскажете мне что-нибудь о ней? Где она жила? Что она изучала в университете? И почему ваш супруг отрекся от собственного ребенка, от своей плоти и крови?

И тогда Броуди рассказала ей обо всем. Она испытала невероятное облегчение, сбросив камень с души и поведав совершенно постороннему человеку о том, в чем не решалась признаться до сих пор никому.

Затем Карен подвезла ее к станции метро «Юстон», и Броуди вернулась в Ливерпуль, чувствуя себя намного лучше, чем раньше. Ладно, положим, она так и не сумела разыскать свою дочь, зато она была совершенно уверена в том, что вскоре это удастся Карен, которая придумает, как убедить Мэйзи вернуться домой.

Ванесса приобрела в магазине Леонарда два холста, коробку с красками и упаковку кисточек. Она сунула свои приобретения под кровать, после чего прилегла вздремнуть. Сегодняшнее утро, богатое событиями, выдалось на редкость утомительным, хотя общение с Леонардом Гослингом оказалось довольно приятным, особенно завтрак. Горячий шоколад со взбитыми сливками и домашние булочки с клубничным вареньем были просто восхитительными. Ванесса облизнулась и вновь ощутила их вкус.

Проснувшись, Ванесса чувствовала себя покойно и уютно среди старомодной тяжелой мебели и увядшей роскоши тисненых шелковых обоев и парчовых занавесок. Стены мягко светились розоватым и зеленым светом. Над камином висела очаровательная картина, на которой были изображены юные феи, водящие хоровод на лугу, в окружении полевых цветов. Возле двери висела еще одна картина, на которой те же феи порхали по лесу. Пожалуй, в такой комнате нельзя долго оставаться несчастной. Так что ее наверняка ждет счастливое будущее — как только она начнет сбрасывать вес.

Ванесса прочла текстовые сообщения, поступившие на ее мобильный телефон, и прослушала голосовую почту. Аманда и Соня оставили свои послания, практически не отличавшиеся друг от друга. Неужели она действительно порвала со своей семьей? Неужели на целый год? Неужели она не понимает, что ведет себя глупо? Чересчур драматично? «И в результате все, чего ты добилась, — лишь привлекла к себе ненужное внимание, — гласило текстовое сообщение от Сони. — И не в первый уже раз, кстати». — С Соней Ванессе было намного труднее найти общий язык, чем с Амандой.

Ванесса никак не могла взять в толк, каким это образом исчезновение на целых двенадцать месяцев способно привлечь к ней внимание. Скорее наоборот.

«Ради всего святого, что мне отвечать нашим знакомым, когда они начнут расспрашивать о тебе?» — горестно вопрошала мать Ванессы. Отец жизнерадостно советовал следить за собой и регулярно бывать на свежем воздухе. Кто-то из сотрудников радио «Сирена» сообщал, что им удалось договориться об интервью с Уэйном Руни[24]. Кто-то написал, что с сожалением узнал о том, что она ушла с радио. Среди прочих было и сообщение о том, что она выиграла поездку в Испанию. К негодованию Ванессы, Уильям тоже отправил ей послание на голосовую почту. Аманда рассказала ему о том, что она задумала, и он просил ее не делать глупостей.

Не делать глупостей! Интересно, как это следует понимать? Или он действительно полагает, что она способна совершить самоубийство из-за него? Ага, сейчас, разбежалась!

В доме было пусто. Диана еще не пришла с работы, Броуди куда-то уехала. Ванесса вдоволь понежилась, принимая ванну. Вернувшись в свою комнату, она встала на весы. Стрелка, качнувшись, перевалила отметку в восемнадцать стоунов. «Пожалуй, не стоит отбрасывать вариант с самоубийством», — устало подумала Ванесса.

Около шести часов вечера она услышала, как с работы вернулась Диана. Не прошло и нескольких минут, как девушка поставила какой-то компакт-диск с очередными дурацкими композициями каменного века, которые ей так нравились. «Сегодня на небе есть звезды? — плаксиво вопрошал мужской голос. — Я не вижу, чистое ли небо или оно затянуто облаками».

— Привет, котик.

Диана вышла в сад. Она проводила там много времени, даже если в саду было темно и холодно. Ванесса наблюдала за девушкой сверху, из окна. В своем причудливом старомодном платье и в туфлях со скошенными каблуками Диана походила на модель с фотографии в стиле ретро из модного журнала. Девушка разговаривала с рыжим котом, который, завидев ее, спрыгнул с дерева на землю. Он подошел к ней и, мурлыча, потерся о ее ногу. Диана наклонилась и погладила его.

— Ну, и чем ты сегодня занимался, котик?

Ванесса выразительно закатила глаза. Она недолюбливала кошек, и они платили ей взаимностью. Неужели Диана и вправду ждет, что глупое животное ей ответит? Конечно, девушку нельзя было назвать интеллектуальным светилом Великобритании, но уж настолько тупой она быть никак не могла. Ванесса с отвращением отвернулась от окна. Она терпеть не могла Диану. При этом она ничуть не завидовала ее стройной фигурке или естественной, природной элегантности — Ванессу раздражала непроходимая, как она полагала, тупость девушки.

Получасом позже прозвенел звонок и Диана впустила кого-то в дом. На лестнице послышались шаги. Ванесса замерла в напряжении, молясь про себя, чтобы ее местонахождение не было обнаружено и чтобы гость пожаловал не к ней. Но часть ее души страстно желала совершенно противоположного: вот раздастся стук в дверь и, открыв ее, Ванесса увидит знакомое лицо. Она будет рада кому угодно, кроме Уильяма. В данный момент ей срочно требовалась компания. Дружеское рукопожатие, братский поцелуй, даже приветливая улыбка — сгодилось бы все.

Но шаги направились в сторону соседней комнаты. Очевидно, прибыл новый — и последний — жилец.

До Ванессы донесся голос Дианы:

— Броуди предупредила меня, что вы должны приехать около шести вечера. Хотите, я приготовлю вам чашечку чаю?

Вновь прибывший, должно быть, принял приглашение Дианы, потому что девушка прощебетала:

— Подождите одну минуточку, чай скоро будет готов.

Ванесса от всей души надеялась, что человек этот не окажется больным и старым, потому что уж она-то не имела ни малейшего желания прислуживать ему или ей. У нее и без того хватало проблем.

Она прилегла на кровать и вновь задремала. Разбудил ее детский плач. «Нет, ну надо же, — раздраженно подумала Ванесса, — и угораздило же меня попасть в дом, в котором водятся привидения».

Едва успев вернуться домой, Броуди постучалась к Диане.

— Рэйчел уже приехала? — спросила она. Рэйчел звали их новую квартирантку и соседку. Несколько дней назад она приходила сюда, чтобы осмотреть комнату, и даже оставила задаток. Выглядела Рэйчел очень молоденькой, но при этом поспешила заверить Броуди, что ей уже исполнилось шестнадцать.