Компьютерный инженер Широков беллетристикой не увлекался. Даже тем ее псевдонаучным жанром, который вот уже два века вызывает неизменный интерес любознательного читателя и именуется фантастикой. Его креативные флюиды были направлены в другую сторону, а мысль пыталась самостоятельно расщепить неизведанное, обходясь без помощи некомпетентных служителей писательского ремесла.

Однако этот роман… Как удалось режиссеру воспроизвести, словно в абсолютной реальности, не только кусочек пейзажа, но и натуральные звуки? Запахи? Мелкую палитру второстепенных деталей, которые заставляют дышать даже неодушевленные предметы, доказывая, что и величайшему мастеру не дано сотворить то, что подвластно одному лишь Господу Богу?

После того как Виктор дал согласие анонимному заказчику поработать на него, Широков забыл обо всем на свете, кроме поставленной перед ним задачи. Он в буквальном смысле продался в творческое рабство. Хотя, с другой стороны, какая наемная работа не является разновидностью рабства? Справедливости ради, никто от него не требовал подобной самоотдачи. Судя по косвенным данным, фирма, предложившая заказ, была зарегистрирована где-то на Вирджинских островах, а там не принято ожидать, что работник будет «пахать» дни и ночи напролет. Возможно, потому заказчик и обратился к русскому.

Ничего более о загадочном заказчике Виктор не знал. Да и не хотел знать. С него вполне было достаточно, что предложенный на первых порах гонорар исчислялся цифрой с пятью нулями. И чем он рисковал?! Аванс получил безо всяких проволочек. Поставленная задача тоже безумно интересная. Шутка ли? Программное воспроизводство окружающей среды, способной уводить в виртуальное пространство и воздействовать на эмоции. Говоря по-простому, ему предложили создать с помощью компьютера такой виртуальный мир, в котором можно не только обитать, но и желать обитать именно в нем одном.

На мгновение Широкову пришли на ум герои Гете, и, прежде всего, упрятанный в колбу Гомункулус. Виктор невольно поежился, будто его обдало перемешанной с грязью российской стужей. Но он быстро себя взял в руки. Долой эмоции! Он не доктор Фауст, а заказчик ничем не напоминает Мефистофеля. Если уж волноваться, то только по одному-единственному поводу. Зачем заказчику понадобилась такая игрушка? Надо же, как лихо обозвали ее в контракте: «Виртуальная жизнь: быт, страсти, удовольствия».

Подсознательно Виктор понимал, что ему предлагается вторгнуться в запретную сферу, нащупать, так сказать, тайные механизмы управления личностью. Но просчитать последствия этого ему не приходило в голову.

В последнее время Широков совсем забросил служебные дела, перепоручив незатейливые институтские программы своим подчиненным, а сам практически полностью переключился на заказ. Кто платит, тот и заказывает музыку. Тут мало кто сумел бы устоять. Философия несложная. Впрочем, разве только ожидание больших денег двигает им? А разве сам факт создания подобного проекта не вдохновляет? А ближайшая локальная цель – круиз, не стимулирует?

Ну и Ирина, конечно.

Он все еще не представлял, во что вляпался.

Из-за нескончаемых заторов он опаздывал уже минут на сорок, но ничего не мог поделать с обстоятельствами, совершенно от него не зависящими. Он уже собирался бросить автомобиль у ближайшей станции метро. Виктор обреченно включил «поворотник», чтобы подъехать к тротуару, но движение внезапно оживилось.

Между тем Духон задерживался по аналогичной причине. Оба в равной мере потеряли шанс встретиться вовремя. Третий участник встречи, назначенной на полдень, журналист Лев Багрянский, уже был на месте, так как жил практически рядом. Он, как и соавтор, считал, что любое опоздание – всего лишь результат расхлябанности. Даже на свидание с собственной женой опаздывать нельзя.

Когда наконец все трое встретились, Александр извинился и удалился в свой рабочий кабинет, дабы сделать несколько обязательных звонков. Оставшись вдвоем, Багрянский и Широков молчали, при этом журналист бесцеремонно разглядывал незнакомца.

«Странный тип», – подумал Багрянский. Даже беглого взгляда было достаточно, чтобы понять – перед ним человек с явно неуравновешенной психикой. Впрочем, в наше время любого человека можно принять за такового, если поставить перед собой подобную задачу. Лев решил воздержаться от спонтанных суждений. Какой-то уж больно субтильный, даже возраст точно не определишь. Наверное, где-то не больше сорока. Все компьютерщики немножко отмороженные, но этот все-таки явно «не немножко». Худое лицо. Бледная, даже серая, кожа, словно он вообще не бывает на воздухе. Давно не стриженные волосы. Все подмеченные черты, как ни странно, вполне вписывались в стереотипные представления Багрянского о людях малознакомого ему компьютерного мира.

Широков понимал, что его изучают. «Ну и пусть себе изучает, – думал он, теребя подбородок, покрытый жидкой растительностью. Бородою, или даже бородкой, это никак нельзя было назвать. – В конце концов, тоже писатель…»

Наконец за дверями послышалось движение, и в комнату влетел Духон.

– Ну, давайте, рассказывайте, с чем пожаловали! Жутко интересно, – подбодрил он гостя и приготовился слушать.

– Так это я вас, честно говоря, хотел послушать. Я же сказал, что меня волнует. Эти эпизоды в доме кинорежиссера, – не очень уверенно заметил Виктор Широков.

– Нет, так дело не пойдет, – напористо возразил Духон. – Вот видите, вас конкретно что-то интересует. А нас с господином Багрянским, судя по его кислому виду, пока не интересует ничего. Давайте уравняем шансы. Чтобы и нам тоже было интересно.

Широков еще больше стушевался, пытаясь вникнуть в слова Духона, явно не понимая, как ему вести себя дальше.

– Видите ли, – наконец обрел он голос, – мне как-то неловко вводить вас в курс малозначащих для вас дел. Тем более, что некоторым образом это тайна. Причем не моя. Я даже не знаю, чья она, и, соответственно, не знаю, как поступить…

Услышав первые, вполне вменяемые обертоны голоса посетителя, Багрянский понял, что перед ним далеко не тот человек, которого он с легкостью бездарного художника поначалу нарисовал в своем воображении.

– Тайна, говорите? Как интересно. Тем более нечестно утаивать ее от двух уже немолодых джентльменов, – в своей обычной игриво-шутливой манере начал Духон. – У меня создается впечатление, что вы действительно находитесь в затруднительном положении. Но, согласитесь, не мы вас в него поставили. Это во-первых. А во-вторых, это вы пришли к нам за помощью. Так что выкладывайте сначала свою тайну. Нам тоже должно быть интересно.

Широков энергично замахал своими длинными руками, как бы протестуя против такой постановки вопроса. Тем не менее Духон требовательно продолжил:

– А вы не допускаете, уважаемый, что господин Мартен тоже не пожелает делиться тайнами по поводу своих причуд? Почему вы требуете от других того, чего сами делать не желаете? Кстати, вы даже не знаете, перед кем несете ответственность за сохранность, как вы сами признались, тайны.

В переговорной комнате повисла напряженная тишина.

Неожиданно лицо гостя оживилось. Видно, он пришел к выводу, что в словах Духона есть резон. И вообще, разве давал он кому-то слово хранить полученный неизвестно от кого заказ в тайне? По большому счету никто этого и не требовал.

– Хорошо, пусть будет по-вашему. Я расскажу.

Сначала он путано и излишне эмоционально поведал о страстном желании вывести семью в заграничный круиз. Собеседники терпеливо слушали, чувствуя, что перебивать не стоит. Когда Виктор посетовал на острую нехватку средств и стал философствовать по поводу унижающих его достоинство терзаний на этот счет, Духон непроизвольно поморщился: может, он просто денег пришел просить? Но тут гость, миновав извилистые коридоры собственных рассуждений, наконец добрался до тайны.

– Представляете, мне предложили включиться в разработку принципиально новой компьютерной программы! – Широков произнес эти слова настолько значимо, что у его слушателей не осталось и толики сомнений в том, что именно так и обстоит дело. По крайней мере, для самого компьютерного инженера. Он это страстно подтвердил следующей фразой, прозвучавшей словно заклинание: – Вы представляете, в ее создании принимают участие лучшие программисты мира!