— Только не думай, что я теперь буду в твоем вечном услужении. — Мрачно ткнул он в меня пальцем и, хлюпая мокрыми штанами, поплелся на поляну.

— Конечно-конечно! — Легко согласилась я, спрыгивая на землю и подхватив обувь, поспешила догнать явно раздраженного и лохматого даже в мокром состоянии Лекса. — Кстати, а чего ты в штанах плаваешь, больше не в чем? — Кивнула я на его мокрую одежду. Дион остановился и все также мрачно глядя на меня сказал:

— Стираю я их, ясно? — Не думаю, что ответ был ему нужен, потому что он тут же резко развернулся и скрылся в кустах.

Не смотря на его бухтение и недовольство, к ночевке мы подготовились достаточно быстро, конечно, если бы я действительно помогала, а не маялась дурью, то устроились бы мы гораздо быстрее. Но как, скажите мне, удержаться и не прогуляться по лесу, не полюбоваться на мощные разлапистые деревья и зеленую травку? Тем более, когда альтернативой такому блужданию является нарезка картошки или обустройство спальников.

Когда я вернулась на поляну, то костер уже весело потрескивал, а в котелке булькала похлебка (несмотря на неприглядный вид удивительно вкусная, Лекс оказался потрясающим поваром), дион сидел рядом и равнодушно ворошил угольки. При моем появлении он только недовольно фыркнул и метнул в меня яблоко. Понятно. Значит еда будет еще не скоро.

Вгрызаясь в сочный фрукт, я уселась прямо на землю и какое-то время молча созерцала пляшущее пламя. В голове роились мысли, настойчиво напоминая, что пора бы уже всерьез задуматься о причинах появления в другом мире и способах, как из этого самого мира выбраться. Но это были требования разума, душа же протестовала и требовала остаться, наплевав на то серое и скучное существование, что ждало меня по возвращению. Конечно, я понимала, что в своей "безликой" жизни виновата отчасти и сама, но не смотря на многочасовые ночные бдения и размышления о том как обрести себя и почувствовать единение с родным миром, все предпринятые действия оказывались тщетными и я который раз убеждалась, что с памятью ушла и принадлежность к той среде обитания, в которой меня родили и вырастили.

В очередной раз разочаровавшись в окружающих и почувствовав себя лишней на этом маскараде жизни, я сбрасывала свою маску развеселой студентки и выматерив напряжение, садилась за компьютер. Сидя перед заметно мерцающим монитором и бродя во всемирной паутине в поисках подходящего настроению чтива, я со странным мрачноватым удовлетворением понимала, что сброшенная маска оставила ощутимые отпечатки на моей личности, и эти следы абсолютно мне не мешают. Наоборот, они делают меня сильнее и наиболее устойчивой к окружающей среде, и даже эмоции, которые раньше приходилось прятать и мучительно сдерживать, теперь с легкостью трансформируются, приобретая удобную форму язвительности со значительной долей пофигизма.

Мне повезло, что в какой-то момент времени я просто смирилась со своим новым Я, и начала получать удовольствие от собственных изменений вместо того чтобы рвать волосы и выть на луну в бессилии от невозможности вернуть все обратно. (Хм… Если бы я еще знала это "обратно".)

Только спустя пару месяцев мой разум полностью осознал, что изменение Я было больше похоже на битву двух враждующий личностей, и не прекрати я вовремя борьбу с собой, то быть бы мне в комнатке с мягкими стенами.

Опять же, если бы мне хватило сил отстоять собственную робость и душевную ранимость, то вряд ли бы я сидела сейчас так спокойно. Скорее всего, мою крышу сдуло бы в тот самый момент, как в темноте сверкнули драконьи глаза, ну, во всяком случае, отнестись к перемене мира со всего лишь сорокаминутной истерикой мне бы не удалось точно. Странно, но та откровенно стервозная, злорадная и довольно самолюбивая натура, которая так старалась вытеснить застенчивость и смирение с окружающей действительностью появилась только вместе с первым сном о Веларии. Тогда мне сказали, что это банальная реакция на потерю памяти, и на самом деле ничего необычного в этом нет. После аварии я с радостью в это поверила, а вот сейчас меня начали одолевать сомнения — очень уж резко началась борьба одного Я с другим. Просто в один миг, после очередного сна я проснулась и почувствовала жуткое раздражение на собственную, как мне тогда показалось, мягкотелость. При чем, до этого все меня в себе вполне устраивало.

Так что же получается? Кто-то специально запустил механизм изменения, чтобы я, оказавшись в другом мире, не растеклась жалкой рыдающей кучкой, а вполне бодренько ломанулась вперед подхватив где-нибудь задание наподобие спасения мира? Но тогда этот кто-то должен был учесть, что нынешняя я плевать хотела на бесплатный героизм и на использование моей светлости в качестве орудия миротворчества. А если этот момент профукали, то где тогда само задание?

Я покосилась на равнодушного диона и ужаснулась — а что если задание это он, и я напрасно себе голову ломаю? Что если меня изменили и послали сюда, чтоб я привела этого беглого принца к власти? Не, быть такого не может — слишком очевидно, и к тому же Лекс сам сказал, что власть ему и даром не упала….

— Лекс, а у вас тут маньяков, жаждущих власти, не водится? — Решив не гадать а узнать напрямую, спросила я. Дион пару секунд мрачно на меня косился, а потом пожал плечами и, вновь уткнувшись взглядом в сапоги, равнодушно буркнул:

— Навалом. Особенно при дворах.

— Это и так понятно. А в глобальном смысле?

— Если и водятся, то аккуратно и не попадаясь на глаза — правители не любят конкуренции и любого, кто посягнет на власть, удавят и даже задумываться не будут.

— Ну это понятно, а каких-нибудь особо крутых магов с крупными претензиями или преступной тягой ко всякого рода пакостям? — Не унималась я. Лекс лениво покачал головой и попробовал похлебку, скривился и сыпанул соли. — А мощные артефакты, угрожающие миру есть?

— Полным полно. Мой меч в принципе, тоже считается опасным артефактом, так что, мне теперь в мировые властелины записываться? — Скептически фыркнул дион, но заметив мой оценивающий взгляд, с подозрением покосился и, убрав подальше выше упомянутую железяку, поинтересовался:

— А чего это тебя так волнует?

— Меня? Только чисто теоретически и от скуки. — Практически не соврала я, протягивая ложку к котелку с намерением снять пробу. Получив поварешкой по руке, я обижено надулась и демонстративно потерла ушибленное место. Собственно, удар был почти неощутимым, но это было дело принципа — будут тут еще всякие меня поварешками лупить. На мой обиженный вид дион только устало вздохнул и поставил передо мной миску с едой. Стоило только носу уловить аромат, как дуться стало гораздо тяжелее. После нескольких ложек я окончательно подобрела и великодушно простила этого хама.

— Лекс, а только королевская семья дионов может путешествовать между мирами?

— Не семья, а только король и наследник, — поправил меня дион. — Насколько мне известно, несколько Магистров теоретически могли перебросить себя в другой мир, но я еще ни разу не слышал, чтобы они вернулись обратно живыми и в полном комплекте.

— А как же тогда перемещается Дион? — Я облизала опустевшую тарелку и пристально уставилась на Лекса в ожидании ответа. Проводник под моим взглядом поперхнулся и со вздохом отложив недоеденный ужин начал объяснять.

— Когда дионам наскучивает жизнь, они приходят к королю и он, в зависимости от определенных качеств отправляет их в путешествие за пределы этого мира. Не знаю как, но эти путешественники могут сообщать о местах в которых они побывали, таким образом король всегда знает несколько мест, которые можно использовать для перемещения в случае угрозы народу. Правда бывают и накладки. Ты слышала про то, как исчезли вампиры? — Я отрицательно качнула головой. (Откуда бы мне знать, если я вообще тотально неместная?) — Что, даже легенд не слышала? — Не унимался дион.

— Они выпили кровь бешенного и однажды перекусали друг друга в приступе острого голода и помрачнения остатков мозгов? — предположила я.