Отсчитав привычные восемнадцать ступенек, Олег отпер дверь и жестом пригласил женщину. Замялась у входа, стянула сапоги. Мальчик тоже разулся, сунул портянки в латаные ботинки и напрягся, как зверек, ожидающий нападения.

– Не стоило разуваться, но раз уж… вот тапочки. Проходите. Нет, не туда, сюда, в кухню. И пальто снимите, у нас тепло.

На ней оказалось клетчатое платье с широким поясом. Старалась, лучшее надевала. Что ж за дело такое важное? Подумав, стянула шапку, и по плечам рассыпались белые волосы. Совершенно седые.

Мальчик босиком протопал в кухню и уселся на табурет, поджав ноги. Он напоминал нахохлившегося галчонка.

– Будете чай?

– Что вы, – прошептала женщина. – Мы на минутку… и вообще, неудобно, это ведь я с просьбой.

– Будете. – Олег сунул кипятильник в бутыль с водой, оседлал стул. – А теперь говорите.

– Вы ведь ведете секцию… учите детей. – Она сглотнула и заговорила быстрее: – Знаю, знаю, к вам сынки баронов ходят… Это дорого стоит, но я заплачу. У меня есть. Не смотрите так, правда есть!

Задумавшись, Олег почесал бровь, смерил взглядом мальчика.

– Он… видите какой. Его убьют за цвет кожи!.. – проговорила Вероника.

– Ну, знаете. Цвет кожи я менять не умею. Вы бы лучше с его отцом поговорили.

– Да какой отец в наше-то время…

– Восточные мужчины не бросают своих детей. Женщин наших используют, да…

– Но его мать вряд ли помнит, от кого он!

– Хм, а вы, простите… кто?

– Я его бабка! Мать… ой, говорить тошно.

– Ясно, извините. А мальчик-то в курсе?

– Он знает, и все равно – мама.

Забулькала вода в бутыли, Олег заварил лучший чай, придвинул чашку к мальчишке, выставил тарелку со сладкой лепешкой, нарезанной тонкими кусками.

– Спасибо, – сказал мальчик.

– Как тебя зовут, молодой человек?

– Леон, – вскинул голову, выдержал взгляд.

Странный мальчик. Черты лица европейские, но кожа смуглая, и волосы – цвета воронова крыла. Маленький взрослый. Ребенок без детства, с пеленок вынужденный драться за кусок хлеба, за право оставаться собой. У него и друзей, наверное, нет.

– Леон, а что ты умеешь делать хорошо?

– Читать, – мальчик шумно отхлебнул из чашки, обжегся, поморщился, – рыбу ловить на крючок и так… ну, накалывать. Крыс бить.

Олег вздохнул.

– Он совершенно здоров, – проговорила Вероника. – Просто на удивление здоров. Вы поймите… я женщина и не научу его выживать, потому что сама не умею.

Раскраснелась от тепла, подперла голову рукой. Теперь видно, что ей уже под пятьдесят: глубокие морщины на лбу и вокруг рта, слегка обвислые щеки, но глаза – ясные, умные, молодые. Удивительно, что она пережила голод и, барахтаясь в грязи, сумела сохранить… чистоту, что ли. И ребенка воспитывает, как раньше. Но сейчас так нельзя! Время другое! Мальчишка это понимает лучше нее.

– Вы согласны? – спросила она, по-своему расценив молчание.

– Он еще маленький…

– Сколько вы хотите? У меня есть, я не вру! – В глазах заблестели слезы.

– Мама, ну что ты! Пойдем, – воскликнул мальчишка, соскочил со стула и потянул ее за руку.

Олег вернул его на место.

– Да ты с характером, Маугли! Пусть остается. И вы оставайтесь, комната свободна. Куда вы на ночь глядя?

Вероника просияла и помолодела сразу лет на двадцать.

– Берете его?

– Беру. Но поймите, мне почти шестьдесят. Я прошел Афган и получил ранение. Сколько протяну – не знаю, но, клянусь, мне хочется посмотреть на волка, который вырастет из этого волчонка.

– Спасибо! Я… не знаю, чем вас отблагодарить. – Она упала на колени.

Мальчишка возмутился:

– Мама!

– Немедленно встаньте! – Олег помог ей. – Если бы все люди были как вы, мы бы так низко не пали.

Вооружиться было нечем. Вадим попытался отломать ножку стула, но она была прикручена намертво. Поэтому, когда дверь открылась, он просто прыгнул на врага. За горло его, за волосы, повалить…

Удар под солнышко. Дыхание сперло, Вадим повалился на пол, хватая воздух открытым ртом. Некоторое время он туго соображал, а когда более-менее очухался, понял, что ему заломили руки. Враг сидел сверху, держал крепко. Хоть бы повернуться, чтоб в рожу плюнуть перед смертью!

– Спокойно, спокойно, я сказал.

Даже не запыхался. Подготовлен. Что ж, Вадим попытался, и теперь остается только достойно умереть.

– Прекрати ты ерзать, пидрило!

– Сам…

– Молчать!

Рука у него была тяжелая. Вадим уже несколько раз пожалел, что ходил в фитнес-клуб, а не на карате. Придется смириться. Вздохнув, он прижался пылающей щекой к грязному полу.

– Я говорю – ты, пидор сраный, слушаешь. Понял? Ерзать прекрати, я тебя не хочу!

– Пош-шел ты!

Леон отпустил Вадима. Вадим встал, отряхнул рубашку и джинсы. Убить! Искалечить!

– Поедешь со мной.

Здесь не хочет пачкать? Боится кровищу не отмыть? Или в рабство продаст?

– Там твой земляк объявился. Сумасшедший, хуже тебя, дебила. Будешь переводить, что он лепечет.

Вадим ушам своим не поверил: земляк?! Неужели этот шизофреник ему поверил, Сандре поверил? И, главное, что там за человек, вдруг знакомый? Он же не понимает ничего, от ужаса с ума сходит!

– Поехали, – согласился Вадим.

Леон шел сзади. У него был пистолет – Вадим подумывал о побеге, но понимал, что его шансы равны нулю. За домом, в котором находился бункер, повернули и долго плелись по бездорожью мимо плит, сваленных кучей, мимо раскуроченных стен с паутиной ржавой арматуры. Вадим постоянно оглядывался, будто надеялся, что конвоир за его спиной истает.

Наконец вырулили на площадку, где местами сохранился бетон. С обеих сторон высились два недостроя, справа был котлован, наполненный мутной водой.

Нырнули в цоколь, миновали темный, воняющий мышами коридор и оказались возле странной машины. Вадим затормозил так резко, что Леон наткнулся на него. Не обращая внимания на приказ остановиться, обошел чудо. Когда-то это был БТР. С него даже не сняли пулемет. Но вот расцветка…

Без труда узнавалась рука художника – Леон сам поработал над «тюнингом». Характерные цвета – фиолетовый, черный. Характерные изломанные линии. Зеркала волн, разбивающиеся об острые скалы. Осколки брызг. Сиреневое солнце, в которое светлыми штрихами вписано едва уловимое лицо.

– Круто, мужик. Сам рисовал?

Леон опустил наведенный на Вадима пистолет.

– Ценитель? – поинтересовался с иронией.

– Профессионал. – Вадим надулся от гордости. – Я же дизайнер, я в этом разбираюсь.

Вот она – точка соприкосновения! Любому художнику приятна похвала. Но Леон был непрошибаем. Морда его снова стала волчьей, невыразительной.

– Внутрь давай.

Вооруженный человек чертовски убедителен. Только сейчас Вадим обратил внимание на водителя – длинную жердь в засаленной бандане. Жердь помог ему залезть в машину. Леон последовал за ним. Кабина была переделана в настоящий «салон»: диванчики для удобства пассажиров, сейф. А вот трясло дико. Едва тронулись, Вадим потерял интерес к окружающему. Изо все сил он старался не прикусить язык, не выплюнуть желудок, сохранить лицо. Иногда поглядывал на Леона – тот был невозмутим.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.