Вскоре Котенок позволил Принцу есть за обеденным столом и даже гулять по окрестностям, и теперь уже у Феи был практически неограниченный доступ к Принцу - к её, надо сказать, великому счастью. А Принц все больше и больше понимал, что его привязанность к Фее растет. Раньше он её боялся - мало ли, ещё превратит в животное какое! - а теперь стал замечать, что дерзковатый властный тон Феи - не более чем поверхность. В душе она совершенно не такая...
- ...Эй, Принц, а ну пойдем со мной гулять на реку! Котенок разрешил!
Хоть было уже одиннадцать часов вечера, пришлось Принцу идти гулять...
Домик Феи располагался на круглой как блюдце зеленой лужайке, заросшей ромашками, одуванчиками, васильками и прочими лесными цветами, отчего со стороны она напоминала скорее цветочную клумбу. Чуть дальше, на подъеме, располагалась уютный сосновый перелесок с беседкой для отдыха. Там был дивный запах сосновой хвои, 'полезный для легких', - замечал как всегда практичный Котенок. За перелеском - покатый берег реки, заросший ивами, которые так удивительно шелестели листьями на ветру, что возникало ощущение, будто они переговаривались друг с другом о чем-то таинственном, на понятном только для них языке. А дальше, на другой стороне реки, стояла заброшенная водяная мельница, вхолостую взбивавшая воду лопастями: на ней любили с довольным визгом кататься по ночам русалки...
По этим-то местам и проходила прогулка, которая, конечно же, нужна была именно для того, чтобы Принц поскорее поправил свое здоровье.
- Скажи, Фея, а что ты здесь делаешь, в этой глуши? Почему ты не можешь покинуть это место? - не выдержав, спросил во время прогулки Принц.
- 'Много будешь знать - скоро состаришься', так, кажется, у вас говорят? Принц некоторое время помолчал, а потом опять с какой-то детской простодушной непосредственностью спросил её:
- Скажи, Фея, а вы вообще за кого-нибудь замуж выходите? Или вы размножаетесь не так, как люди? Фея тут же остановилась и внимательно, серьезно на него посмотрела, прямо в глаза, причем так, что Принц при всем желании не мог избавиться от её гипнотического взгляда. Ему показалось, что взгляд её небесно-голубых глаз пронзил его душу насквозь, как пронзают солнечные лучи прозрачное стекло, да так, что от её взгляда не осталась сокрытой ни одна его тайная мысль или желание. Это ощущение было весьма неприятным, так что Принц испытал огромное облегчение, когда, так же внезапно как захватила, Фея отпустила его глаза, а её лицо при этом опять приняло тот же игриво-насмешливый тон, что и раньше:
- А что тебя это так интересует? Разве ты не знаешь, что феям опасно задавать такие вопросы?
- Почему это... - испугался Принц, остановившись как вкопанный - у него опять стали оживать давнишние подозрения по поводу превращения в кроликов. Фея же покатилась со смеху и хлопнула его по плечу.
- Не бойся, не превращу я тебя в кролика! Просто... - тут её лицо вдруг посерьезнело, стало каким-то печальным, отрешенным - это самая большая проблема у фей: мы - самые одинокие существа на свете! - и глаза её стали чуть-чуть влажными. Она быстро отошла от Принца в сторону и оперлась рукой о высокий ствол сосны, глядя куда-то вдаль, за реку.
- Не понимаю... - искренне недоуменно пробормотал Принц, разводя руками, - ты такая красивая, такая умная, такая могущественная...
- ... и такая несчастная и одинокая! - добавила Фея. - Ты думаешь, легко нам, феям, найти себе подходящую пару? - горько улыбнулась она, оборачиваясь к Принцу.
- Я понимаю... - сказал Принц, - наши-то мужики почти никто ни читать, ни писать не умеют, ни сказки сочинять, ни есть за обедом с вилкой и ножом... Они вам уж точно не годятся! - простодушно проговорил Принц. - А у вас что, своих нету?
- Это тайна. Людям в дела фей совать свой нос опасно, а то без носа останетесь! - резко переменив тон, опять игриво-насмешливо сказала Фея и щелкнула его пальцами по кончику носа, а потом быстро пошла дальше, не оборачиваясь...
Однако после этого эпизода отношения их резко переменились. Фея стала более открытой и, как бы это сказать, доступной, нежной, а Принц... Принц стал замечать, что больше не может обойтись без Феи...
И за обеденным столом, и за игрой в шашки (в которой, между прочим, Фея легко обыгрывала Принца, передвигая при этом игральные фигуры одним только взглядом) Принца преследовало неодолимое желание смотреть на Фею, восхищаться ею. Он подолгу не мог оторвать взгляда от её шелковистых золотистых волос, светящихся даже в темноте, прозрачных как горное озеро глаз, стройных линий едва прикрытого платьем тела. А когда Фея начинала петь на лютне, то уже не только глаза, но и сами мысли Принца с восторгом бежали навстречу добровольному рабству: от приторно-сладких звуков её волшебной лютни и голоса Принц вообще не видел ничего, кроме тех образов, которые навевала песня: томных прогулок по освещенной лишь звездами тенистой аллее, серебристой лунной дорожки и плеска сонных рыбок в омуте, восторженных трелей ночного соловья, тихого шепота речного камыша... А через некоторое время Принц с удивлением замечал, что он уже находится не в маленькой розовой комнатке, а там - в ночном лесу или у реки - и гуляет рука об руку с Феей или сидит вместе с нею в тишине лунной ночи и слушает плеск волн, отдаленное пение ночных птиц, вдыхая аромат пышных шелковистых волос Феи и ощущая тепло её рук на своих ладонях... - именно так, как мгновение назад об этом пела Прекрасная Фея. А уж что сказать о том, как быстро и как неожиданно Фея меняла свои чудесные наряды! За один и тот же вечер - или день? (Принц толком не знал, поскольку песни начинались ещё днем, а заканчивались глубокой ночью) - она перевоплощалась по нескольку раз. Каждый раз это были поистине волшебные платья - все сплетенные из золотых солнечных или серебристых лунных лучей, наматываемых на волшебную палочку, как на веретено, которые затем принимали самые разные цвета и оттенки не только всех цветов радуги, но и тех цветов, которые Принц отродясь не видывал. Каждый новый наряд навевал на Принца совершенно разные настроения и состояния души - от смеха и эйфорической радости до светлой задумчивости и мечтательности. А уж когда Фея начинала танцевать... Принц сам не понимал, что с ним происходит, где реальность, а где иллюзия, навеянная добрым волшебством хозяйки этого леса, но всё это, тем не менее, ему определённо нравилось. Он всю жизнь мечтал оказаться в сказке и когда он, наконец-то, туда попал, ему совсем не хотел возвращаться в 'реальный мир'. Оставалось только одно 'но'. В самом деле, Принц уже окончательно выздоровел, так что гипс и повязки с него были сняты, а потому формально у него уже не осталось причин оставаться в гостях у Феи. Положение Принца в её доме стало двусмысленным...
- Я так Вам за все благодарен, Прекрасная Фея! Вы мне так помогли, спасли мне жизнь, вылечили меня, так что я Ваш должник навеки - и хотел бы навсегда остаться Вашим другом! - как-то сказал Принц Фее за обедом.
- Эй, Принц, а это что ещё за новость? Почему это на 'Вы'? Что за благодарности такие? Ты что, уезжать собрался что ли? - подозрительно сощурив глазки, спросила Фея и обиженно надула губки. Принц замялся.
- Понимаешь, Фея, мне, конечно, хорошо с тобой, но я уж итак загостился у тебя, неудобно как-то...
- Глупости какие! - всплеснула руками Фея. - И слышать ничего не хочу! Куда ты пойдешь, чудо в перьях? Памяти у тебя все равно никакой нету...
- Покажу медальон в деревне, может, подскажут...
Фея досадно было закусила губку, но через мгновение уже мелодично рассмеялась:
- Ой! А медальон я твой уронила случайно в реку, вместе с колечком! Ты уж извини, Принц, я, правда, не хотела... - и тут же покраснела от стыда за такую нелепую ложь.
- Как?! Это же... память! Как ты могла! Да что ты себе позволяешь! - и, взмахнув руками в воздухе, он убежал из дома прямо на речку и угрюмо просидел там весь день, даже на ужин не пришел. Последняя его связь с прошлым была так беспринципно, так грубо оборвана! Принц не мог найти себе места от досады, хотя где-то в глубине души он был даже рад, что так произошло. А когда взошла луна и осветила своим серебристым сиянием холмистое побережье, Принц почувствовал, что сидит он у обрыва не один...
