— Шестнадцать, Джимми, — спокойно поправил капитан, удивив своих людей такой скоростью подсчета.

— Теперь я знаю, что умер и попал на небеса, — вздохнул Магуайр, глядя на люстру со слезами на глазах. Никогда не думал, что мне это удастся.

Нейл Брейдон был удивлен не менее солдат, увидев хрустальную люстру, висевшую когда-то в столовой Ройял-Бей, люстру, которой так гордилась бабушка. Оглядев пещеру, где он, Натан и Адам мальчишками прятались от старших, грозившихся надрать им уши за очередную проделку, он увидел не детские сокровища, добытые во время скитаний по округе, а фамильные ценности в ящиках, где содержались фарфор, хрусталь, статуэтки, предметы искусства и редкие книги, любовно собираемые годами. У стен стояли скатки ковров, мебель и картины.

— Думаю, можно положить лейтенанта на этот диванчик, — решил Бактейл, снимая чехол с шелковых подушек в сине-белую полоску.

— Натяните сначала чехол обратно, пожалуйста, — умолял лейтенант, зная, как рассердилась бы его мать, положи он грязные сапоги на прелестное изделие семнадцатого века.

Магуайра устроили на другом диване поверх простыни, и он блаженно закрыл глаза, вдыхая запах роз и лаванды.

— Интересно, кто спрятал здесь все это?!

Один из солдат наткнулся на маленький комод из красного дерева и попытался открыть ящик, но оказалось, что он заперт. Солдат вынул перочинный нож, поддел пружинку и, обнаружив внутри столовое серебро, вытащил несколько тяжелых ложек и украдкой сунул в сумку.

Остальные солдаты бесцельно разбрелись по пещере. Бактейл от нечего делать стал вытаскивать и рассматривать картины.

— Эй, это не тот сожженный дом, который мы видели ниже по течению реки? Узнаю эти шесть труб. Красивое было здание, ничего не скажешь! А колонны какие!

Вынув еще одну картину, чуть поменьше размером, он долго смотрел на нее, прежде чем поперхнуться и закашляться, да так сильно, что один из стоявших рядом принялся хлопать его по спине.

Немного отдышавшись, Бактейл в полном недоумении уставился на капитана.

— Кэп? — пробормотал он, переводя взгляд с изображенного на портрете молодого золотоволосого джентльмена в костюме для верховой езды на золотоволосого капитана с хищным лицом в мундире янки, стоявшего не более чем в пяти шагах от него.

Постепенно в пещере воцарилось молчание. Все уставились на картину, которую поднес к свету Бактейл.

Наконец кто-то тихо присвистнул. Человек, изображенный на портрете, был точной копией капитана. Только вот был одет и причесан по моде двадцатипятилетней давности. Настоящий щеголь! И держал поводья гнедого, как две капли воды похожего на жеребца капитана.

— Просто дрожь по коже, — промямлил Джонсон, едва осмеливаясь взглянуть на капитана, почти уверенный, что видит призрак.

— А я все думал, почему нам так везет! Значит, нами командовал мертвец? Может, кэпа вообще нельзя убить? — пропищал стоявший рядом, ущипнув за бок соседа, дабы убедиться, что тот настоящий, и с облегчением слыша вопль боли.

— Мой отец, джентльмены, — пояснил Брейдон, подходя ближе. — И в пещере сложены вещи из Ройял-Бей, моего родового дома. Семья моего отца жила там еще с революции. Но отец выбрал другой путь и отправился на территории. Должно быть, мой кузен спрятал это, чтобы вернуться за вещами после войны. И я принимаю на себя полную ответственность за их сохранность. Надеюсь, не стоит напоминать, как я отношусь к грабежам?

Он медленно обвел взглядом каждого.

Никто не заметил человека, спрятавшегося за спинами товарищей. Дрожащей рукой он выдвинул ящик и вернул серебро на законное место. Тихий звон отдавался громом в ушах виновного. Вор инстинктивно прикрыл рукой пах, почти ожидая, что сверкающий нож вонзится в самую драгоценную часть тела.

Лейтенант Чатам, так старавшийся рассмотреть портрет, что едва не упал с дивана, неожиданно выпалил:

— Никто и никогда не предаст вас, капитан! От имени всех даю слово, слово «кровавого всадника», что ни один человек словом не обмолвится об этой пещере и ее содержимом. Мы все клялись на крови, когда вступили в ваш отряд. Проклятие, сэр, вы наш капитан и неизвестно сколько раз спасали нам жизнь. Не оставляли раненых гнить в тюрьме мятежников. Повторяю, никто не предаст вас, а если вдруг это случится, негодяй ответит перед всеми нами.

— Лейтенант прав, кэп, — подтвердил Бактейл, оглядываясь на остальных. Кое-кто закивал в ответ, а стоявший сзади — особенно энергично.

— Клянусь, никто рта не раскроет, — объявил Магуайр, подумав про себя, что на это есть две причины. Лейтенант сказал верно, капитан не раз выручал их из беды. И нужно быть последним идиотом, чтобы навлечь на себя месть капитана. Он найдет вора на краю земли, и тогда тому несдобровать.

Нейл, немного помолчав, кивнул.

— Мы проведем ночь здесь. Расседлать лошадей. И никаких костров. Джимми, ты стоишь вахту первым. А потом я сменю тебя.

— Ничего, кэп. Тот суп все еще согревает мне брюхо. Уж не знаю, что там было, вроде бы и не слишком густой, только живот до сих пор полный.

Нейл снова огляделся и неожиданно заметил, что поодаль сложены другие ящики, с именем Треверсов на крышках.

— Похоже, они были не только соседями, но и друзьями, — заметил Бактейл.

— Мои кузены женились на сестрах Треверс, — пояснил Нейл, поняв, что это Натан и Адам посоветовали Стюарту Треверсу спрятать здесь обстановку Треверс-Хилла.

— Значит, один из них женился на той хорошенькой мисс, что помогла нам?

— Нет, — резко ответил капитан, — она вышла за другого человека.

Больше вопросов на эту тему не задавали.

Бактейл, решив водворить портрет на место, наткнулся на другую стопку картин, сложенную у стены. Любопытный по природе, он не устоял от искушения взглянуть.

— Кстати, о маленькой леди! — воскликнул он, поднося картину ближе к люстре. — Интересно, что с ними со всеми сталось?

На этот раз лейтенант все-таки упал с дивана, стремясь поближе рассмотреть портрет прекрасной дамы. Несколько рук помогли ему снова лечь, но он настоял, чтобы его поднесли поближе. Его просьбу исполнили, правда, без особой охоты. Сняв круглые очки, Чатам наскоро протер стекла, нацепил их на нос и тихо ахнул, с первого взгляда оценив красоту и естественность сцены.

Семья Треверсов наслаждалась теплым летним днем. На веранде дома стояла прелестная грациозная женщина с корзиной роз. Лейтенант вздохнул: он побывал в саду, где были срезаны эти цветы. Рядом возвышалась худая мулатка. Эту он видел не далее как сегодня. Она расставляла на столе аппетитные закуски. Чуть позади держал поднос с бокалами тот негр в зеленой ливрее, который принес им суп. Только теперь его волосы побелели. На первой ступеньке стоял серьезного вида молодой человек, протягивая розу девушке с такими же золотистыми волосами и тонкими чертами, как у женщины с корзиной. Лейтенант узнал и ее. Это та больная, что лежала на диване в Треверс-Хилле два дня назад. Он обернулся, поймал взгляд капитана и нерешительно показал пальцем на девушку.

— Алтея, — пояснил тот. — А это ее старший брат, Стюарт Джеймс. Погиб на войне. Женщина с розами — миссис Треверс. Она тоже умерла. А Джоли и Стивена вы видели.

Лейтенант печально кивнул и передвинул палец к другой группе: темноволосая девочка сидит на коленях у мальчика с гривой густых светлых волос. Малышка озорно улыбается, пытаясь схватить щенка, которого держит мальчик.

— Блайт и Палмер Уильямс. Обоих уже нет.

Рука лейтенанта повисла над изображением красивого юноши с каштановыми волосами, с беззаботным видом идущего по двору в окружении стаи гончих.

— Гай Треверс, — продолжал Нейл, и лейтенант озабоченно нахмурился, распознав резкие нотки в голосе капитана, обычно не сулившие провинившемуся ничего хорошего. — Он еще жив.

Во дворе под могучим дубом стоял коротконогий приземистый джентльмен. Рядом держал поводья породистого чалого жеребца улыбающийся молодой негр. В седле сидела маленькая девочка, лет девяти-десяти.