Вечером в доме были гости, поэтому мы решили закрыть дверь в спальню. Примерно в два часа ночи я услышал скрежет, постарался не обращать внимания, но через несколько минут наклонился посмотреть, что, черт возьми, происходит. Я увидел, как Нортон пытался лапой поднять щеколду. Кот царапал защелку достаточно долго, в конце концов подцепил ее когтем и поднял. Затем он начал прыгать до тех пор, пока не отбросил крючок, соединявший створки двери. Успешно справившись с задачей, мой друг осторожно высунулся из широко распахнутой двери, спокойно вышел в коридор и исчез.

Дженис, наблюдая за происходящим, не могла поверить собственным глазам.

— Ты же не думаешь… — начала она.

— Думаю, — ответил я шепотом.

Мы поняли друг друга без слов, вспомнив виноградник во Франции и удивительную собаку, которая вставала на задние лапы, поворачивала ручку и открывала дверь, когда хотела уйти или зайти. Казалось, только это потрясло Нортона. Впервые кот увидел, что другое животное может делать то, что не умеет он.

— Нет, конечно, нет, — быстро заговорила Дженис. — Кот не может помнить. Если бы даже Нортон запомнил, он бы не смог связать… Ну, я в смысле, он просто не мог видеть, как собака… или мог?

— Верь мне, — ответил я, — я знаю своего кота.

Хочу выразить благодарность Леоне Невлер и Бетти Прашкер за веру, мотивацию и поддержку. Эстер Ньюберг — за великолепно проделанную работу и профессионализм.

Дженис, которая не обращает внимания, вернее, старается не обращать внимания на мою сварливость и выходные, загруженные работой.

Особенно я бы хотел поблагодарить Нортона за то, что кот позволил мне разделить с ним место за письменным столом. Надеюсь получить половину стула в процессе работы над следующим произведением, но не могу на это рассчитывать.