-Господи, сохрани Россию матушку -, произнес батюшка Илларион крестясь. - Поистине, близок конец света.Сказано  в святом писании: И восстанет брат на брата, а сын на отца. И явится к людям дьявол. И будет править ими.-

   -Ужас! Ужас то какой,- тряслась матушка Анастасия. - Грядет еще суд божий! Ох, грядет. И воздаст нам за грехи тяжкие.- Мертвая тишина воцарилась за столом. На несколько минут все замолчали, подавленные предчувствием страшного конца, надвигающегося на них. - Давайте же выпьем, наконец, господа.- Не выдержав затянувшейся паузы, нарушил тишину Сергей. - Должен же и я выпить за здоровье и счастье молодых!- Взгляды гостей и родителей вновь обратились к Юрасику и Оленьке, и только сейчас, вдруг все заметили, что по белому полю Оленькиного свадебного платья, алыми маками рдели пятна крови.

   -Не к добру это! Это к несчастью!- голосом пророчицы бормотала матушка Анастасия.- Белое и кровь. Кровь и белое. Нет, это не к добру!-

   -Успокойся, девочка,- преодолев всеобщую растерянность, поддержал, уже готовую разрыдаться Оленьку Сергей, как говорил один поэт: И кровью герои скрепляли союз.... Вот и вы свой союз кровью скрепили и жить будете вечно во славу нашего рода и великой России. Вечно будите жить.- И желая подкрепить сказанное делом, он поднял наполненную до краев рюмку, приглашая собравшихся за столом господ выпить за здоровье и счастье молодых. Но тут, словно желая испортить, по чьему - то злому наитию, столь ответственный момент, в прихожей, второй раз за этот вечер, ворохнулся звонок. Если бы, в этот момент, кто-то посторонний, заглянул в гостиную, то ему, скорее всего, пришла бы в голову мысль, что он попал в музей восковых фигур, настолько не подвижны и мертвы были лица сидящих за столом людей. Ни кто из них не сомневался в том, что это пришли солдаты. Пришли за тем, что бы убить их. - Сначала меня, шепнула Оленька тихо, заметив в руке Юрасика тускло отсвечивающий вороненой сталью, браунинг. - Сначала меня. Я не хочу, что бы они...Что бы я... - она взглянула на Юрасика полными слез глазами.

   -Стой!- Это Сергей Кадамова остановил рванувшегося к дверям племянника. -- Стой! Это я! Я во всем виноват. Они пришли за мной. И я сам пойду и сдамся. И объясню им все. Вас они тронуть не посмеют.-

   -Сережа, мы будем молиться за тебя, прошептала Юлия Петровна, глядя на деверя полными ужаса и смертельной тоски, глазами. - Сережа, мы все будем молиться,-

   -Прощайте,господа .Вероятно на этом свете мы уже не увидимся!- На бледном лице играет беззаботная улыбка. Именно так он ходил в атаки впереди своих солдат, ощущая, как леденеет от восторга грудь. И улыбался. Улыбался, ожидая удара прилетевшей издалека роковой пули. Но и на этот раз судьба уберегла их. Удара не последовало. Двери распахнулись, и через порог перешагнул, высокий, широкоплечий господин в черном дорогом пальто и низко надвинутой на глаза шляпе. - Сергей Юрьевич?- пробасил он полувопросительно, склонив в легком поклоне голову, _ не узнаете, Сергей Юрьевич?- Легким движением фокусника он снял с головы шляпу.- Разрешите представиться. Хозаров Александр Борисович. Черные, как смоль, усы слегка приподнялись в усмешке, обнажив отливающие сахарной белизной, зубы. В овале лица, в разрезе чуть раскосых глаз, таится что-то восточное, дикое, пришедшее из опаленных горячим зноем степей с несущимися куда-то, в необозримую даль, табунов легконогих коней. Но только тень. Легкая, едва заметная тень уходящего своими корнями в бурную, Российскую юность, древа  - Хозаров -! Александр! Какими судьбами!- Сергей явно растерян. А перед глазами вдруг всплывает из прошлого. Высокий, нескладный гимназист из последних сил, отбивается от нескольких уличных мальчишек- оборвышей. Тогда Сергей помог ему, смело бросившись на выручку. Там же они и познакомились, когда беспризорники, ощутив, что с двумя храбро защищающимися гимназистами им не справится, попросту разбежались.. И там же поклялись в вечной дружбе. И вот, друзья детства встретились вновь. - Ты понимаешь Сергей,- хрипел простуженным горлом Хозаров, С трудом снимая с себя тесное пальто. - До Питера я добирался на крыше вагона и естественно нахватался вшей от попутчиков. Прижимались друг к другу, чтоб теплее было.-

   -Как же ты добрался, с таким то богатством?- спросил Сергей, взглядом показывая на офицерские погоны и кресты, украшавшие грудь друга. - Считай, что тебе повезло. Наши солдатики могли бы и....- .

   -Могли бы, да не смогли,-  оскалил зубы в презрительной ухмылке Хозаров , освободившись, наконец, от пальто. - Понимаешь. Прижал я в темном переходе одного господина и предложил ему поменяться со мной одеждой. Я ему свою шинель и фуражку , со вшами в придачу, а он мне пальто и шляпу.Павда,мне  показалось, что сделал он это без особого желания, но пойми, Сергей у меня просто не было другого выхода. Солдатушки  то наши, узнав во мне офицера, на первой станции меня бы в расход списали.- Через час с не большим пальто и обмундирование штаб-с капитана Хозарова стыло на балконе а сам он ,порозовевший и размякший после ванной и бритья, сидел за столом и кутаясь в шелковый халат Кадамова старшего , благодушно щурил глаза и с удовольствием следил за игрой света в наполненных водкой , хрустальных рюмках. Пили за здоровье молодых и за счастливое возвращение с фронта штаб-с капитана Хозарова, и за обожаемых дам. Пили и за неё. За Россию. За великую, могучую, непобедимую и от чего-то несчастную.

   -Не погибнет Россия!- хрипел, перегибаясь через стол Хозаров, нависая багровым лицом над отцом Илларионом. - Не позволим! Защитим-!

   - Бог защитит, соглашался с офицером отец Илларион, размашисто крестясь и глядя в потолок не трезвыми глазами. - Бог, он все видит-

   -Нет сами! Сами защитим!- не соглашался офицер, тряся головой, стараясь разогнать застилающую глаза хмельную муть. Оттолкнув от себя опустевшую рюмку Хозаров поднялся из-за стола и, качаясь на нетрезвых ногах, окруженный облаком сизого, табачного дыма, весь большой и страшный, шагнул к стоящему в глубине гостиной, роялю. С нетрезвой настойчивостью утвердился на стуле. Пальцы привычно легли на клавиши благородного инструмента, и торжественные звуки российского гимна заполнили гостиную - Боже царя храни! Сильный , державный, царствуй на славу! На славу....- И вдруг музыка оборвалась. Всего на единственное мгновение воцарилась в гостиной тишина и тут же разлетелась на мелкие осколки взорванная первым, как громовой раскат, мощным аккордом. Тщетно пытался пианист укротить вышедший из под его власти инструмент. Рояль лишь гудел возмущенно в ответ на его усилия и, не признавая его власти над собой, продолжал метать в пространство разящие молнии аккордов. Казалось, еще не много и стены гостиной не выдержат этого бешеного ритма и рухнут, похоронив под собой растерянных и оглушенных людей. Но вот, наконец, музыканту удалось совладать с не покорным инструментом. Жалобно всхлипнув, рояль умолк. - Не к добру это! Ох, не к добру!- Тряслась в страхе матушка Анастасия. - Еще затрубят трубы иерихонские....-.

   -Истину, истину глаголешь, матушка, - вторил ей отец Илларион, путаясь толстыми, пухлыми пальцами в сивой, густой бороде. - Павел, что это было? Что же это такое?- беспомощно шептала Юлия Петровна глядя растерянными, мечущимися глазами на поникшего Кадамова старшего. - Вы хотите знать, что это такое, господа.?- Спросил Сергей, оглядев поочередно всех сидящих за столом. Капельки пота тускло взблеснули на его лбу и бровях. Это конец, господа. Конец нам и конец России...- -Сергей, о чем ты говоришь?! - возмущенно воскликнул Кадамов старший тщетно пытаясь разглядеть, сквозь густую пелену табачного дыма лицо младшего брата. - Кому конец?- -----Нам всем конец. Всем и всему. Понимаете?- в голосе Сергея явственно послышались истерические нотки. - Господа, он же бредит! Он ранен. У него, наверное, жар! свистящим шепотом восклицала Юлия Петровна. - Да да, господа! Ему надо помочь! - Но Сергей отстранил шагнувшего было к нему Юрасика.Встал сам. Удивительно трезвыми глазами оглядел стол. Налил себе из графинчика полный, винный стаканчик водки. Выдохнул хрипло, и, запрокинув голову, выпил. С минуту он стоял не подвижно, тупо глядя перед собой. За тем, резко повернувшись , на не гнувшихся ногах вышел из гостиной. Уронив голову на рояль спал, всхрапывая, сраженный водкой штаб-с капитан Хозаров. За столом спал Крымов, уронив голову в тарелку с остатками соуса. Терской, не естественно бледный и упрямый, пытался объяснить что-то громко и ужасно неприлично икавшему Кадамову старшему. Только Юрасик и Оленька да мать невесты , Наталья Владимировна Терская и присоединившаяся к ним Крымова оставались трезвыми и с грустной обреченностью смотрели на разгромленный стол, на спящего за роялем, Хозарова, на бездумно ходившую по гостиной Юлию Петровну. Ровно через неделю Варвара принесла им страшную новость. Штаб-с капитан Хозаров был опознан одним из своих солдат ранее дезертировавшим с фронта и убит. - Так и лежит на дороге сердечный, - жалела офицера Варвара. - И крови ,крови кругом. Оплакивая убитого штаб-с капитана Хозарова, Они еще не знали, что одним из них предстоит погибнуть еще более страшной, мученической смертью. Выживших ждали лагеря, позор, изгнание. Россия вступала в полосу жесточайшей оккупации. Вооруженные коммунистами интернациональные бригады, сформированные из пленных немцев, мадьяр, эстонцев, латышей и своих собственных дезертиров, привлеченных возможностью безнаказанного грабежа и насилия, ведомые комиссарами , в большинстве своем евреями, прибывшими в страну вместе с Лейбой Бронштейном (он же Лев Троцкий) Ринулись в глубь страны, сея на своем пути ужас и смерть. И не было побежденным ни пощады не прощения. Они еще не знали этого. Не знали, что история, уже поставила на них, еще живых, но уже обреченных на страдания и смерть свой крест.