Уважаемая леди Диана!

Я намеревалась написать Вам сразу, как только покинула Ронсу, но была очень занята.

Как только м-р Кастэрс почувствовал себя достаточно хорошо, сестра Маклеод и я были отправлены к другому пациенту в Кейтнесс, к восьмидесятидвухлетней леди, которая сломала ногу.

От нее я приехала сюда и первую неделю была очень занята, поскольку мой больной, отставной полковник, лежал с высокой температурой. Сейчас он стал поправляться, и я нашла время, чтобы написать Вам.

После того как Вы уехали, у м-ра Кастэрса было небольшое ухудшение, но ничего серьезного. Все это время у нас не было посетителей, но за неделю до нашего с сестрой Маклеод отъезда мисс Росс получила разрешение от доктора навестить его. Лично я считала это неблагоразумным, зная, как она вела себя с Вами, но Вы же знаете, каков доктор, и было бесполезно нам с сестрой высказывать свое мнение.

Очевидно, случился большой скандал, хотя мы и не слышали, что же произошло там на самом деле.

Во всяком случае, она спустилась вниз вся в слезах и м-р Кастэрс весь вечер казался очень расстроенным и хмурым.

Я, конечно, сказала доктору, но он ничего не ответил. К нашему удивлению, через несколько дней Маргарет сказала, что доктор нашел для мисс Росс место секретаря в госпитале на континенте где-то на севере. Она не пришла в замок даже попрощаться, но я как раз гуляла в то время, когда она уезжала с острова, и я очень рада, что так получилось.

Ужасно боюсь возвращаться в госпиталь, поскольку слышала, что уважаемый д-р Симпсон ушел, и Бог знает, кто окажется на его месте. Я не люблю изменения, мне всегда кажется, что новые доктора не знают, кто действительно профессионально выполняет свою работу, а кто не справляется с ней.

Я часто Вас вспоминаю и ищу Ваше имя в газетах. Думаю, Вы весело проводите время. Во всяком случае, я надеюсь, что мы с Вами встретимся. Я часто вспоминаю наши беседы.

Искренне Ваша, Флоренс Вильямс.

Диана перечитала снова описание отъезда Джин. Итак, змея покинула Эдем, подумала она, но это совсем не доказывает, что она играет роль Евы.

Долгое время она размышляла над тем, что же в действительности произошло между Яном и Джин. Она кое-что подозревала, но была слишком переполнена чувствами, чтобы быть в чем-то уверенной по отношению к Яну.

Она все еще находилась в раздумьях, как вдруг резко зазвонил телефон, стоявший рядом с ней. Это была Розмари.

— Хеллоу!

— Дорогуша, — произнесла Розмари, задыхаясь, — я должна тебя увидеть — это очень важно. Можно я сейчас приеду?

— Конечно, — ответила Диана. — Я — одна. Поднимайся сразу ко мне в комнату.

— Через пять минут я буду, — проговорила Розмари.

Диана думала, что же могло произойти. Розмари и лорд Лэдхолд вернулись вместе из Франции, и у них не могло быть неприятностей. Розмари появилась через пять минут.

Она была очень бледной, волосы в беспорядке, совсем непохожа на себя. Она поцеловала Диану, упала в кресло и стала рассказывать свою историю.

— Что случилось, Розмари, дорогая? — спросила Диана.

— Ты ни за что не поверишь, — воскликнула Розмари. — Никогда! Если бы я могла когда-нибудь представить себе подобное, я бы никогда не уехала, а теперь возвращаюсь и что вижу? Хотя почему такое произошло, просто не представляю. Это такой шок, что я просто не знаю, как рассказать об этом даже тебе, Диана! — Она остановилась, чтобы передохнуть. — Дай мне сигарету.

Диана предложила ей одну из покрытых эмалью коробочек, находящихся около ее кровати, и Розмари закурила.

— Начни сначала, — сказала Диана. — Ну, быстрее же, расскажи мне, в чем дело?

— Это Генри, — проговорила Розмари.

— Генри! — повторила за ней Диана. Уж кто-кто, а он, право, был не тем человеком, от которого можно было ожидать нечто, что может привести Розмари в такое волнение.

— Когда я вернулась, подумала, что он выглядит как-то странно, — продолжила Розмари, — как будто он собирается совершить какую-то шалость. Сначала я не обратила на это внимания, решив, что он, возможно, не слишком хорошо себя чувствует или, может быть, появились срочные дела. А потом Вера сказала, решив меня уязвить, что видела его пару раз с интересной брюнеткой. Конечно, я не обратила на это никакого внимания. Ты же знаешь, как Генри привязан ко мне, у него в жизни не было другой женщины. Я несколько обеспокоилась, и мои подозрения оправдались, когда я нашла ужасное письмо, оскорбляющее меня.

Эту женщину зовут миссис Пичи — Руби Пичи, мы ее не знаем, конечно. Я думаю, она и не леди. Я бы совсем по-другому отнеслась к этому, если бы она была леди. И ты знаешь, моя дорогая, они провели вместе уже несколько уик-эндов, пока я была на юге Франции!

Я не могу в это поверить, никогда не могла бы подумать о Генри. Даже имея в руках вещественное доказательство, не могла предположить, что это — правда. Но когда я поговорила с ним, он во всем признался. Он влюблен в нее, как тебе это нравится, и хочет на ней жениться!

Диана была очень удивлена, но не могла ничем помочь, несмотря на то, что сочувствовала Розмари. Она только подумала, что Генри можно понять.

Он вел себя очень глупо, зная о романе Розмари с лордом Лэдхолдом, придумывая оправдания и даже принимая от жены выгодные предложения, но бесспорно и то, что Розмари все больше им пренебрегала, это было фактом, затем уехала на два месяца на юг Франции, совсем не думая о том, чем он занимается или как он без нее живет.

«Какие женщины все-таки странные», — подумала Диана. Розмари сама не нуждалась в Генри, она не любила его и совсем не была к нему привязана, но она не смогла перенести того, что у него другая женщина. Розмари была очень расстроена, и Диана постаралась как можно лучше успокоить и утешить ее.

— Я не хочу разводиться с Генри, — продолжала она. — Мне нравится быть за ним замужем, мы в принципе хорошо с ним ладим. Он будет несчастным с этой женщиной, никто так хорошо его не понимал, как я. С чем только мне не пришлось мириться: с его бедностью, неспособностью продвигаться по службе, ленью и отсутствием инициативы, а теперь, когда он встал на путь успешной политической карьеры, он хочет бросить все это ради какой-то простушки, которую неизвестно где подцепил!

— А что обо всем этом говорит лорд Лэдхолд? — спросила Диана.

— Старик в ярости, — ответила Розмари. — Он не может жениться на мне, даже если я буду свободна. Его жене всего сорок пять лет, и она будет жить вечно, а человек его положения не может позволить себе скандала. Все было так легко, когда был Генри, никто ничего не мог сказать о нашей дружбе, поскольку мой муж ее одобрял. А теперь все усложнится. Это не только жестоко со стороны Генри, но это и чрезвычайно неосмотрительно.

Она встала и поправила шляпку, глядя в зеркало.

— Я, правда, не знаю, что мне делать, но я ужасно расстроена, — сказала она. — Я рассказала тебе, дорогая, потому что знаю, что ты мне сочувствуешь. Я считаю, что Генри вел себя как последний мерзавец, я так ему об этом и сказала… А как ты себя чувствуешь, тебе лучше? — спросила она небрежно, подходя уже к двери и вспоминая вдруг, что Диана была больна, но, не выслушав ответа Дианы, унеслась, поглощенная своими проблемами.

Не успела она уйти, как леди Стэнлиэр появилась в комнате с огромным букетом белых и красных гвоздик.

— Они от Рональда, дорогая, — проговорила она. — А сам он ждет внизу, Розмари одолжила у него машину. Он говорит, что ему очень хотелось увидеть тебя хотя бы на минутку, но он вполне поймет, если ты не захочешь принять его.

— Конечно! — произнесла Диана. — Мне бы хотелось увидеть его.

Рональд, очень симпатичный, загорелый, слегка смущенный, но стремящийся угодить, пожал ей руку и сел рядом с кроватью.

— Мне ужасно жаль, что ты болеешь, — заметил он, и Диана улыбнулась ему в ответ.