Она надела платье, а сестра недовольно заметила:

— Почему ты не делаешь модную прическу? Твоя вышла из моды лет пять назад!

Ильза улыбнулась:

— В Литтлстоуне мало кто разбирается модах. А лошади и собаки, с которыми я провожу большую часть времени, не очень обращают внимание на мои прически.

Однако Дорин не приняла шутки.

— Ты должна думать о своем положении в обществе, — сказала она. — В конце концов ты ведь моя сестра!

— Да… конечно. Но ты не появлялась здесь несколько лет.

— Я пользуюсь в Лондоне большим успехом. У меня просто нет времени ездить куда-нибудь еще.

Дорин очень любила похвастаться, поэтому начала описывать в подробностях свой успех в лондонском высшем свете и множество мужчин, влюбленных в нее.

Несмотря на свою неискушенность, Ильза поняла, что большинство поклонников сестры — люди женатые.

Благодаря еженедельникам она еще узнала среди них имена многих владельцев скаковых лошадей.

А сестра все говорила и говорила без остановки.

Ильза старалась убедить себя, что Дорин нельзя судить по меркам Литтлстоуна.

«Здесь совсем другой мир, — думала она. — Он так отличается от жизни в Лондоне, что нельзя их даже сравнивать».

— Очень внимательно следи за тем, что говоришь, — предупредила Дорин сестру, когда они вернулись к разговору о герцоге. — Убеди его, что я провела здесь два дня и никого, кроме тебя и папы, не видела. Мы сидели по вечерам в гостиной и вспоминали прошлое.

— И ты действительно думаешь, что его светлость поверит в это, когда сэр Мортимер расскажет ему, что видел тебя с лордом Рэнделлом в отеле?

— Все случилось рано утром. Правда, Хьюго, к несчастью, раздвинул шторы, но сэр Мортимер был крайне возбужден. Если ему и показалось, что он увидел кого-то похожего на меня, то он, очевидно, ошибся.

Дорин немного помолчала.

— Обнаженная женщина со светлыми волосами, распущенными по плечам, могла быть кем угодно. А если я буду утверждать, что меня там не было, и вы с отцом это подтвердите, почему герцог должен будет поверить сэру Мортимеру?

Надо признать, звучало все это довольно убедительно.

И все-таки Ильза догадывалась, что сестра очень нервничает. Нетрудно было представить, в какую ярость пришла Дорин, поняв, что находится в руках не слишком порядочного человека.

Сестры спустились вниз. Ильза выглядела замечательно.

Викария до сих пор не было, и Дорин, желая избежать малейшей ошибки, решительно заявила сестре:

— Ты должна сказать папе, если он появится позже герцога, что я приехала вас навестить, так как чувствую вину за то, что так долго отсутствовала. И я не хочу, чтобы герцог или кто-нибудь другой знал, сколько времени я не была в родном доме.

— Не думаю, что папа способен проявить подобную бестактность. Он не станет упрекать тебя в присутствии постороннего человека, — возразила Ильза.

— Скажи ему еще, что я очень взволнована возвращением домой, и не надо думать, будто я бессердечна и стыжусь своей семьи.

Ильза не ответила, а Дорин добавила:

— Какая жалость, что дом в поместье закрыт! Я могла бы показать его герцогу. Не сомневаюсь, что на него произвело бы впечатление то, как он выглядел во времена дедушки.

— Сейчас дом совсем другой, — вздохнула Ильза. — Везде пыль, из труб сыплется сажа. А окна такие грязные, что в доме темно даже днем.

— Я не хочу об этом слышать, — перебила ее Дорин. — Мне очень жаль, что дядя Роберт уехал в Индию, бросив дом на произвол судьбы.

Ильза понимала, что Дорин хотелось показать герцогу родовой дом и обширное поместье. Но сама она полагала, что вряд ли все это произвело бы на него впечатление. Из того, что она читала о нем, следовало, что герцог чрезвычайно богат. Без сомнения, он должен был быть очень заносчив.

Ильзе казалось, что герцог разрушит атмосферу счастья в ее доме и Дорин не стоило приглашать его сюда.

«Герцог принадлежит Лондону, — говорила она себе, — вместе с такими женщинами, как Дорин: очень красивыми, но чье поведение шокировало бы маму и, безусловно, шокирует меня!»

Время шло. Было заметно, что Дорин напряженно прислушивается к каждому звуку.

А Ильза даже почувствовала облегчение, надеясь, что герцог уже не появится. Но только она подумала, что для визита уже слишком поздно, как раздался звонок у парадного входа.

Если бы это был отец, он не стал бы звонить. А если это не викарий, значит, герцог.

Дорин подумала то же самое. Она встала со стула и подошла к камину. Пока Ильза переодевалась, сестра потратила много времени на макияж и прическу и сейчас выглядела восхитительно.

Ее красота словно освещала небольшую гостиную. Да, она принадлежала другому миру. Открылась дверь.

— Его светлость герцог Маунтерон, миледи! — громко объявил старый Бриггс.

Герцог Маунтерон позавтракал с маркизом и маркизой Эксфорд. С семи часов утра он с хозяином катался верхом и получил массу удовольствия. Ему досталась норовистая породистая лошадь. Они как раз обсуждали, чем заняться после завтрака, когда вошел слуга с письмом на серебряном подносе для герцога.

Узнав почерк, тот быстро прочел записку, потом повернулся к маркизу и сказал:

— Это письмо от леди Баркер. Я не знал, что ее отец — викарий и его дом находится по соседству с вами.

— Да, — кивнул маркиз. — И он очень приятный, образованный человек.

— Леди Баркер пишет, — продолжал герцог, и в голосе его сквозило недоверие, — что у отца имеются две отличные картины Стаббса. Она полагает, что мне будет интересно на них взглянуть.

— Это действительно одни из лучших его работ, — подтвердил маркиз. — Марк Харл был счастлив, что отец смог ему их оставить, поскольку они не были внесены в список имущества, не подлежащего отчуждению.

Герцог удивленно приподнял брови, и маркиз объяснил:

— Я думал, вы знаете, что дедушка красавицы леди Баркер — граф Харлстоун, а викарий — его младший сын.

— Я даже не догадывался об этом, — сказал герцог.

Немного помолчав, он добавил:

— Мне приходилось встречаться с нынешним графом. Он уехал в Индию?

— Да, его назначили губернатором северо-западной провинции, — ответил маркиз. — Для него это, конечно, большая честь, но для округи — настоящая трагедия!

— Почему? — спросил герцог.

— Потому что Роберт Харл закрыл дом и уволил почти всех людей, работавших там. Это очень беспокоит его брата, викария.

Он засмеялся.

— Марк Харл уговорил меня взять еще двух конюхов и лесника, которые мне совершенно не были нужны.

Маркиза улыбнулась.

— Когда викарий просит, ему невозможно отказать. Теперь у меня еще две молодые служанки, в которых тоже не было необходимости.

Она сделала паузу, а потом добавила:

— Вторая дочь Марка Харла, Ильза, очаровательная девушка, старается занять в деревне место своей матери. Она ухаживает за больными и поддерживает молодежь, которая не может найти работу из-за того, что дом в поместье закрыт.

— Неужели все так плохо? — спросил герцог.

— Хуже некуда, — вздохнул маркиз. — Вы же знаете, хозяйский дом в небольшой деревне — это почти единственное место работы.

Герцог кивнул.

— Отъезд Роберта Харла в Индию добавил хлопот его брату и, думаю, младшей племяннице.

Герцог взглянул на записку, которую все еще держал в руке.

— Леди Баркер пригласила меня посетить их и посмотреть картины по пути домой.

— Вам следует это сделать, — посоветовал маркиз. — Может быть, вы захотите присоединить их к своей коллекции?

— У меня такое чувство, — вмешалась маркиза, — что викарий от своих картин в таком же восторге, как вы, герцог, — от своих, и вряд ли расстанется с ними даже за королевские сокровища.

— В таком случае я не стану и просить его продать их! — ответил герцог.

Но ему было очень интересно хотя бы взглянуть на картины.

Герцог был обладателем одной из лучших коллекций в Англии.