Мы спустились в фойе. В ресторане было много людей, и я забеспокоился, что сейчас начнут просить автографы. Бетти оставила меня, чтоб позвонить в Лондон, а я пошел занимать нам столик. Мне нравилась такая Бетти, деловая, сдержанная, она возбуждала еще больше, чем раньше.

Я прошел в ресторан, блуждая взглядом. Там была Белла, она сидела одна, и ковыряла в тарелке салат, я направился к ней. Белла Кауцле была дамой с пышными формами, высокая блондинка с фиалковыми глазами.

- Здравствуйте, мисс Кауцле, - я сел напротив нее. Она бегло смотрела на меня. От меня приятно пахло табаком и женскими духами, неуловимый запах женских духов. Это же Фредди Менори, наверное, здесь с любовником или любовницей.

- Добрый день, мистер Менори, - ответила она.

- Я ваш большой поклонник, по правде, говоря, ваш и Бетти Хомс. Вы ведь из одного лицея, - я перешел к наступлению.

- Я старше ее. Она не там, где ей надо быть, она убила в рок-музыке свой голос, - сделала вывод Белла.

- Бетти любит свободу, и рок, то, что ей нужно, - я посмотрел вдаль. К нам шла Бетти, на ее лице сияла радостная улыбка.

- Здравствуй, Белла, - Бетти села рядом со мной, - Анна сказала, это шикарная идея, а Джим или Джош в этот раз дадут деньги тебе. Джиму лучше иметь дело со мной, а для Джоша я своя.

- Бетти, добрый день, - Белла выслушала речь Бетти, - а ты, все поешь?

- Я с восемнадцати лет пашу, как лошадь. Поверь это, то, что я всегда хотела. Просто повстречала бунтарей на своем пути, а они с тех пор с меня пылинки сдувают.

- Мне надо идти, - Белла встала.

- Ты сможешь прийти ко мне сегодня вечерком, у меня есть деловое предложение.

- Да.

- Мы будем ждать, - Бетти открыла меню.

Белла пришла неожиданно. Бетти оторвалась от меня, она не смогла мне отказать, и теперь чертыхалась, я гортанно смеялся. Ну, и узнают о нас, плевать на все, пусть знают. Бетти быстро оделась, поправляя волосы. Да и черт с ними! Неужели у Беллы не было любовников и такой ситуации. Бетти открыла дверь, пожимая плечами, под холодным взглядом Беллы она не ощутила смущение.

- Присаживайся, я не ждала тебя, как видишь.

- И, что ты хотела мне предложить?

- Фредди хочет с тобой спеть одну песню.

- Одну? А сколько у вас примерно занимает альбом? – похоже, ее это заинтересовало.

- От восьми и более, если записываться каждый день, то за три-четыре месяца можно сделать альбом, - я выпил воды. Чертовы нервы.

- Я так не могу, если между концертами только, - она теребила складки платья.

- Не плохо, я беру на себя и тексты и музыку, - я встал, подходя к Бетти, - она только ведет дела. Мы с Бетти хорошие друзья.

- Я могу пригласить Эстер Блаунт, ради меня она согласиться, - Бетти перевела взгляд с меня на Беллу.

- Тогда договорились, я буду петь в Ковент-Гарден 4 апреля, после концерта можно поужинать и все снова обсудить. Только не шумный ресторан.

- Тогда Гарден-Флауверс, - я пожал руку Белле, так мы договорись.

***

Я стоял у лестницы, уже давно не был одет так, как с иголочки, надел серо-голубой фрак. Я посмотрел на лестницу и замер. Это была королева, королева моего сердца. Я очень редко видел ее в таких платьях, в основном Бетти предпочитала короткие платья, но для оперы она оделась как настоящая дива, как Софи Лорен, или Одри Хепберн. Это было черно-белое одеяние. Лиф был сшит из черного бархата, вырез лодочкой-сердцем подчеркивал грудь и ее округлые плечики, которые всегда волновали мужчин. Внизу от застроенного лифа спускались складками двухслойная юбка: одна юбка была из плотной белой ткани, а вторая – из мерцающей органзы, а по подолу черная атласная лента. Белые длинные перчатки, бриллиантовое колье на шее, а на ногах туфли, которые она сама расшивала бисером, прическа в стиле Одри Хепберн.

- Ты что увидел приведение? – смеясь, произнесла она.

- Ты просто божественна, и толкаешь меня на грех, весь вечер я буду думать о том, как снять с тебя это дурацкое платье, - я протянул ей руку.

- Непременно, Адель, Рита, Питер, я думаю, вы справитесь?

- Все будет хорошо, - успокоил меня Питер.

- Ладно, мы поехали, - я накинул ей на плечи меховое манто.

Ковент-Гарден сиял, я привык ко всей этой суматохе вокруг меня, но мы с Бетти, словно потеряли страх, что нас застанут, мы не боялись быть раскрытыми, но по-прежнему никто не замечал наши отношения. За двенадцать лет мы с Бетти так и не привыкли ко всем слухам вокруг на наших персон. Мы сели очень близко к сцене. Концерт прошел на бис, было столько неожиданностей и сюрпризов. Белла позвала меня на сцену, попросив ей сыграть что-нибудь классическое. Только к полуночи мы смогли уехать в Гарден-Флауверс. Мы ужинали втроем, пребывая еще в возбужденном состояние.

- Почему ты в рок музыке? – спросила Белла Бетти.

- Я поняла, что там простор, я могу там писать все, что я хочу, и публика более свободная.

Всю ночь мы играли, я показывал свои наметки. Мы много смеялись, много пели. Под утро я увидел спящую Бетти на диване.

- Мы разбудим ее?

- Нет, она привыкла к моей игре на рояле, я часто играю по ночам.

- Я верю вам, ты пока делай наметки, я буду в Лондоне через две недели, покажешь, как работать в студии.

- Хорошо, - я поцеловал ее руку, провожая до двери, - До скорых встреч.

- Счастливо долететь, - пожелал я.

Май 1987.

Бетти.

Было начало мая, Фредди и Белла записывались, они уже сделали пол-альбома. Я вела их дела, наслаждаясь тихой семейной жизнью. В это солнечное утро, в день нашего знакомства, я пила чай в столовой, просматривая утренние газеты. Фредди еще спал после вчерашнего утомительного дня, и длительной записи. Я вспомнила, как он разбудил меня, и как горячая волна накатила на меня, сметая на своем пути и все и даже сон. Я вздохнула, открывая первую газету из стопки.

Я замерла, что-то внутри меня оборвалось при виде заголовка: «ФЕЛИКС ПЕРТЕТОРА, МЕНЕДЖЕР TSH: «БЕТТИ ХОМС МЕЧТА ВСЕЙ МОЕЙ ЖИЗНИ, А ФРЕДДИ МЕНОРИ НЕНУЖНЫЙ ЭЛЕМЕНТ В НАШЕЙ ЖИЗНИ». Это было скандальное интервью, где Феликс говорил, что с 1982 года мы были любовниками. В доказательство были приведены фотографии, где мы просто при приветствии целовались в щеки, или просто стояли рядом. Я общалась с ним, потому что две группы работали вместе. Все было написано так убедительно, что не верить было просто не возможно. Все эти снимки местами были монтажом, я целовалась с Фредди, а при монтаже стал Феликс. Да они чем-то были похожи, но все же Фредди Менори, это Фредди Менори. Фредди был выставлен, как гомик. Он даже посмел сказать, что Бэсс и Али его дочери. Феликс вмешал меня в свои грязные дела с МакОллой.

Все газеты пестрели этими признаниями. Я знала, чей это почерк. МакОлла решил меня унизить в глазах Фредди, а заодно и его тоже назвав голубым, с полными примерами доказательств. Перед глазами все поплыло, я не видела ничего, кроме пелены своих слез. Мне стало невообразимо больно. Он не сможет все это перенести, его гордость, его восточная гордость будет ущемлена, так сильно, что я должна буду уйти из его жизни, как бы мне самой не было больно. Я утерла слезы, слыша шаги Фредди. Он поцеловал меня в щеку.

- О, утренние газеты, - я отодвинула их от него, - дай я посмотрю, - Фредди выхватил их из моих рук. Я замерла, ожидая удар. Он стал смотреть газеты и слезы подступили к моему горлу. Я тихо плакала, чувствуя спиной его боль и гнев. – Бетти, это правда?

- Что, правда? – у меня дрожал голос.

- Ты и Феликс? – я захотела кинуться к его ногам и рыдать, и кричать, что я верна ему, - все, что здесь написано это правда?

- Я не буду оправдываться, - прошептала я, - если ты любишь меня, то не поверишь всей, этой бульварщине, - я встала, закрываясь в ванной комнате. Я чувствовала опустошенность. Я видела его взгляд полный злобы и ненависти. Я знала, до чего его может довести его собственная ревность.