- Я помню, что ты любишь его, - произнес он. Фредди смотрел, не отрываясь на меня. От беспокойства я слизывала с губ мороженое. Я собиралась поправить волосы, как Фредди перехватил мою руку. Он стиснул ее, наклоняясь ко мне. Его теплые губы впились в мой рот. От этого у меня закружилась голова, он сводил меня с ума. Его язык настойчиво призывал раскрыться меня для поцелуя. Я вспомнила, как целовалась с Патриком, и сделала то же самое. Фредди еще сильнее стиснул мою руку, мне казалось, что он сломает мои пальцы. Он притягивал меня к себе, продолжая пылко целовать. Внутри меня загорался непонятный огонь, чем сильнее у меня кружилась голова, тем сильнее он меня целовал. Фредди оторвался от меня, я потупила взгляд, теряясь, даже не зная, что и сказать.

- Фредди… - промямлила я.

- Ты ведь никогда не целовалась? – в его голосе было столько надежды, но врать совсем не хотелось.

- Нет, - прошептала я.

- С кем? – откуда такая ревность. Его не было в моей жизни четыре года, чего он о себе возомнил?

- С Патриком, - он приподнял бровь, - он мой троюродный кузен, - Патрик Хомс, внук Руфуса Хомса, брата моего деда.

- Он же лучше меня? – он усмехнулся.

- Тебе-то какое дело! – вспылила я, - ты мне не указ! – я резко поднялась, собираясь уйти.

- Не кипятись! – он схватил меня за локоть, - Бетти!

- Да, пошел ты! – он дернул меня на себя, приникая к губам, думая, что поцелуем погасит мой гнев. Фредди оторвался от меня, считая, что приручил.

- Все? – он улыбнулся.

- Нет, не все. Знаешь что, Фредди Бульдасара, ты настоящий глупец, если думаешь, что вот так, погасишь бурю. Веди себя, так со своими подстилками, - я высвободилась из его рук, бросившись бежать от него подальше

- Бетти! – он нагнал меня, загребая в свои объятья, прижимая к дереву, - дерзкая девчонка, я буду ждать тебя завтра в полдень у Британского музея. Если не придешь, не увидишь меня никогда.

- Больно надо, - прошипела я, он снова прижался к мои губам, целуя не так страстно, как в первый раз. Он наказывал меня, ну, ничего я тоже умею играть.

Фредди.

Любовь завладела мной неожиданно, я чувствовал себя мальчишкой. Вечером я пришел домой и спрятал исписанные ею листы в любимую книжку Дж. Оруэлла «1984». Я заперся у себя, и витал где-то далеко. Роджер подметил мое растерянное состояние, и намекнул остальным, что, похоже, их друг влюбился. Я парил, летал в облаках. Я знал, где она живет, знал ее номер телефона, но каждый раз преодолевал искушение подойти ближе к Гарден-Дейлиас, или набрать номер телефона, зная, что ее родители не одобрят дочь, встречающуюся с мужчиной старше ее почти на десять лет. Как могло такое случиться со мной, это смешная девчонка в детских платьицах завладела моим сознанием, так что не мог выкинуть ее из головы.

Как-то я проходил мимо ее лицея и увидел ее танцующую на улице перед школой. Бетти танцевала с парнем фламенко, она тесно прижималась к нему, и он крепко держал ее. Бетти развевала красную юбку, их танец дышал их страстью, казалось они оба в огне, и толпа в таком же экстазе. Меня охватила собственническая ревность, на свидание я ясно дал ей понять, что не потерплю такого, на что Бетти быстро парировала, что я ей никто, и он я не указ. Я разозлился, Бетти встала и ушла. Конечно никто, одергивал я каждый раз себя, но все же мне было невыносимо думать, что кто-то кроме меня имеет право на нее. Нашим местом был Гайд-парк, мы частенько любили устраиваться на траве и болтать, иногда мы спорили:

- Ты не выносима, как я тебя терплю?

- Ну, я же права! – Бетти посмотрела на меня с вызовом, я тихо засмеялся. Я всегда попадал под действие ее чар, она не умела еще пользоваться ими, и все было так невинно, где не было место греху и лжи. Я все время рассматривал ее, но ее душа для меня была непроходимым болотом, в ее сердце было слишком много темных пятен, которые она не хотела показывать. Она, что-то напевала из Битлов, я вбирал ее голос.

- Ты – чудо, твой голос сказка, - я снова заглянул в ее глаза, - ты, такая красивая.

- Нет, я простушка, и не более того. Во мне нет красоты моих бабушек, или холодного великолепия матери, или страсти тети, милости сестры, и огненности другой сестры. Я просто еще одна девчонка из семьи, которой всю жизнь не будет везти, потому что везет только красавицам или дурам.

- Вот это не правда. Ты лучше их, твой взгляд полная загадка, ты вся в дымке тайны, а простоту легко превратить в великолепие, и я могу помочь тебе в этом, - я сжал ее запястье.

- Это еще чем же?

- Завтра узнаешь.

Бетти.

На следующий день он потащил меня в магазин, где нас встретила девушка, которая была его знакомой, он сразу сказал мне, что пару лет назад они мило развлекались по ночам, и я поняла, что он имел виду ЭТО. Меня жгло осознание, что у него было баб, больше, чем у меня пар туфель. Сколько он успел уложить в постель, и еще уложит. Моя ревность была отнюдь не такой, как у Фредди. Я спокойно смотрела, как он флиртует при мне с другими девушками, как целует их при приветствии. Я хотела быть единственной для него, чтобы все остальные для него ничего не значили. Дона сверху вниз оглядела меня. Я была низкого роста, примерно в пять фунтов, хрупкого телосложения, но все же не с плоской фигурой, под нелепой одеждой скрывалась тонкая талия, красивая линия бедер и груди. Флер не занималась моим гардеробом, она давала деньги в последние пару лет, и разрешала выбирать все самой, то, что мне хотелось, но я от незнания своего тела покупала, то, что совсем не шло.

- Тебе пойдет красное, - Дона сняла коралловое платье, с юбкой расшитой золотыми узорами, - или зеленое, - второе было изумрудным с рукавами-клешами, глубоким вырезом и короткой юбкой.

- Но… - я попыталась возразить, но Фредди и Дона с охапкой одежды втолкнули меня в примерочную. Я надела коралловое платье, и не узнала себя. Девушка, смотрящая на меня из зеркала, была не мной. Ткань облегала формы, придавая еще большей миниатюрности, я и не знала, что у меня красивые плечи и ноги, глаза как-то ярко засияли, - Кто ты? – шепотом я спросила отражение. Фредди отдернул шторы.

- Ну, вот совсем другое дело, - начала Дона.

- Ты великолепна, - он подал меня босоножки с двухдюймовыми каблуками.

- Но они высокие…

- Ничего привыкай.

Потом я перемерила все, что они нашли мне, я подумала, что часть выберу сама, а другую куплю потом, но у Фредди, похоже, были свои планы. Он достал свой кошелек.

- Позволь мне часть оплатить самой, - слабо возразила она.

- Нет уж, я мужчина. Тем более месяц на рынке был урожайным, я хочу видеть тебя красивой. Только не красься, не портить кожу, ты еще очень молода для этого.

Я еще не готова была принимать от него такие подарки, но мне пришлось смириться с его решением. Я не могла больше с ним спорить, как делала это раньше.

Фредди.

Я боялся близко подойти к ней, поцеловать ее, потому что мне захочется большего, но хочет ли она этого, да и она так юна, и меня могу привлечь за совращение малолетних. Конечно, я целовал ее, но всегда старался сдержать себя, обуздать все свои примитивные желания. После ее майского концерта, я встретил ее с букетом ее любимых георгин. Я отвел ее на наше место, где признался ей в любви. Я целовал ее руки, смотря на нее - преображенную, лесная нимфа, вот она кто. Больше я не мог себя сдерживать, я любил ее.

- Я люблю тебя, - прошептал я ей, она вспыхнула, как яркое солнце, ее глаза загадочно засияли, я приник к ее губам. Я нежно касался ее губ, боясь ее снова спугнуть, вызвав ее гнев. Больше всего на свете я не хотел быть отвергнутым.

- Я тоже люблю тебя, - ответила она, для нее это все было особенным, чем-то волшебным, словно эту фразу произносила только она одна и никто другой до нее.

Каждый вечер, лежа в постели, я мечтал о нас. Вот я прошу благословение у своих родителей и у ее, потом мы тихо венчаемся, у нас будет много детей, дом, семья, деньги, она ни в чем не будет нуждаться. Мне нет никого дела до ее денег, титула, богатства ее семьи, мне нужна она сама, вся без остатка.