— Ну, ваши соображения?

— Ты не должна, — тут же выпалила Вариша.

— Я не должна — что? — холодно переспросила Харинь.

Девушка прикусила язык. В самом деле — что она не должна? Возвращаться в Башню, продолжать путь, злиться, сурово молчать?

— Я не знаю, — жалко сказала девушка.

— А я знаю. Ты должна, — она коснулась своего лба, Вариша торопливо закивала и откинулась на сидение, прикрыла глаза, настраиваясь.

Магнус ответил не сразу.

Что?..

Вариша, как можно чётче формируя образы, доложила ему о произошедшем.

Она ощутила его удивление, потом обожгло бешенством и магнус, пробормотав извинения, отключился.

Тут же Харинь отпустила штурвал ветролёта, поставив на автопилот, и наклонилась вперёд, выписала на лобовом стекле пальцем какую-то руну. Поверхность стекла зарябила, на неё возникла чья-то корявая туманная рожа.

— Кошмарно выглядишь, Хаар, — сообщила роже Харинь.

— Дык, расстояние и помехи, — отозвался магнус через трески и хрипы. — Ну-ка, расскажи мне всё ещё раз.

И Железнорукая заговорила.

Изображение более-менее стабилизировалось, и стало ясно, что магнус сидит в своей библиотеке рядом со столом, в который было вделано зеркало дальновидения.

— Интересно, — пробормотал Хаар. — Блад мне ни о чём таком… Хотя ему следовало бы знать раньше, чем ветеркам…

— И что прикажете делать? — поинтересовалась гранд.

— Ну, если вы решите вернуться…

Вариша протестующе пискнула, Вейтлинь гневно заговорила…

— …То мне ничего иного не останется, кроме как признать вас несдавшими, — холодно улыбнулся магнус.

Ученицы перевели дух.

— Ну уж нет!..

— Мы не собираемся!..

— Ваше рвение, конечно, похвально, однако… Мой магнус.

— Гранд?

— Не стоит ли девушкам поменять куратора? Если за мной начнётся охота…

Магнус поднял руку, и Железнорукая замолчала.

— Гранд. Я доверяю вам полностью. С вами мои ученицы будут в абсолютной безопасности.

Неважно, кто на вас охотится — вы сможете постоять и за себя, и за девочек.

— И к тому же… — ляпнула Вейтлинь, спохватилась и замолчала, но и магнус, и куратор уже с интересом разглядывали её.

— Что?

— Нет, я ничего такого не имела в виду… — запротестовала девушка, но под пристальными взглядами всё же сдалась. — К тому же очень может быть, что для тебя этот лес — как раз самое безопасное место. Ведь никто не знает, что ты направляешься туда.

Гранд улыбнулась.

— А это идея, — медленно проговорил магнус. — Харинь.

— Мой магнус?

— Продолжай всё, как и запланировано. Я займусь остальным. Думаю, к тому времени, как вы выйдите из леса, эта история с наградой закончится.

Он кивнул и пропал с лобового стекла.

— Мне показалось, или Хаар что-то задумал? — спросила Вейтлинь в пространство.

Железнорукая пожала плечами.

— Мне-то откуда знать? — спросила Вариша.

— Он же твой любовник.

— Какое это имеет значение?!.

Вейтлинь посмотрела на неё как на дурочку и отвернулась, бормоча что-то о наивных девицах. Вариша, свирепо сопя, уставилась в противоположное окно. Харинь усмехнулась уголком рта. Уж она-то знала…

Помехи в передаче изображения не могли скрыть недобрую усмешку Хаара. Что-то задумал, определённо. К вящей славе Дома, разумеется. Что-нибудь такое, что надолго отобъёт у всех желание объявлять награду за гранда и охотиться на искусников.

Даже жалко, что я в этом не смогу поучаствовать, подумала женщина. С другой стороны, единственное, чем я могу ему сейчас помочь — это держаться в стороне.

И беречь девочек.

Хегор сидел на балкончике двурогой башни, сплетя ноги на манер учителя, и глядел на восток. Полоска рассвета постепенно разрасталась, колючки высоких деревьев истаивали, утопая в мареве. Дул свежий ветерок, чирикали птицы.

Вот показался ослепительный диск. У человека мгновенно заслезились бы глаза, но Хегор лишь опустил полупрозрачные веки, чуть перестроил глазные яблоки и принялся любоваться грандиозной световой феерией. Дарнай!.. Видимая радуга цветов, нижекрасная область, вышефиолетовая… что за жалкие определения для всего этго великолепия!..

Снизу послышались шаги. Учитель выбрался из каменной стены, которая казалась ну совершенно сплошной. Зевая, невнятно бурча и почёсываясь, оскальзываясь на влажных от росы камнях, мужчина спустился туда, где бил говорливый родник. Фыркая, умылся.

Дождавшись, пока Йурий пойдёт назад, Хегор спрыгнул прямо перед ним, сложившись вдвое. Учитель подскочил.

— Чтоб тебя!.. так пугать спросонья, заикой хочешь оставить?!.

— Неубедительно, учитель, — хихикнул Хегор, выпрямляясь. — Ты вовсе не был сонным.

— Как догадался?

— Элементарно, учитель. Ты слишком старательно им притворялся. Пошатывания, зевки…

— Пятёрка за наблюдательность, — ухмыльнулся Йурий. — Возьми пирожок с полки.

— И, учитель… — Хегор замялся.

— Что? — спросил Йурий и попятился, когда парень земно ему поклонился. — Ты чего? — оторопело спросил.

— Спасибо.

— За что?

— За всё. Теперь я, пожалуй, смогу притвориться человеком и вернуться к людям.

— Не совсем так, парень. Ты можешь сойти за своего в человеческом обществе, можешь какое-то время жить среди людей — но на самом деле никогда не вернёшься к людям. Перед самим собой не притворяйся, что ты человек.

— Пусть так, — Хегор упрямо выпятил подбородок. — Всё равно спасибо. Я долгое время мечтал об этом.

— Я рад за тебя. Правда, рад. И, кстати, на ярмарке обрати внимание на соответствие запаху эмоциям. Научись повторять их. Возрасту человека, образ которого ты отыгрываешь, вообще-то несвойственно ледяное спокойствие и умиротворённость.

Хегор торопливо кивнул.

— И, кстати, про образ. Убери фасетки из глаз.

Парень моргнул, перестраивая зрение.

— Стоп, стоп!.. Я не велел убирать совсем. Ты никогда не обращал внимание на радужки глаз? Там ещё и не такие пятна бывают. Но дело в том, что они никогда не расположены симметрично и не обладают совершенной геометрической формой. Я знаю, что тебе так проще, но!.. Да, и чистого ровного цвета радужки не бывает. Разве что контактные линзы могут дать подобный эффект.

— Что?..

— Неважно.

— Ага, — учитель ещё раз заглянул в его глаза. — Уже лучше. И я вижу, ты поработал над своей одеждой. О здешней моде я ничего не знаю, так что оставляю на твоей совести все эти яркие… гм, газыри, что ли? И прочие пояса и сапоги. Надо же, пахнут настоящей кожей и дёгтем.

— Разумеется, — оскорбился Хегор. — Когда я что-то подделываю, я делаю это на совесть!..

— Интересно, — задумчиво произнёс Йурий, — а ведь ты можешь подобным образом зарабатывать себе на жизнь. Выращивать на себе шкуру… в смысле — рубашки там всякие, штаны.

— Это ты пошутил так, учитель? — с надеждой спросил Хегор.

— Ну, почему бы и нет?

Хегор нахмурился, представляя. Продавать части себя, своей шкуры. Если поразмыслить отстранённо…

Он помотал головой.

— Экономически и энергетически невыгодно.

Йурий вытаращил глаза.

— Надо же, каких мы слов нахватались!..

— А вот насчёт сапогов и, например, костяных ножей стоит подумать, — заключил Хегор.

— Это ты пошутил так? — с надеждой спросил учитель.

— Ну, почему бы и нет?

Со стороны входа в Трубы раздалось довольное уханье. Двое обернулись — дядюшка Юп весело скалил каменные зубы.

— Эй, Дядя, — окликнул его Йурий. — Не желаешь пойти с нами?

Каменная физиономия Юпа неведомым образом отразила живейшее изумление.

— Это ты пошутил так?

— Ну, почему бы и нет?

Дядюшка выразительно обвёл каменной дланью своё несуразное тело и лицо.

— Со всей этой красотой немного некстати бродить по дорогам и показываться на ярмарках.

— Допустим, некий эксцентричный волшебник имеет привычку всюду шляться в компании своего создания. Хегор, ты, помнится, рассказывал, что у вас довольно часто бывают маги разных Домов, с волшебными существами в качестве эскорта.