Мона неплохо его "обмолотила", но и её тоже досталось. Хорошо хоть не предложила драться на крыше фургона… Мальчишка, кое-как уняв кровотечение из носа — маска от всего не защитит, отправился искать швейные принадлежности. Насколько он помнил, в его сумках ничего такого не было. Может быть, в маленьком фургоне, который ехал предпоследним? Там пока никто не жил, и на время сложили все ненужные вещи.

Гарий забрался туда, пробираясь между тюками и ящиками. Наугад поднял крышки нескольких сундуков. Ткани, выделанные шкурки, даже бумага…

Он зажмурился и повёл рукой, словно ощупывая перед собой воздух. Это упражнение давалось ему с трудом, таланта лозоходца творец не дал, но сейчас получилось.

Гарий полез туда, куда указывало эхо в Узоре, свидетельствующее о наличии металла. Так, металлический скарб, гвозди-скобы… тут инструменты…

Обнаружив берестяной футляр с иглами и нитками — работа Макшема, кажется, — мальчишка захлопнул сундук и яростно почесал ногу о угол, окованный железом. Больно…

Гарий закатав штанину, он разглядел болезненное место. Выше синяк, уже застарелый. Ниже царапина, заполучил, когда сигал с черёмухи. Здесь кожа чистая, а боль раскатывается волнами, идёт откуда-то изнутри… от кости.

Болит не его нога.

— Проводник меня… — тихо выругался Гарий. Откуда?.. Почему?

Он осторожно потянул клинки из ножен, с оружием сразу почувствовав себя уверенней. Оглянулся вокруг, уже привычно обращаясь к силе целителя, определяя, откуда доносилась чужая боль.

Ага.

Мальчишка подцепил длинным крышку сундука, в который ещё не лазил…

И шарахнулся, едва не завопил от неожиданности, когда из него, как призрак Холо, воздвиглась тёмная тень с бледным пятном черепа и провалами глазниц.

Клинок в правой, длинный, зацепился за какие-то ящики, левый короткий едва не распластал тень пополам. Пытаясь уклониться, она врезалась в стенку и тихо вскрикнула. Мальчишка скрипнул зубами от накатившей чужой боли, перекосился, припадая на ногу.

— Гарий!.. — в проёме двери возникла Мона. В правой руке она держала меч, деревянный шинай, тот самый, который недавно считал ему рёбра, а в левой — громобой. Вполне настоящий и даже заряженный.

И не замедлила пустить его в ход.

— А что я должна была делать? — оправдывалась она потом. — Почувствовала, что Гарий испуган…

— Я не был испуган! — возразил мальчишка, водя руками над раненым.

— …И побежала на эхо. Забираюсь в фургон, а там из сундука лезет этакий тролль, а Гарий перед ним на коленях стоит, и мечи у него в руках…

Луиса, которая следила за врачеванием ученика, вопросительно вскинула брови.

— Меня его болью зацепило, — неохотно пояснил мальчишка. Ну, сейчас начнутся лекции о том, что целитель не должен слишком близко воспринимать, и всё такое…

Луиса чуть улыбнулась — "я рада, что мы так хорошо понимаем друг друга".

— Всё, обезболил.

— Доставай теперь, — велела Луиса. Гарий испуганно посмотрел на неё, девушка кивнула.

…Караван сонно полз по дороге, но едва грянул выстрел, как воличи тут же остановили фургоны, повскакали с мест, похватали лежащее под рукой оружие и, убедившись, что это не нападение, поспешили на звук.

Потерявшего сознание "призрака" достали из сундука и уложили на траву, целительница разогнала собравшуюся толпу, осмотрела его и сочла, что столь незначительное ранение — хороший повод преподать ученику кое-какие практические навыки.

И теперь Гарий пыхтел, судорожно вспоминая страницы прочитанных книг и рассказы старших.

Он шевельнул было пальцами над пробитым плечом, но передумал:

— Дурманика…

Луиса одобрительно кивнула, протягивая пузырёк с сероватым порошком, похожим на смесь соли и перца. Чтобы найти пулю в теле человека и извлечь её, целителю потребуется всё его внимание. К оглушённым нервам плеча к этому времени может вернуться чувствительность. Нет уж, дурманика надёжнее будет… Гарий подхватил щепоть снадобья, вопросительно глянул на Луису. Та ничего не сказала. Дозировку, видимо, тоже придётся определять самому, одна надежда, если он ошибётся, целительница всё же поправит…

Он "посолил" рану, вчувствовался в пациента. Дурманика начала действовать. Гарий провёл рукой, мысленно зондируя рану. Боль, шок, специфическое ощущение непорядка, нарушения гармонии, чего-то чуждого человеческому телу…

Следуя всё дальше по этому следу, Гарий наконец добрался до пули. Осторожно "ощупывая" её, прикидывал, как будет лучше — воспользоваться хирургическими инструментами или не мудрствовать лукаво и достать телекинезом, благо неглубоко сидит.

— Удачно ты его подстрелила, — пробормотал он, приняв решение. Осторожно зацепил и потянул пулю линиями Узора. Бессознательный раненый дёрнулся, захрипел. Гарий поморщился от нахлынувшей чужой боли, но продолжал тянуть.

— …В порядке?.. — услышал тревожный голос Луисы.

— Нет, — из раны полезли тёмные сгустки, выпрыгнула пуля с фонтанчиком крови. Гарий шевельнул пальцами, утишая кровь, наложил повязку. — Вот теперь более-менее…

— Я вообще-то о тебе спрашивала, — он почувствовал, что чья-то рука утирает ему пот. Мир вдруг расплылся перед глазами, и он мягко повалился.

— Что с ним? — поинтересовался Норик издалека. Пока шла операция, он разогнал толпу, велев раскинуть лагерь. Фургоны выстроились на небольшом лугу, быков распрягли, зажгли костры, и уже готовилась пища. Обычно кто-то давно ушёл бы на охоту, или на рыбалку, или заметить на будущее дупла лесных пчёл, или просто побродить по окрестностям. Но сейчас все остались в лагере и нет-нет да поглядывали в сторону целителей и раненого.

— Ничего, — просто ответила Луиса. — Обычная усталость. Мона.

Девчонка вздрогнула от неожиданности.

— Помоги ему.

Гарий к тому времени немного очухался. Уже готовый вскочить и заверить всех, что с ним всё в порядке, сразу передумал и не без таланта изобразил умирающего от истощения.

— Но я… — Мона она нерешительно приблизилась, опустилась на траву рядом с Луизой, и та помогла пристроить его голову ей на колени. Сама отошла к раненому.

— А с этим что? — спросил Норик. — Можно его привести в сознание?

— Зависит от того, что вы собираетесь с ним делать, — Луиса поводила ладонью над повязкой, удовлетворённо кивнула.

— Я задам ему парочку вопр-р-росов, — тон, которым это было сказано, скорее подошёл бы обещанию сожрать живьём.

— Подождут твои вопросы, — парировала Луиса. — Это пациент Гария, он и будет говорить, можно ли уже общаться.

Норик недовольно посмотрел на раненого. В ранах он разбирался и превосходно видел, что она неопасна — действительно, удачно подстрелила дочка. Будь это волич и вой, которого обучали контролю над болью, он бы попросту сам выдавил пулю, перевязал рану и через пару дней забыл бы о ней. Проводник пойми этих целителей!.. То ли учит так, то ли раненому на самом деле необходим отдых. Как бы то ни было, но в своих пациентах целители вольны.

— Ладно!.. — выдохнул охотник сквозь зубы. — Если ты так говоришь, я оставлю его в покое. Спрошу потом.

Он бросил ещё один свирепый взгляд на берича, резко повернулся и ушёл.

Гарий ждал, что как только он позволит раненому прийти в себя, появится Норик с его "вопр-р-росами", но тот как будто забыл о бериче. Луиса недолго была рядом, убедилась, что мальчишка всё сделал правильно, сказала, что здесь ей делать нечего, и ушла. Пока остальные разбивали уже не временную стоянку, а лагерь на ночь, юный целитель успел ровно подзатянуть рану берича, косо-криво заштопать свою рубаху, поймать Мону, которая высмеяла его работу, на слове и отдать рубаху ей на починку. Ещё он зашептал собственные синяки, получил новые в очередной схватке с Моной, дважды поссорился с ней и дважды помирился. Теперь лениво листал травник, проверяя то, что выучил вчера.