— Хотела узнать, почему?

Мона кивнула, зачарованно глядя в серо-зелёные глаза.

— Вот, — и он бросил в неё своим пониманием.

Мона поняла, что стоит на крыше на коленях. Засмеялась неуверенно, смех сорвался в стон.

— Чтоб тебя… — неловко села. Молчун притворялся, что его здесь нет, повернувшись к ним спиной. Гарий вытряхнул её из куртки, забрал маску и шинаи. Куда-то исчез, и Мона легла на крыше, глядя в синее небо.

— Молчун, — позвала. — С вами… с тобой то же было?

Вой двинул могучими плечами.

— Наверное, у всех так же. После первого боя к тренировкам относишься совсем иначе.

— А ведь он стал сильнее меня, — задумчиво сказала Мона.

— Хаманай, — кратко объяснил Савед. Мона улеглась поудобнее. Хаманай, чувство крови. Привычка к мечу. Единение с ним.

— Не своя кровь на самом деле вяжет с оружием, — прошептала девочка. — Не своя, чужая…

— Что ты говоришь? — Гарий появился над ней. Она протянула руку, мальчишка вздёрнул её на ноги.

— Ничего. Я поняла. Спасибо, что объяснил.

— Извини…

— Прекрати извиняться!.. — получилось резко. Мона улыбнулась нервно.

— Всё уже не будет так, как прежде?

— Похоже на то, — у Гария был такой виноватый вид, как будто это он был причиной естественного хода вещей.

— И кстати, долго ты будешь в этой куртке щеголять?

Он явно удивился, обнаружив на себе доспех. Мона помогла ему расшнуроваться, и дети уселись рядом на крыше.

— Видел ещё что-нибудь в деревне? — поинтересовалась Мона потом. Гарий покачал головой. — Будь осторожен с этими путешествиями.

— Твой отец уже сделал мне внушение.

— Ты слушайся его. Раз уж Алека здесь нет, — хмыкнула Мона. Гарий кивнул.

— И, кстати, — обернулся к ним Молчун, — раз уж Алека здесь нет, я скажу. После твоего первого боя тренировки могут показаться тебе скучными, ненастоящими. Но не вздумай их прекращать. Именно из-за тренировок ты вообще пережил этот бой.

Гарий кивнул.

— А если уж ты… — Савед осёкся. — Если вы… ну, не можете… В общем, вечером сам погляжу, не забыл ли ты уроков брата, — он свирепо нахмурил брови и выпятил челюсть, тяжело глядя на Гария. Тот просиял:

— Спасибо!.. — даже с раной Молчун противник не из слабых.

— А я?.. — обижено начала Мона. — Ой, то есть я хотела сказать, со всем почтением, сэнир…

— Конечно, — Молчун убрал гримасу. — Только перестань меня так называть.

Они свернули в лес и углубились шагов на сто. Принялись разбивать лагерь, когда Алек неожиданно пожелал пройти дальше и скоро обнаружил пустой секрет.

Мастерски укрытая тесная землянка, в стороне стельга между деревьями. На мысленный зов пришли остальные. Луиса, покрутилась вокруг, ощупывая воздух, потом Алек закинул её на стельгу.

— День, два? — поинтересовалась девушка, спустившись вниз.

— Два-три, скорее, — сказал Джонатам, тоже бродивший, как привидение, между стволов деревьев.

— Один?

— Насколько я могу судить, да. И, конечно, не из этих. Всё очень нечётко…

И все покивали, как будто всё поняли, молча принялись разбивать лагерь. Тролль стоял, вертел головой, ничего не понимая, пока Алек не отвёл ученика в сторону и не рассказал.

Кто-то был здесь два-три дня назад, — мысленный след ещё ощущался. Едва заметный след, не "наглый", как выразился Джонатам, принадлежащий не загадочным летунам.

— Вы умеете видеть, что было два дня назад? — Урэтхи не переставал изумляться

— В лесу — да, — ответил Алек. — А вот в посёлке или, паче того, в городе хорошо если на два часа удастся заглянуть. Народу много, мысленные следы, так же, как и обыкновенные, "затаптываются".

— А?.. — Тролль не договорил. Алек покачал головой.

— Нет. Научить не смогу. Во-первых, я и сам не умею. И потом, тебе это пока ни к чему.

Урэтхи кивнул.

Путники разожгли бездымный костёр, сварили в котелке похлёбку, пустив в дело сыть из мешочка, найденного в землянке, подогрели каменные лепёшки. Урэтхи тем временем скитался по секрету и вокруг, разыскивая следы. Ага, на кожаном мешочке с сытью царапины, кожаный же шнурок смят — видно, что недавно перевязывали. Тут трава примята, свежий слом сухой ветки. Тут на земле смазанный отпечаток — похоже, мягкой обуви, вроде мокасин, или даже… Тролль помотал головой.

— Что?.. — поинтересовался Алек, обернувшись на всплеск изумления.

— Этот безумец ходит босиком, — растерянно сообщил Тролль. Алек заинтересовался, и какое-то время ученик водил его туда и сюда, указывая на следы.

Ужинали Алек и Урэтхи после урока. Умственные занятия, придуманные как будто объевшимися мухоморов шаманами, кошмарные физические упражнения — увидь он такие раньше в исполнении того же Алека, удрал бы в ужасе и абсолютной уверенности, что такое с человеческие телом проделать невозможно.

Оно, тело, до сих пор считало так, но, стоная и жалуясь, но Тролль с восторгом начал ощущать в себе те самые резервы силы, о которых так смутно и невнятно говорил учитель.

— Обычное упражнение с чашкой, — сказал Александр. — И дыхалку не забывай, два-один-два-один.

Урэтхи торопливо набулькал воды в чашку из фляги, поставил на пенёк и уселся, сложив ноги кренделём. Скоро поверхность воды успокоилась, в ней отразились кроны деревьев и тёмное небо с постепенно разгорающимися огоньками звёзд. Тролль смотрел на эти звёзды, дыша в указанном ритме, и скоро вся его сущность стала расширяться, "перерастая" тело. Раньше на этой стадии тренировки он терял себя, впадая в транс или вовсе засыпая, а однажды ненароком выскочил из своего тела и едва не заблудился в мареве изнанки мира.

Алек тогда довольно грубо привёл его в себя, и Урэтхи подскочил с воплем ужаса, расплескав чашку. После этого учитель несколько дней натаскивал его лишь физически. Лишь когда Луиса дозволила, снова начались созерцательные упражнения.

— Изучай тело, — велел негромко Алек, почувствовав готовность ученика. Урэтхи мысленно прошёлся по своему телу, отмечая работу мышц, органов и нервной системы. Как там?.. — "познай самого себя". У беричей есть басня о девице, которая утопилась, заглядевшись на своё отражение в болотце. Урэтхи всякий раз вспоминал эту историю, когда любовался невероятной гармонией процессов собственного тела. Новые возможности наполняли его детским восторгом, преклонением перед тайнами природы и каким-то суеверным трепетом перед высниками, которые умели такое. И мы ещё хотели с ними бороться?

Впрочем, справедливости ради следует сказать, что многому из того, что учитель сейчас передаёт ученику, он сам научился в школе Империи. А ведь очень может быть, что воличам придётся воевать с этим огромным сильным государством. И они ещё хотят им противостоять?..

Непрошенная мысль забралась в безмятежный покой, достигнуть которого легче, чем поддерживать.

— Выходи, — вздохнул Алек. — Ты отвлёкся.

Тролль и сам чувствовал, что потерял безмятежную сосредоточенность. Он вздохнул, сорвав ритм, и принялся выкарабкиваться из транса.

— Ну как? — поинтересовался учитель.

— Красиво, — только и сказал Урэтхи, имея в виду и звёзды в чашке воды, и своё погружение в себя. Учитель, кажется, понял.

— Разминка, — обронил так же кратко. Урэтхи кивнул и встал. Раньше он почитал себя человеком сильным и выносливым. Путешествие с воличами дало новые значения этим словам.

Выбрав подходящее дерево, он стал делать "потягусики", как выражалась Луиса. С гибкостью у мужчины были большие проблемы. В конце концов Алек и целительница придумали упражнения на растяжки.