Стихи буквально струились с моих уст, создавая образы в воображении Элвин. Она забыла о конном празднике… о своих страхах и надеждах, сидя с маленьким Гайаватой у ног доброй Нокомис… а затем она уснула.

Проснувшись, я увидела за окном густой туман. Он плотной пеленой окутывал пальмы, а на иголках сосен оставлял сверкающие капли влаги.

— Надеюсь, он рассеется до обеда, — проговорила я с надеждой в голосе.

Туман стоял неподвижно. Дом, где все только и думали о конном празднике, был погружен в тревожное ожидание. Участие в этом мероприятии было традицией, как сообщила мне Китти, потому что хозяин всегда входил в состав жюри, а Билли Трехэй и кое-кто из конюхов азартно боролись за призовые места.

— Хозяин любит, когда его лошади выигрывают, — поведала Китти, — но говорят, что он больше придирается к своим, чем к чужим…

Мы с Элвин выехали сразу после ленча. Она была верхом на Черном Принце, а для меня оседлали Ройял Ровера. Чувствовать под седлом хорошую лошадь было необыкновенно приятно, и я волновалась не меньше Элвин. Боюсь, я так же, как и моя ученица, стремилась отличиться в глазах Коннана Тре-Меллина.

Конный праздник проводился в поле неподалеку от деревенской церкви. Когда мы прибыли туда, уже начала собираться толпа. Вскоре мы с Элвин расстались, потому что состязание, в котором мне предстояло участвовать, значилось в списке одним из первых, а она должна была выступать в самом конце праздника, вместе с остальными детьми.

Начало было назначено на два часа пятнадцать минут, но, как всегда, вышла заминка, и добрых двадцать минут мы ожидали объявленного начала.

Туман немного рассеялся, но небо по-прежнему затянуто свинцовыми тучами. Погоду можно с полным на то основанием назвать промозглой. Море относительно спокойно, хотя крики чаек казались более тоскливыми, чем обычно.

Наконец-то прибыли Коннан и другие судьи, трое весьма уважаемых в округе людей. Коннан приехал верхом на Майской Заре, как я и ожидала, поскольку мне достался Ройял Ровер.

Деревенский оркестр заиграл мелодию местного гимна. Все вытянулись в струнку и запели:

Этот исполняемый с таким рвением гимн, разносящийся по окутанному туманом полю, произвел на меня неизгладимое впечатление.

И тут я заметила малышку Джиллифлауэр. Она стояла возле Дэйзи и пела вместе со всеми. Вдруг знакомый голос произнес над самым ухом:

— Да это же сама мисс Ли!

Я обернулась и увидела Питера Нанселлока, восседающего на Джасинт.

— Добрый день, — ответила я, не сумев отвести взгляд от его лошади.

У меня на спине был приколот номер.

— Выходит, мне придется соревноваться с вами в первом же состязании! — воскликнул Питер Нанселлок.

— Так значит, вы тоже в нем участвуете?

Он повернулся, и я увидела номер на его спине.

— У меня нет шансов, — вздохнула я.

— Соревнуясь со мной?

— Соревнуясь с Джасинт.

— Мисс Ли, вы имели полную возможность…

— Вы, должно быть, сошли с ума, когда сделали то, что сделали. Конюхи до сих пор успокоиться не могут.

— Кого волнует болтовня конюхов?

— Меня.

— В таком случае, вам изменяет хваленый здравый смысл.

— Гувернантка не должна игнорировать мнение окружающих.

— Вы — необычная гувернантка.

— Знаете что, мистер Нанселлок, — улыбаясь, заметила я, — мне кажется, что все гувернантки в вашей жизни были необычными. Возможно, будь они совершенно обычными, вы бы их попросту не замечали.

Я слегка тронула каблуком Ройял Ровера и поскакала на исходную позицию.

Началось первое состязание. Питер выступал раньше меня. Наблюдая за тем, как он кружит по полю, я подумала, что они с Джасинт выглядят единым целым. Как кентавр. Когда-то вроде бы существовали создания с торсом и головой человека на конском теле…

— Великолепно! — воскликнула я, восхищаясь тем, как непринужденно и легко он берет препятствия. Да и как могло быть иначе, подумала я, на такой-то кобыле!

Окончание его выступления сопровождалось бурными аплодисментами.

Подошла и моя очередь.

В ложе судей я увидела Коннана Тре-Меллина. И прошептала: «Ройял Ровер, помоги мне. Я очень хочу, чтобы ты победил Джасинт. Хочу получить этот приз. Хочу показать Коннану Тре-Меллину, что тоже кое-что умею. Помоги мне, Ройял Ровер!»

Чуткие уши насторожились, и Ройял Ровер, гарцуя, двинулся вперед. Я поняла, что он услышал и откликнулся на призыв.

— Ну, давай же, Ровер, — прошептала я. — Мы можем это сделать!

И мы безупречно исполнили всю программу, после чего толпа взорвалась аплодисментами.

Когда выступили все участники этого вида состязаний, были оглашены результаты. Это очень хорошо, потому что людям интересно узнавать их непосредственно после выступления, а не ждать окончания всего праздника.

— А вот тут мы испытали трудности, — проговорил Коннан Тре-Меллин. — Два участника получили максимальное количество очков. Это довольно необычно, но я счастлив сообщить вам, что победителями являются леди и джентльмен, мисс Марта Ли на Ройял Ровере и мистер Питер Нанселлок на Джасинт!

Пустив лошадей рысью, мы приблизились к судейской ложе.

— Приз представляет собой серебряную вазу для цветов, — продолжал Коннан. — Как нам ее разделить? Это практически невозможно сделать, поэтому ваза достается даме.

— Справедливо, — откликнулся Питер.

— Зато ты получаешь серебряную ложку, — добавил Коннан. — В качестве утешительного приза.

Мы приняли из его рук свои награды. Вручая мне вазу, Коннан улыбался и выглядел очень довольным.

— Превосходное выступление, мисс Ли. Я и не догадывался, что Ройял Ровер на такое способен.

Я похлопала Ровера по шее и больше для него, чем для кого-либо еще произнесла:

— Лучшего партнера и желать невозможно.

Затем мы с Питером вернулись в толпу зрителей, я — со своей вазой, он — со своей ложкой.

— Выступая на Джасинт, вы гарантированно стали бы единоличной победительницей.

— Мне, так или иначе, пришлось бы соревноваться с вами и какой-нибудь другой лошадью.

— Джасинт победила бы кого угодно… вы только взгляните на нее. Ведь она само совершенство. А впрочем, вы ведь все равно получили свою вазу.

— Я всегда буду помнить о том, что она не совсем моя.

— Когда будете ставить в нее розы, подумайте с улыбкой: «Часть этой вазы принадлежит… кстати, как его звали? Он всегда был так обходителен со мной, а я отвечала ему холодной несправедливостью. Жаль, что уже ничего нельзя исправить…»

— Я редко забываю имена, и мне не в чем себя упрекнуть относительно моего поведения с вами.

— Существует очень простое и приятное решение проблемы с этой вазой. Что, если мы поселимся вместе? В нашем общем доме она стояла бы на почетном месте. Мы бы с гордостью говорили: «Это наша ваза!» — и были бы безмерно довольны этим фактом.

Подобное легкомысленное отношение к столь серьезной теме меня не на шутку рассердило.

— Сомневаюсь, что мы были бы столь же довольны всем остальным.

И поскакала прочь.

Во время выступления Элвин я хотела находиться поближе к жюри, чтобы наблюдать за выражением лица Коннана. Хотела быть рядом, когда она будет получать свой приз. А я была уверена, что все будет именно так, потому что девочка всем сердцем стремилась к победе и так упорно тренировалась… Да, все будет именно так, а не иначе!

Начались соревнования начального уровня для восьмилеток. Наблюдая за выступлениями маленьких мальчиков и девочек, я сгорала от нетерпения, ожидая появления Элвин. Но она так и не появилась. Состязания окончились, и были объявлены результаты.

Меня тошнило от разочарования. Так значит, Элвин в последний момент запаниковала. Все мои труды оказались напрасными. Ее страхи вернулись и заставили отказаться от своей дерзкой, но вполне осуществимой мечты.