Я не знала, где нахожусь, но продолжала бежать наугад, пока не оказалась на галерее, откуда уже нетрудно было найти путь к моей комнате.

Там бросилась на кровать и лежала, пока не отдышалась.

Мне не остается ничего другого, сказала я себе, кроме того, чтобы убраться из этого дома, причем как можно быстрее. Его намерения относительно меня совершенно ясны. Вне всякого сомнения, мисс Дженсен уволили только потому, что она отказалась удовлетворять его притязания. Этот человек — настоящее чудовище. Похоже, он считает, что все, кто на него работает, должны безраздельно принадлежать ему. Или он вообразил себя турецким султаном? Как он смеет обращаться со мной таким образом!

В горле стоял такой комок, что казалось, я задыхаюсь. Такой несчастной я себя еще никогда не ощущала. По правде, на самом деле меня больше всего задело то, что, по его мнению, я совершенно не заслуживала уважения.

Это было сигналом беды.

Теперь я должна призвать на помощь весь свой здравый смысл.

Я встала с кровати и заперла дверь. Нужно позаботиться о том, чтобы моя дверь была заперта на протяжении последней ночи, которую мне предстоит провести в этом доме. Остается еще доступ через спальню Элвин и классную комнату, но, надо полагать, он не решится воспользоваться этой возможностью.

И все же я не чувствовала себя в безопасности.

Правда, если, паче чаяния, он все же осмелится войти, можно будет позвонить и… И что?

Первым делом следует написать Филлиде. Я села к столу и попыталась это сделать, но руки дрожали и буквы выходили такими кривыми, что записка смотрелась карикатурно.

Можно начать упаковывать вещи.

Подойдя к шкафу, распахнула дверцу. На мгновение показалось, что там кто-то стоит, и от испуга я вскрикнула, но затем почти сразу же поняла, в чем дело. Это была амазонка, которую раздобыла для меня Элвин. Я совершенно позабыла о сегодняшнем приключении на пустоши, поскольку то, что произошло в «солнечной» комнате и позднее, временно затмило все прочие события.

Я довольно быстро упаковала сумки, благо вещей было очень немного.

Успокоившись, написала письмо Филлиде.

Закончив писать, я услышала доносящиеся снизу голоса и подошла к окну. Несколько пар вышли на лужайку перед домом и начали танцевать.

Кто-то произнес:

— Какая божественная ночь!

А затем я увидела то, чего и ожидала. Коннан. Он танцевал с леди Треслин. Я представила себе, что он мог ей говорить.

И в гневе отвернулась от окна, пытаясь убедить себя в том, что боль, которую я ощущаю, вызвана совершенно непреодолимым отвращением.

Затем разделась и легла в постель. Когда, наконец, погрузилась в сон, он был путаным и густо населенным Коннаном, леди Треслин и мною. А на заднем плане постоянно присутствовала размытая фигура, преследующая меня со дня приезда в этот зловещий дом.

Внезапно я проснулась. Луна все еще не зашла. В глубине комнаты маячила темная фигура женщины.

Это была Элис. Она не произнесла ни слова и все же говорила:

— Ты не должна уезжать. Должна остаться. Ты можешь мне помочь. Можешь помочь всем нам…

Дрожа всем телом, я села на кровати. И увидела приоткрытую дверцу шкафа. То, что я приняла за Элис, было всего лишь ее амазонкой.

Утром меня разбудил громкий стук. Дверь была заперта, а Китти, которая принесла горячую воду, не смогла войти и, разумеется, подумала, что со мной что-то стряслось. Я вскочила с кровати и впустила ее.

— Что случилось, мисс? — поинтересовалась Китти.

— Все в порядке, — резко ответила я, но она еще несколько секунд ожидала разъяснений по поводу запертой двери.

Естественно, я не собиралась ничего ей объяснять, да она и не настаивала, переполненная впечатлениями от вчерашнего бала.

— Не правда ли, это было прелестно, мисс? Я смотрела из своей комнаты. Они танцевали на лужайке при свете луны. В жизни не видала ничего подобного… У вас усталый вид, мисс. Они не давали вам спать?

— Да, не давали.

— Ну что ж, теперь все закончилось. Мистер Полгрей уже присматривает за тем, как цветы уносят назад, в теплицу. Носится с ними, как курица с яйцом. В зале ужас, что творится, скажу я вам. Нам с Дэйзи придется убирать его целый день, смею вас уверить.

Она поставила ведро с горячей водой возле ванны и вышла. Но через пять минут вернулась.

Я была лишь наполовину одета и обернулась полотенцем, прикрываясь от ее слишком любопытных глаз.

— Меня прислал хозяин, — сообщила Китти. — Он спрашивает вас. Хочет, чтобы вы сейчас же пришли. В пуншевую комнату. Он сказал: «Передай мисс Ли, что это очень срочно».

— Вот как.

— Очень срочно, мисс.

Я закончила одеваться, не переставая думать о том, что означает это приглашение. Скорее всего, мне вручат расчет, потому что я не оправдала его ожиданий. Возможно, с мисс Дженсен случилось нечто подобное. Сфабриковали какое-то фальшивое дело… Что, если и меня в чем-нибудь обвинят?

Это совершенно беспринципный человек.

Что ж, нужно его опередить. Сообщить о своем решении уехать, не дав возможности уволить меня по какой-нибудь надуманной причине.

Я спустилась в пуншевую комнату.

На нем был синий пиджак для верховой езды, а на лице отсутствовали какие-либо следы бессонной ночи.

— Доброе утро, мисс Ли, — произнес он и, к моему изумлению, улыбнулся.

Ответной улыбки не последовало.

— Доброе утро. Я уже упаковала вещи и хотела бы как можно скорее уехать, — заявила я.

— Мисс Ли! — его голос звучал так укоризненно, что я почувствовала, как в душе поднимается совершенно неуместная радость: «Он не хочет, чтобы ты уезжала. Он вовсе не предлагает тебе уехать. Более того, собирается извиниться».

Прозвучал мой неестественно высокий и манерный голос. Услышав нечто подобное из других уст, я сочла бы его отвратительно лицемерным и самодовольным.

— Я считаю это единственно возможным образом своих действий после…

— После моего возмутительного поведения накануне вечером, — подхватил он. — Мисс Ли, я вынужден просить вас забыть о случившемся. Боюсь, я поддался влиянию момента. Умоляю не судить меня слишком строго. Проявите немного присущего вам благородства и скажите: «Задернем занавес за этим досадным инцидентом и будем вести себя так, будто бы ничего не произошло».

У меня возникло ощущение, что он надо мной насмехается, но я была так счастлива, что мне уже было все равно.

Не нужно никуда уезжать! Не нужно отправлять письмо Филлиде! Не нужно бежать с позором из этого дома!

— Я принимаю ваши извинения, мистер Тре-Меллин. Забудем об этом неприятном и досадном инциденте.

Затем повернулась и вышла из комнаты.

Я обнаружила, что бегу по лестнице, прыгая через две ступеньки. Мои ноги едва не танцевали. Точно так же они не могли удержаться и этой ночью в «солнечной» комнате.

Все позади. Я остаюсь. А иначе была бы самым несчастным в мире человеком.

Имея явную склонность к самоанализу, я спросила: почему?

И был готов ответ. Потому что здесь есть какая-то тайна. Потому что я хочу ее раскрыть. Потому что хочу помочь этим двум бедным растерянным девчушкам, ведь Элвин растеряна никак не менее, чем Джиллифлауэр.

Но возможно, существует и какая-то другая причина, напрямую связанная с хозяином этого дома?

Да, если бы я была чуточку мудрее, то распознала бы опасные признаки гораздо раньше. Но я не была мудрой. Женщины в моем положении редко обладают этим качеством.

В этот день мы с Элвин, как обычно, отправились на урок верховой езды. Он прошел хорошо и отличался от предыдущих лишь тем, что на мне была новая амазонка. Она представляла собой облегающее платье из тонкой ткани и пиджак почти мужского покроя.

Меня чрезвычайно обрадовало то, что Элвин не выказала ни малейшего страха в связи со вчерашним происшествием, и я пообещала ей, что через несколько дней мы перейдем к более сложным упражнениям.

Вернувшись в дом, я прошла к себе, чтобы переодеться к чаю.