– Порядок, парни, – кивнул Фриман, – Это не про нас. Идемте быстрее отсюда, пусть сами разбираются. Незачем тратить патроны, эти охранники все равно уже не жильцы.

Возражений не было. И они быстро, пригибаясь, перебежали в соседний коридор, оставляя уже затухающую битву позади. Вдруг Андрей встрепенулся

– Я сейчас, – бросил он и кинулся обратно.

– Куда?! Стой!

Но он скрылся за углом… Через минуту он вернулся к странно смотрящим на него товарищам. Плевать, зато он успел разглядеть нашивки… Там не было надзирателя. Путь продолжился, но эта стычка научила их осторожности. Начали больше следить за тылом – ведь там остался непроверенный коридор.

– Андрей, – повернул голову Гордон, – Мы хоть правильно идем? А то опять не заметим, как заблудимся.

– Правильно, не сомневайся, – заверил его заключенный, – Я этой дорогой уже пять раз ходил.

– Слушай, – тихо поинтересовался Фриман, – Скажи, ведь это же тюрьма? Зачем она вообще нужна? Как я понял, расправу над "преступниками" солдаты и ГО-шники могут свободно чинить и в городе, на улицах. Какой смысл содержать здесь заключенных? Или здесь через пару дней назначают суд?

Андрей усмехнулся. Похоже, Гордон Фриман тут совсем недавно… Объяснить ему?

– Здесь больше пары дней не задерживаются, это верно… Но остальное – совсем иначе. Не расстреливают тут. И тем более не судят, это было бы уже совсем как в сказке. Как бы тебе объяснить… Подними взгляд. Вон там, под потолком, видишь?

Фриман прищурился, поправив очки. У потолка, к стенам рядами были прикреплены продолговатые предметы в человеческий рост. Вебер тоже поднял взгляд.

– Это капсулы, – пояснил Андрей, – Они прибывают за человеком в течение двух дней, и ты – счастливчик, если они задержатся еще хотя бы на день.

Вебер за его спиной напряженно слушал.

– В этих капсулах людей на поезде отвозят в самый центр, в Цитадель. А там… – Андрей осекся, словно ему трудно было продолжать, – А там из них делают сталкеров.

Вебер вздрогнул. Фриман нахмурился – он и раньше слышал тут это слово, и догадывался, что это одна из боевых единиц Альянса.

– Сталкер, – твердо продолжал Андрей, покосившись на оцепеневшего Вебера. – Это вроде такой раб, разнорабочий. Людям полностью уничтожают их мыслительные центры, оставляя лишь контроль мозга над рефлексами, жизненно важными органами и памятью. Идеальный раб.

– Что?.. – ошеломленно сказал Вебер, замерев.

Он-то всегда думал, что тут просто расстреливают после допросов… Он приготовился к смерти и был рад ей, как избавлению, а теперь… Теперь смерть от него ускользала. Ему тут был уготован не вечный покой, а жуткий кошмар, который намного хуже смерти. Полу-жизнь. Но почему? Почему ему никто этого не говорил? Неужели и остальные не знали? Тогда откуда знает это Андрей?

– Будь они прокляты, – тихо проговорил Гордон, – Творить такое с людьми…

– Можно считать, мы только чудом до сих пор не в капсулах, – невесело усмехнулся Андрей.

– Откуда тебе это известно? – вдруг резко спросил Вебер, – Это все слухи! Нас тут просто расстреливают, когда дальнейшие допросы становятся бессмысленными! Это все неправда!

– Не кипятись, Вебер, – спокойно ответил заключенный, – Я никому не говорил, чтобы люди понапрасну не мучались – спасения-то у нас всех не было и не могло быть. Мне рассказал про сталкеров один мой знакомый… Думал, что я испугаюсь…

Андрей поморщился от гнусного воспоминания. Бывший друг, а ныне – надзиратель блока А4 живописно и в подробностях описывает процесс превращения в сталкера… Это было шоком… Но Станислав просчитался. Андрея шок делал только сильнее…

Вдруг Фриман снова остановил всех, подняв вверх руку. Что-то было не так.

– Что? – коротко и шепотом спросил Вебер.

– Не знаю, – тихо ответил Фриман, – Что-то не так. Я чувствую… Шорох вроде слышал какой-то, писк. Будьте настороже.

Он выглянул за угол. Вроде чисто. И они вышли в просторный коридор с боковым ответвлением. Не единой души. Гордон покосился в сторону – в пяти закрытых камерах, сжавшись, лежали холодные трупы расстрелянных заключенных. Похоже, покидали это место очень спешно. Среди разного оборудования, распределительных щитов, панелей связи и труб висели капсулы. Везде – какие-то ящики, контейнеры… Похоже, этот блок был еще новым. Они вышли в центр коридора. Вебер заметил впереди охранную комнату и шепнул, что надо бы пробраться туда.

– Сообщаю о Нарушителе N1, – вдруг раздался мерный модулируемый голос, – Блок В2.

Фриман даже не успел развернуться на звук – и из-за большого контейнера прямо в них полетела граната, блеснув в тусклом свете ламп отшлифованным корпусом.

– Рассредоточиться! – заорал Гордон и, поспешно пнув гранату куда-то в сторону, кинулся за один из ящиков.

– Ах ты черт! – Вебер кинулся в одну из открытых камер.

Андрей кинулся к тому контейнеру, откуда полетела граната. Пол дрогнул от мощного взрыва, Фриман инстинктивно пригнулся, забегая за ящик. И тут же столкнулся вплотную с вооруженным охранником. Вскрикнув скорее в запале ярости, Гордон вскинул автомат, но охранник, не дрогнув, сразу нанес ему мощный удар прикладом в челюсть. Фриман, сдавленно застонав, отлетел в сторону, машинально нажав на спуск. Охранник не успел среагировать вовремя, и несколько пуль раздробили его колени. Застонав, он тоже упал. Гордон, едва видя что-либо от дикой боли, метнулся на звук и, выложив в глухие удары всю свою боль, прикладом забил охранника. Когда тот уже перестал дышать, Фриман, чувствуя, как ноющая челюсть начинает распухать, схватил дробовик охранника и высунулся в коридор.

Там уже кипела драка. Андрей, найдя за контейнером целых трех солдат Альянса, дал по ним длинную очередь, но последний их солдат успел все-таки сорвать предохранители со всех пяти гранат, висевших у него на поясе. Андрей, громко вскрикнув, кинулся прочь – прямо под пули невесть откуда взявшейся турели. Грохот огня бил, многократно отражаясь эхом от стен и разносясь по коридорам. Пули свистели в воздухе, совсем рядом, и Андрей уже потерял счет смертям, которые могли настигнуть его каждую секунду. Прогремел пятикратный взрыв. Перекатившись по полу, он хотел было метнуться в одну из камер. Но увидел, что из нее бешено отстреливается от двух охранников Вебер. И понял, что нужно рискнуть. Молниеносно развернувшись, он рассмотрел в углу турель и с силой бросил в нее свой автомат. Пули не смогли остановить столь быстро движущуюся мишень, и метко брошенное оружие свалило пулемет с его треноги. Турель, издав тревожный писк, повалилась на пол, сообщая о потере управления над системой наведения. Андрей, оглянувшись, кинулся к турели за своим автоматом – и тут же за его спиной возник охранник. Вскинув дробовик, охранник уже собрался нажать на спуск… Андрей, почувствовав на себе каким-то седьмым чувством взгляд, обернулся – и увидел лишь ствол дробовика. Он даже не успел испугаться – вдруг охранника кинуло прямо на него. Брызнув горячей кровью Андрею в лицо. Андрей, увернувшись от тела застреленного охранника, на миг оглянулся, чтобы благодарно кивнуть Веберу, который с довольным видом уже искал новую мишень.

Фриман в это время заметил приближающуюся со стороны подмогу, которую вызвали солдаты – семерых охранников, и кажется одного солдата. Застонав от усиливающейся боли в челюсти, Фриман дал по приближающемуся отряду короткую очередь и кинулся за одну из толстенных труб, шедших вертикально вдоль стены. Охранники тут же бросились врассыпную, один из них упал с пробитым животом и, хрипя, пополз вперед, сжимая автомат. Гордон, оглянувшись на прогремевший в эту секунду пятикратный взрыв, снова выбежал из укрытия, сочтя его ненадежным. Он хотел было кинуться в камеру, но заметил там Вебера и помчался к небольшой лестнице на помост под высоким потолком, вдоль которого тоже были камеры. Охранники и солдаты продолжали отстреливаться из контейнеров. Не решаясь выбежать в центр из-за уверенного и точного огня, который вел Вебер, явно получая удовольствие от столько легкого боя. Охранники приближались. Фриман, достав пистолет, начал вести огонь с обеих рук. Охранник ответили мощным залпом. Гордон почувствовал, как что-то сокрушающе ударило его в грудь трижды. Вскрикнув, он упал, почувствовав, как в ногу и руку ударила еще пара пуль. Руку обожгло словно каленым железом. Скафандр меланхолично сообщил о частичной разрядке батарей. Фриман, пересиливая боль. Поднял голову – оказалось, что он отлетел на три метра, за контейнер и даже довольно мягко приземлился – на изуродованные взрывами трупы солдат. Гордон метнул взгляд на грудной щиток скафандра – он был немного погнут, грудь сильно болела от такого удара. Нога вроде была в порядке, а вот правая рука… Фриман вздрогнул, когда понял, что между пластинами скафандра сочится кровь. Плохо… Пуля попала в сочленение пластин брони… Руку Гордон почему-то больше почти не чувстовал. Фриман, собрав всю волю в кулак вскочил и, сжимая автомат пробитой рукой, снова дал очередь по уже прибежавшим охранникам.