– Молодец, – усмехнулся Андрей.
Ему почему-то было приятно видеть трупы охранников, а в особенности – надзирателей. Может быть тут был личный мотив, а может быть дело было просто в том, что он лишь заключенный. И ждал от этих тварей только смерти. А теперь все встало вверх ногами. Он сам несет им смерть. Как в самых смелых мечтах… Как повстанец. Он ведь и мечтал истреблять слуг Альянса, когда шел на сходку волонтеров Сопротивления. Мечты сбывались. Вот только не так, как он того хотел.
– А зачем тебе язык был нужен? – спросил он, – Да еще и из высшего состава. Что же ты тут ищешь?
– Я ищу железнодорожную станцию, – опомнился Гордон, – Может быть, вы мне подскажете, где она тут? Мне это нужно очень срочно, речь идет о жизни и смерти дорогих мне людей.
– Стойте! – вдруг вышел из раздумий Вебер, – О чем это вы вообще?! Нам сейчас надо понять, что тут происходит и как нам отсюда выбраться… Вот ты, Доктор Фриман, говоришь, что нас примут за членов Альянса, если мы с ними свяжемся отсюда. Ты не прав.
– Вот как? – улыбнулся Андрей, – Интересно, почему же?
– А потому, что если его Сопротивление направило на захват Нова Проспект, то оно поверит в успех его миссии и, следовательно, в то, что мы освобождены и хотим присоединиться к восстанию.
Они помолчали, обдумывая услышанное. Оба заключенных уже вопросительно смотрели на Гордона. Тот, виновато улыбнувшись, лишь развел руками.
– Простите конечно, парни, но меня никакое Сопротивление не посылало захватывать Нова Проспект. Сами подумайте, разве один человек на такое способен?
– Но ты же Гордон Фриман, – наивно возразил Вебер.
– И всего лишь человек. Я не солдат, я ученый-физик. Не более. Остальное – лишь по долгу военного времени, что ли… Я пришел сюда, чтобы освободить Илая Вэнса, моего друга и коллегу. Он где-то тут, среди заключенных…
Вебер застал, как и был, с открытым от удивления ртом. Андрей, несмотря на свою сдержанность, тоже выглядел ошеломленным.
– Что? – пораженно переспросил Вебер, – Сам Илай Вэнс тут? Нет, этого не может быть…
– Может. Мне нужно вытащить его отсюда. Мне нужно найти на перроне одного человека и встретиться с ним…
– Ты слышал, Вебер? – подмигнул другу заметно повеселевший Андрей, – Зачем нам рисковать головой и искать повстанцев? Зачем связываться с ними по рации, рискуя быть принятыми за комбинов? Разве рекомендация от великого Гордона Фримана и Илая Вэнса – не лучшая гарантия принятия в Сопротивление?
Вебер заулыбался, понимая, что друг имеет ввиду.
– Стойте, – растерялся Фриман, – Вы хотите сказать, что…
– Точно! Возьми нас с собой, док. Мы поможем тебе вытащить Илая. А ты за это отведешь нас к повстанцам.
– Экий ты ретивый, – усмехнулся Фриман, – Ты же знаешь, это, мягко говоря, опасно…
– Вот только этого не надо, Фриман! – улыбнулся Андрей, – Мы смертники. Мы уже мертвы, а ты нас смертью пугаешь! Смешно. Нас столько раз уже должны были убить, что нам это уже давно не страшно.
– Учти, док, – подхватил Вебер, – Его вот арестовали и упекли сюда именно за попытку присоединиться к сопротивленцам. Так что, так или иначе, мы будем искать контакта с ними. А лучше вместе, чем поодиночке, верно?
Гордон покачал головой. Крыть было нечем. Он же не мог сказать: "Я встречаюсь с девушкой, за которую так волновался, а вы в мои планы совсем не входили". Тем более, лишняя огневая мощь определенно пригодилась бы. Фриман ведь только недавно едва вышел из перестрелки живым.
– Ладно, уговорили, – кивнул он, – Пойдем вместе. После успешного спасения Илая я сдам вас на какой-нибудь станции.
– Идет! – поспешно сказал Андрей, пока Фриман не передумал.
– Только… – Гордон слегка запнулся, – У меня уже есть компания. Несколько необычная…
– Уголовные, да? – с пониманием кивнул Вебер, – Они тут тоже имеются. Но это ничего, мы и с ними найдем общий язык, не впервой.
– Да нет, я не это имел ввиду. Это не люди, и…
– Фриман, хватит нас предостерегать, словно детей малых, – усмехнулся Андрей, – Что мы вортигонтов никогда не видели, что ли?
– Да нет же! Со мной муравьиные львы.
Секунда молчания. А затем – полные сочувствия взгляды. Андрей смотрел на этого великого человека с состраданием. Неужели, все что он пережил, сыграло свою роль? Жалко, если знаменитый Доктор Фриман вот так вот просто сошел с ума… А ведь был почти национальный герой, мировой величины…
– Если ты шутишь, то у тебя получилось. Ха-ха. А теперь, давай серьезно, – нахмурился Вебер.
– Я серьезно. В лагере вортигонтов мне дали ферроподы, сигнальные железы мирмидонтов. Они издают специфический запах. И, воспринимая его, муравьиные львы принимают меня за мирмидонта. Основную особь. И идут за мной.
Андрей с сомнением покачал головой. Удивительно, но все же похоже на правду… Вряд ли бы сам Гордон Фриман стал бы так глупо шутить.
– Ну допустим, – кивнул он, – Ладно, потом покажешь. Если все так, как ты говоришь, то у нас теперь есть некоторое преимущество.
– Огромное преимущество, – заверил их Гордон, – Вот, возьмите каждый по три ферропода. Чтобы муравьиные львы и вас считали за своих.
Растерянные заключенные приняли из рук Фримана по три кожистых шарика со светящимися голубыми вкраплениями.
– Всегда держите их при себе, – предупредил Фриман, вспомнив страшную кончину старика, – И все будет в порядке. Ну так как, вам известно, где находится железная дорога?
– Не знаю, – пожал плечами Вебер.
– Я знаю, – остановил его Андрей, – Меня водили через перрон на допрос. Надзиратель хотел со мной разговаривать в личной комнате.
Гордон присвистнул.
– Не может быть! Как же ты с допроса живым ушел?
– А так, – снисходительно усмехнулся Андрей, – Здесь все немного иначе. Здесь те, кто Альянсу еще живым нужен пока что. Охранники тут не имеют права по собственной прихоти убивать заключенных. Покалечить могут. Но убить – нет.
– Это тебя твой кореш-надзиратель еще пожалел, что не покалечил, – похлопал его по плечу Вебер.
– Не кореш он мне! – рявкнул Андрей, – Еще раз так скажешь, хоть ты мне и друг, я за себя не отвечаю, понял? Сволочь он предательская…
Фриман покосился на заключенного. Нет, ничего страшного. Видать, парень многого натерпелся, пока был тут. Нервы и у самого Гордона были ни к черту.
– Надо выдвигаться, – сказал он, – У нас очень мало времени. Ферроподы сдавите один раз на всякий случай.
И они вышли из охранной комнаты. Оба заключенных последовали совету Гордона, и сдавленные ферроподы выпустили по облачку коричневых спор. Вебер чихнул.
– Что это за гадость?
– Споры, несущие запах, – ответил Гордон, понимая, что и сам не так давно морщился от этого терпкого запаха, – Ничего, привыкнешь.
Они осторожно двинулись по гудящему от боев Нова Проспект. Здесь нужно было каждую секунду быть начеку. Каждый шаг мог стать последним. За ними не шли муравьиные львы, так что прикрытия со спины у них не было. Замыкающим как-то сам определился Вебер. Андрей и Гордон шли впереди, обводя коридор стволами автоматов. Веберу наконец-то досталось кое-что получше гранаты – помповое ружье одного из убитых в охранной комнате. Свернув в коридор с маркировкой А7, они вдруг замерли. За углом слышались звуки ожесточенного боя.
– Всем стоять, – шепнул Фриман, поднимая руку, – Ждем.
– Что значит "ждем"? – поднял брови Андрей, – Там могут быть наши! Какие-нибудь заключенные нарвались на патруль, и теперь дерутся. Надо помочь им.
– Сами справятся, – Фриман сам удивился, что ответил так, – У нас слишком мало времени. Андрей… ну пойми ты… Заключенные и Илай Вэнс… Кто важнее?
– Ты хочешь сказать, что Илай Вэнс важнее жизней нескольких наших, быть может, повстанцев?! Знаешь, что я тебе скажу, Фриман? Ты хоть и легенда, но…
– Ладно, – даже с облегчением согласился Гордон, – Сейчас…
Он приказал заключенным оставаться на месте, а сам осторожно заглянул за угол. Вебер тут же потянулся за ним. За углом и вправду кипел жестокий бой. Но этот танец войны можно было и пропустить. Трое охранников отчаянно отстреливались от нападавших со всех сторон муравьиных львов. Похоже, им приходилось туго – огромные насекомые нападали и с воздуха, планируя на своих жестких коротких крыльях.
