– Да, они подходят. – Клиентка устала ждать и была немного раздражена. – Надеюсь, что вы не будете искать крючок так же долго. Я уже опаздываю, мисс.

Еще две женщины ждали, когда их обслужат. Одна нетерпеливо барабанила пальцем по сумочке. Вторая сердито смотрела на Дженни. На этот раз усилия девушки увенчались успехом намного быстрее. Она быстро нашла крючок и петельку нужного размера.

– Мне не нужна петелька, я потеряла крючок, – сказала женщина. – Сколько стоит?

– Мадам, они продаются по три цента за пару.

– Ну, хорошо. Я же не могу заплатить вам полтора цента? Возьмите с меня один цент за крючок. – Покупательница уставилась на Дженни сквозь лорнет слегка косящими карими глазами.

– Да, мадам, – ответила девушка, чтобы успокоить покупательницу, хотя не знала, правильно ли она поступает.

– Отлично. Сколько стоит кусок нитки? – Дженни с трудом сдержалась, чтобы не рассмеяться вслух.

– Извините, мадам, но нитки продаются только катушками, – она решила, что уже достаточно потакала капризам требовательной покупательницы. – Нитки – семь центов и один цент за крючок. Всего восемь центов. Выписать чек, мадам?

– Да, но сначала пришейте, пожалуйста, крючок, – женщина улыбнулась, показав лошадиные зубы.

– Простите, мадам, но меня ждут другие клиенты. Надеюсь, вы позволите мне обслужить их, а потом закончить ваш заказ?

– Только побыстрее, не то я рассержусь. Я постоянная покупательница в магазине Мейси. Здесь все меня знают. А если вы сомневаетесь, что я могу устроить скандал, спросите обо мне у продавцов, да будет вам известно, я – миссис Элистэр Вандерплогг.

– Я вернусь через минуту, миссис Вандерплогг, – Дженни радушно улыбнулась и повернулась к женщине, которая выбрала себе шарф. Она быстро обслужила покупательницу. Женщина, нетерпеливо барабанившая по своей сумочке, собиралась уходить без покупки. К счастью, вернулась Милдред, и Дженни с облегчением передала ей покупательницу, а сама вернулась к кипящей от негодования миссис Вандерплогг.

– У вас проворные пальчики. Вы хорошая швея, – сказала она, вставая и поправляя шляпку, когда Дженни пришила крючок. – Я довольна вами. Пойду скажу об этом дежурному администратору. Но я еще зайду повидать вас.

– С нетерпением жду вашего следующего визита в наш отдел и с удовольствием снова обслужу вас, миссис Вандерплогг, – ответила Дженни и облегченно вздохнула, когда крупная, полная женщина величаво, словно океанский лайнер, поплыла по залу в поисках администратора, человека с белой гвоздикой в петлице.

– Дженни, да ты заставила улыбнуться скупердяйку Вандерплогг! – одобрительно сказала Милдред. Остальные продавщицы устремились к ним, чтобы поздравить девушку с удачей, – думаю, ты станешь, да нет, ты уже стала хорошей продавщицей.

– Милдред, не можешь ли ты заняться покупателями, пока я разложу товар? Если все рассортировать по цвету и размеру – комплекты пуговиц, пришитых на карточки и все остальное, – мы сможем работать быстрее, обслуживать больше клиентов и больше продать.

Два часа спустя, когда Дженни стояла на коленях среди груды коробок с нитками и раскладывала катушки по цвету, раздался притворный кашель. Она оглянулась, на нее смотрели смеющиеся глаза Джеси Карвало. Инстинктивно девушка поправила и без того аккуратную прическу и улыбнулась.

– Что вам угодно, сэр?

– Мне ничего не нужно, мисс. Но моя сестра ищет ленту, которая будет гармонировать с ее новым весенним костюмом. Я правильно объяснил, Бейбет? – стоящая рядом с ним девушка кивнула, рассеянно оглядывая магазин. Она была очень красива. Крупные черты лица, огромные черные глаза и черные, как вороново крыло, волосы оттеняли прекрасно сшитый желтый шерстяной костюм и темно-красные рубины, сверкающие в ее ушах и на длинных пальцах нежных рук.

– Да, да. С красной лентой костюм будет очень мил, – у нее был глубокий, спокойный голос, плавный, медлительный, с ленцой. Она ласкала пальцами шелковый шарф, лежавший на ближайшей полке. Вдруг ее взгляд упал на тканую шерстяную шаль, небрежно брошенную на спинку стула. – Какая прелесть! Я хочу ее.

– Она ваша, – Дженни улыбнулась.

– Сколько стоит? – спросила Бейбет, открывая кошелек.

– Нисколько. Я дарю ее вам в знак благодарности вашему брату за то, что помог мне устроиться на работу. Это моя шаль. Я соткала ее своими руками.

– Вы сами сделали ее? Я поражена. – Бейбет ощупывала ткань и заинтересованно смотрела на Дженни. – Моему брату и мне, – она улыбнулась Джеси, – будет приятно, если вы пообедаете с нами после работа. Во сколько вы заканчиваете?

– Магазин закрывается в семь. Джеси кивнул Дженни.

– Мы зайдем за вами, мисс Ланган.

– Нет. Я хочу сказать спасибо, я не могу. Мне нужно быстрее идти к детям, я весь день на работе, и они скучают без меня. Благодарю вас, мисс Карвало.

– Тогда завтра? – настойчиво спросила Бейбет. – О, Джеси, посмотри, вот и О'Мелни собственной персоной. Идем. У меня к нему дело. Дженни, мы будем ждать вас у магазина в карете через пятнадцать минут, ровно в семь. Вдруг вы решите присоединиться к нам хотя бы ненадолго.

– У тебя сегодня удачный день, Дженни, – устало улыбнулась Милдред. Вокруг ее глаз пролегли темные круги. – Обслужи, пожалуйста, того мужчину. Надеюсь, что это последний покупатель.

Дженни подошла к человеку, одетому в отлично сшитый черный костюм, в сдвинутом на Затылок цилиндре. Клиент нетерпеливо постукивал по полу элегантной тростью.

– Что вам показать, сэр, пока магазин не закрылся? – спросила его Дженни.

– Понимаете, я ищу подарок для маленькой девочки. Не слишком дорогой. И для молодой женщины с прекрасными золотистыми волосами и ясными синими глазами. Может быть, кружевной воротник для малышки и… – мужчина повернулся к Дженни.

– Ты! – от страха у нее подкосились ноги.

– Дженни Ланган! Вот те на! Я проделал длинный путь до Нью-Йорка, чтобы найти тебя… и свою дочь. Не успел я приехать сегодня, как ты оказалась рядом… так быстро.

Чарльз Торндайк хотел погладить ее по щеке, но Дженни оттолкнула его руку.

– Я понимаю твои чувства и хочу загладить свою вину. Я вел себя отвратительно. Наверное, на меня подействовала ужасно холодная зима в Стокгольме и долгие, отчаянно скучные, лишенные солнца дни. Они толкнули меня на безрассудные поступки, Дженни. Я вел себя как последний негодяй. Ты позволишь мне загладить мою вину перед тобой? Я приехал, чтобы позаботиться о своем ребенке… и жениться на тебе. Ребенку нужен отец, тебе – муж. Пожалуйста, Дженни, не прогоняй меня. Дай мне возможность все исправить. Позволь мне встретиться с малышкой, хотя бы один раз и потом… Я поступлю так, как ты скажешь. Пожалуйста, Дженни?

Со слезами раскаяния на глазах Чарльз казался подавленным и огорченным. Таким она увидела его впервые в Стокгольме, и они подружились.

– Послушай, Дженни, я чувствую себя ответственным за нее. У каждого человека есть право увидеть собственного ребенка.

– Право? Ответственность? Как ты смеешь произносить эти слова? Где ты был, когда мы страшно нуждались? Боже мой, Чарльз, ты даже не дал ей свою фамилию. Ты не имеешь никакого права появляться здесь и заявлять, что ты мой любящий муж и, кроме того…

– Ты не отрицаешь, что я отец Ингри, Джен? Она бросила на него быстрый взгляд.

– Нет. – Но видя его молящие глаза, огорченное молодое лицо, Дженни едва не поддалась искушению поверить ему и разрешить встретиться с малышкой. Внезапно нахлынули воспоминания о его холодных, влажных руках, касающихся ее неподвижного, застывшего тела, о чувстве омерзения, когда его мокрый рот прижался к ее крепко сжатым губам, стыде и позоре, которые он навлек на нее. И она отрицательно покачала головой.

– И о моей бедной сестре ты тоже позаботишься, Чарльз? Так же, как и тогда, в Стокгольме?

Выражение его лица мгновенно изменилось. Оно стало раздраженным, почти озлобленным.

– Твоя сестра знала, что я люблю тебя. Я не скрывал от нее своих чувств. И все равно она бросилась в мои объятия. Что оставалось делать бедному мальчику? Все, что случилось, произошло по ее вине. В любом случае, она мне не нужна. Мне необходимы ты и мой ребенок.