Детектив из Питтсбурга Том Стиптон устало потирал виски. Его, конечно, рано или поздно дразнить перестанут. Только вот до пенсии еще двенадцать лет, так что покоем он, скорее всего, насладится, когда лучшие годы уже пройдут.

Ровно пять часов назад он узнал, что его застрелили в Западной Виргинии, но чувствовал себя довольно прилично. Дежурный офицер, побеседовав с кем-то по телефону, крикнул:

– Том, тут на третьей линии звонят из Западной Виргинии, из полиции штата. Ты уж держись. Новости малоприятные.

Том нажал на кнопку:

– Алло! Слушаю!

Голос на другом конце провода был мрачен.

– Говорит лейтенант Гомер Ларю, полиция штата Западная Виргиния. Я расследую убийство одного из ваших сотрудников.

– Наших? – У Тома перехватило дыхание. – Кого же это?

– Детектива Стиптона. – Голос говорившего дрогнул.

На лице Тома появилось то самое выражение, которого присутствующие и ждали, и все дружно разразились хохотом. Тому пришлось объяснять Ларю, как у него украли жетон в раздевалке спортивного клуба. В качестве наказания за утерю жетона Стиптона перевели из отдела убийств в отдел краж.

Том поднял глаза и увидел, что привели очередную задержанную. Женщина, высокая, под метр восемьдесят, одежда потрепанная, в пятнах крови. Левый глаз забинтован так, что его и не видно. Вдобавок ко всему – беременная, живот уже немаленький. Два полицейских препроводили ее в комнату для допросов, где, сняв с нее наручники, усадили на стул.

– Это и есть наш вооруженный грабитель? – поинтересовался Том.

Сержант Сэмми Фейтнер, старший из пары, ответил:

– Она самая. Ни словечка не проронила.

– Похожа скорее на жертву, чем на преступника. Глаз забинтованный – ваших рук дело?

Фейтнер нахмурился:

– Нет, Том. Не мой стиль. Это охранник перестарался.

– Ничего себе, – поморщился Том. – В больницу возили?

Сержант покачал головой:

– Отказалась.

– По картотеке проверяли? Есть на нее что-нибудь?

Фейтнер вытащил из кармана распечатанный на принтере листок:

– Почти ничего. Несколько лет назад арестовали за хранение наркотиков, но до суда не дошло.

Том, бросив взгляд на документ, увидел, что проживает она в «Соснах». Что само по себе равнозначно судимости.

– Вот показания охранников из универмага, – сказал второй полицейский и протянул стопку бумаг. – А вот копия видеозаписи с камер слежения.

Том подписал поданные сержантом документы.

– Адвоката потребовала?

Фейтнер покачал головой.

– Что ж, благодарю за проделанную работу, джентльмены.

Том вошел в кабинет, сел за стол, но Эйприл даже головы не подняла.

– Миссис Симпсон, я – детектив Стиптон, полиция Питтсбурга. Желаете чего-нибудь? Газировку? Кофе?

Эйприл сидела без движения, уронив голову на грудь.

Том понимающе кивнул. В подобных случаях терпение его было неистощимо. По правде говоря, судя по предъявленным ей обвинениям, молчание было не худшей тактикой. Он наклонился к ней, оперевшись руками о стол, и ласково сказал:

– Эйприл! Посмотрите на меня, пожалуйста.

Она не сразу, но все же подняла голову. Лицо ее, хоть и в синяках, оказалось удивительно красивым.

– Здорово же вас стукнули. Может, согласитесь показаться врачу?

По тому, как она покачала головой, видно было, что ей очень больно.

– Это сделал кто-то из наших людей?

– Это имеет значение?

– Думаю, да, – пожал плечами Том. – Мне бы очень не хотелось, чтобы мои полицейские избивали граждан.

Она снова еле заметно покачала головой:

– Нет, по-моему, нет. Кажется, это был кто-то из копов, охраняющих торговый центр.

Том вытащил из кармана блокнот:

– Вы намерены предъявить обвинение?

– Может быть. Мне надо подумать.

Том чиркнул что-то в блокнот.

– Что ж, вполне справедливо. Так, идем дальше. Вы хотите, чтобы при нашем разговоре присутствовал адвокат?

Эйприл тяжело вздохнула, прикрыла глаза.

– Да нет. Я не собираюсь ничего говорить.

Том и это записал.

– Ну хорошо. Давайте-ка посмотрим одну запись.

Телевизор и видеомагнитофон стояли в углу на тележке, которую Том пододвинул поближе к столу. Он сунул в магнитофон кассету. Запись была цветная: вот Эйприл входит в кредитный отдел, подходит к конторке, берет бланк, что-то на нем пишет.

Том остановил кассету, выудил из конверта пластиковый пакетик, в котором лежал бланк запроса.

– К вашему сведению, – сказал Том, – женщина, которую мы только что видели, написала следующее: «Отдайте мне всю наличность из кассы. Не поднимайте тревоги, не впадайте в панику. У меня пистолет».

Он снова включил видеомагнитофон, и они просмотрели всю сцену в кредитном отделе. В двух следующих отрывках женщина металась по отделу «Мейси», затем выскочила в зал торгового центра. Том нажал на «стоп».

– Она не взяла денег, – тихо сказала Эйприл.

Том кивнул:

– Я тоже это заметил, как и то, что она так и не достала пистолет, о котором упоминала в записке. Что могло бы считаться смягчающим обстоятельством, если бы не это. – Он достал из конверта еще один пластиковый пакет, в котором лежал маленький пистолет, и положил его на стол.

– Эйприл, должен вам сказать, что мы можем предъявить вам обвинение в вооруженном грабеже. Одно это тянет лет на двадцать-тридцать. А если постараться, можно и покушение на убийство добавить.

Эйприл вздрогнула, в глазах ее стоял неподдельный ужас.

– Тот выстрел на автостоянке. Если строго придерживаться буквы закона, его можно расценить как покушение на убийство.

Эйприл окончательно пала духом. Том встал, подошел к питьевому фонтанчику у двери, налил в одноразовый стакан воды, поставил на стол перед задержанной.

– Знаете, Эйприл, я не буду ходить вокруг да около. Мне нужно, чтобы вы подписали показания, в которых признаетесь в совершении всего того, про что нам и так известно.

Эйприл повернула голову, посмотрела ему в глаза:

– А что, если…

Том жестом прервал ее:

– Я ведь пока что не просил вас ничего говорить. Никаких обещаний я вам дать не могу, но если вы нам облегчите работу, если подпишете показания, я сделаю все, что в моих силах, чтобы прокурор был к вам помягче.

Эйприл надолго задумалась и наконец сказала:

– Предположим, я признаюсь в том, что совершила все это… Будет ли принято во внимание, что у меня на то были очень серьезные основания? Будет ли принято во внимание, что я все-таки передумала и выстрелила – если действительно выстрелила – единственно для того, чтобы задержать преследователей и успеть убежать? Будет ли это иметь значение?

Том ласково улыбнулся. Похоже, они сумеют договориться.

– Полагаю, будет. Но окончательное решение принимаю не я.

Эйприл снова задумалась.

– Знаете, я, как только вас увидел, понял, в этом деле все не так просто. Ну, сами посудите. Такая симпатичная женщина, вот-вот матерью станете, всю жизнь, за исключением давнишнего инцидента с наркотиками, прожили не нарушая закон. Вы вошли, и я тут же себя спросил: «Ну зачем такой женщине губить свою жизнь?» – Том наклонился к Эйприл, понизил голос: – Эйприл, что сегодня стряслось? Что вас заставило пойти на ограбление магазина?

Она открыла было рот, вот-вот заговорит, но – нет, промолчала. Отвернулась.

– Очень нелегко сознаваться в том, чего не совершала. Мне надо все обдумать.

Том вздохнул. Момент упущен. Сегодня признания не дождаться.

– Ладно, Эйприл. Как пожелаете. Можете не торопиться. Но пока вы будете думать, мне придется завести дело.

– Но я ведь могу передумать, если решу… ну, вы понимаете, если решу сознаться в преступлениях, которых не совершала? – В голосе ее звучала тревога.

Том не ответил. Это психологическая война, и он вовсе не собирался терять столь выгодную позицию. Поэтому он лишь пожал плечами, мол, посмотрим.

Закрыв за собой дверь, он взглянул в зарешеченное окно. И, увидев, как она заплакала, почувствовал себя виноватым.