— В шкафу лежит! — и громко чихнул.
— Ну вот, — вывел Заболотин, разглядывая кутающегося в плед Сифа, — воспаление лёгких.
— Ничего не воспаление… — проворчал мальчик в кружку с чаем — голос прозвучал глухо и невнятно.
Полковник вздохнул, ничего не отвечая, и пошёл доставать Тилю рубашку — не ходить же художнику насквозь мокрым. Следом, завернувшись в плед, как в римскую тогу, появился на пороге комнаты и Сиф — проследить. Заболотин покосился на его босые ноги — а Сиф, кажется, переодеваться не стал, просто разделся и закутался — и скомандовал негромко:
— Брысь. И с дивана не слезать, пока носки не наденешь.
Босые ноги послушно исчезли вместе с остальным «римлянином».
Выдав рубашку Тилю, Заболотин кивнул, мол, вали к Сифу, а сам вышел на балкон. Уселся в шезлонг, опёрся локтём о колено, опустил на руку подбородок и в задумчивости уставился на умытый дождём город, быстро наполняющийся летней жарой по-новому.
Почему он, Заболотин Георгий Никитович, полковник Лейб-гвардии и прочая, которому думать надо об охране Великого князя, а не об ординарце, — так волнуется за Сифа? Что с маленьким фельдфебелем может случится, когда он просто гуляет по городу, а неподалёку всегда есть кто-нибудь из местной СБ?
… В номер зашла Алёна — ну конечно, как узнала, что друг наконец вернулся, так сразу прибежала.
— Ну и где вы пропадали? — послышался её голос.
— Глупости совершали!
Заболотин невольно прислушался.
— У меня в детдоме были, — пояснил Тиль.
— И чего вы там делали?
— Навещали его знакомых, — скрипнуло кресло. Сиф, видимо, устраивался поудобнее. — Разглядывали фотографии. Потом промокали под дождём, сидели в кафе, а потом ехали на трамвае.
Последнее Заболотин уже знал, а вот о событиях, случившихся в детдоме, Сиф явно что-то не договаривал, по голосу было слышно. Это он только думает, что скрытничать умеет…
Правда, долго размышлять об этом, сидя на балконе и глядя на город, никто полковнику не дал. Обед в таком-то ресторане с теми-то и теми-то, встреча с тем-то — с самим таким-то! — а потом ещё и прогулка по центральному парку с семьёй президента. Великому князю, может, и интересны все эти встречи — хотя сомнительно, наверняка давно уже подобное наскучило… А начальнику охраны — нервотрёпка пополам со скукой. Ничего не происходит, но произойти может что угодно. А уж для его ординарца, с маньчным упорством избегающего попадания «в кадр»…
Вечером полковник задержался в номере князя, а Сиф наконец вернулся к себе. Тиль в полумраке — только настольная лампа горела — пустой комнаты помирал со скуки, изрисовывая абстрактными узорами альбомный лист. Ещё три похожих, на которых не осталось ни сантиметра свободного места, валялись на полу у стола. Сиф аккуратно их перешагнул и наклонился через плечо Тиля, рассматривая покрывающуюся кельтскими «узелками» бумагу, и тяжело вздохнул.
Тиль не ответил — по бумаге без остановки плясал в нервных, чутких пальцах художника карандаш.
— Сдохнуть, — сообщил Сиф, кладя подбородок Тилю на плечо. — У меня ноги отваливаются. Это не парадные ботинки, а пыточное орудие.
— Бывает, — карандаш на мгновенье замер, потом дёрнулся и снова ринулся в беспорядочный на первый взгляд танец. Узор ложился на бумагу без черновиков и набросков, словно настоящая лента завязывалась узлами.
— А ещё спать пора.
— Угу.
Сиф покосился на друга и слегка толкнул его. Карандаш сорвался, перечёркивая узор. Тиль локтём скинул лист бумаги на пол к предыдущим и потянулся за новым, но Сиф перехватил его руку.
— Чего случилось? — обеспокоенно спросил маленький офицер. — Тиль, ты чего?
— А? — словно очнулся Тиль. — Ничего… Просто тоскливо как-то… Будто в мире чего-то не хватает.
— Цве?та? — насторожился Сиф, с содроганием вспоминая бесцветный мир во время ломки.
Тиль пожал плечами:
— Может, и цвета… Ладно… Сив, — он с заметным трудом сосредоточился, — что там с карточкой Леона?
Юный фельдфебель Лейб-гвардии помрачнел и опустил руку в карман, касаясь кончиками пальцев карточки, завёрнутой в файл. «Флешка главзлодея»…
Тех нескольких минут, которые у Сифа были в детдоме, хватило, чтобы понять, что с информацией на карточке не всё так радужно, как хотелось бы. Разумеется, Леон был не дурак и не стал хранить «пароли и явки» на рабочем компьютере, так что совсем «кина» не получалось. С другой стороны, кое-что всё же было…
Например, адрес Анатоля Скальцкого. Та самая бывшая вторая квартира Ивельского.
А ещё — Артёма Скальцкого: город Рата в Горьевской области, правда, под вопросом.
И не только его. Всего адресов в том списке было шесть, среди них даже выринейский, некоего Яна Раттея — кстати, единственный, кроме Тилева, без вопросительного знака в скобках.
Имена были Сифу незнакомы, но что-то подсказывало, что это — те, кого семь лет назад звали Шакалами. И Хамелеону они зачем-то нужны.
Впрочем, в том же файле были и другие списки — тоже адреса с краткими пометками, и это, Сиф надеялся, всё-таки должно было что-то дать расследованию. А вот адреса Шакалов лучше с карточки удалить…
Впрочем, всё это требует времени. И ещё надо, чтобы СБ как-то узнала имя Хамелеона… И его адрес… И, главное, из источника, который не вызвал бы сомнений… И…
— С карточкой пока подождём. Сначала надо как-то сообщить командиру про Леона, — сообразив, что молчание затянулось, сказал Сиф, с трудом отвлекаясь от размышлений. — Слушай, Тиль… А тебя командир спрашивал, кем Леон работает?
— Нет… Он всё больше о КМП расспрашивал. Где, что и как… А я как-то не подумал, что это важно.
— Ясно, — Сиф закусил губу, потом выпрямился и вздохнул: — Значит, скажем, что знаем. А дальше видно будет…
Внезапно зажёгся верхний свет. Сиф подпрыгнул на месте и обернулся, Тиль вздрогнул, роняя на пол карандаш.
— Что — видно, и что — знаем? — поинтересовался Заболотин с порога. — Почему кровать не застелена? Отбой уже был…
— Потому что я знаю, как узнать имя Хамелеона! — выпалил Сиф. В голове была гулкая, напряжённая пустота — как воздух перед грозой. Словно кто-то неведомый сощёлкнул разум с предохранителя, и появилась возможность отвечать — не думая, быстрее собственных мыслей реагируя на происходящее…
— Спросить у Ивельского? — скептически поинтересовался Заболотин. — Почему-то мне кажется, что он не ответит. Или что-то погениальнее на этот раз?
— Тиль, детдом ведь третий твой? — проигнорировав насмешку, повернулся Сиф к другу.
— Третий Горьевский имени всех… кхм, третий, — откликнулся Тиль, кончиком карандаша выковыривая из-под ногтей краску.
— Так я услышу гениальную мысль? — нетерпеливо напомнил о себе полковник.
— Сейчас, — с досадой отмахнулся Сиф, слыша, как оглушительно-громко колотится кровь в голове. — Получается, что Хамелеон работал там… никак не позднее трёх лет назад. Вроде как…
— Он ещё в том году там был… — флегматично заметил Тиль, переходя к маникюру на другой руке. Он не видел причин для волнения — ему лично. Сиф ведь сам всё решит.
Как Кап когда-то…
— В детдоме? — Заболотин подался вперед, словно почуявшая след гончая. — Так он там работал?!
— Да! — выдохнул Сиф с ошалевшим видом.
Заболотин перевел дух, одёрнул рубашку и повернулся к двери, улыбнувшись через силу:
— Ладно, Сиф, приношу извинения за… недоверие, — потом резко обернулся, шагнул к маленькому фельдфебелю и на мгновенье прижал к себе: — Спасибо тебе.
— Да ладно вам… — слабо брыкнулся Сиф. Когда нарисованные в воображении прекрасные картины воплотились в жизнь, юный офицер почувствовал себя совершенно не на месте. Как будто попал на сцену, где идет незнакомый спектакль, и главным актёром все считают тебя. — Это всё Тиль… Ну, там, когда мы у него в детдоме были…
— Понятно, — Заболотин улыбнулся, и Сиф выскользнул из «объятий», не замечая за накатившим чувством облегчения боли ни в груди, ни под повязкой. — Пойду осчастливлю Краюх, и решим, что делать дальше… Но, Сиф, я очень тебя прошу: успокойся и ляг сейчас спать. Найти Хамелеона мы всегда успеем, а ты и так за последние несколько дней пережил достаточную порцию приключений.
