— Эй, чего вы ждете? Шхуна скоро уйдет! Скорей забирайте свой багаж.

В самом деле, зачем мешкать? Мы опрометью бросились на берег и поспешили на шхуну за багажом. Шум разбудил Ларри, и он почему-то осведомился, вооружены ли мы? Нам некогда было выяснять, что он подразумевает; вскоре все наши вещи перекочевали в шлюпку. Только она отчалила, как на палубе показался Ларри. Обняв мачту (ноги плохо держали его) он с присущим ему тонким юмором, завопил:

— Эй, Адам и Ева! Подождите, я сделаю несколько снимков! Клянусь Юпитером и всеми богами Парнаса, меня осенила идея. Правда, в утробе у меня все перемешалось, быть может, я теперь думаю кишками — черт с ним. Вам приходилось видеть рекламу средств против полноты? Жертва до курса лечения — и после него! Я сниму вас перед началом вашего райского эксперимента, а когда вернетесь, — впрочем, сомневаюсь, чтобы вы вернулись, — сделаю новые снимки! Подозреваю, что вас родная мама не узнает. Счастливо! Если после эксперимента у вас будет достаточно страшный вид, — гарантирую бесплатную поездку в Америку! Мой журнал будет рад такому материалу!

Мы молчали; пусть тешится, бедняга, может, ему полегчает… Последнее «клянусь Юпитером», и он опять нырнул в каюту. Шлюпка доставила нас на берег, мы нагрузились вещами и пошли к своему участку.

Пригорок, который нам отвел Генри, возвышался над всей долиной, но вид с одной стороны заслоняли густые заросли пурау. На остальной части пригорка стояли опаленные панданусы, подлеска не было. Генри Ли свел его огнем, заодно пострадали и взрослые деревья, но он считал, что это к лучшему. Будет легче расчищать участок, а площадь немалая. В радиусе пятидесяти метров нужно повалить все панданусы, чтобы они потом не раздавили наш домик.

К счастью, валить панданус гораздо легче, чем сосну или ель. У пандануса длинные тонкие воздушные корни, которые торчат из ствола на высоте двух-трех метров и спускаются до самой земли. Взрослое дерево видом напоминает песочные часы: пышная метелка корней, тонкий ствол и широкая крона. Ствол внутри мягкий, так что срубить панданус можно большим ножом. Еще легче работать, когда знаешь, как взяться за дело. Не все корни одинаково прочны, часто дерево держится только на нескольких опорах. Достаточно перерезать главные корни, чтобы остальные сами лопнули.

Вот почему вид полусотни панданусов высотой до двадцати-тридцати метров нас ничуть не смутил. Вооружившись ножами, мы стали думать, — откуда лучше всего начать. На макушке пригорка покачивался, дергая опаленные воздушные корни, высоченный панданус. Я взмахнул ножом и ударил по ближайшему корню. P-раз! Корень лопнул. P-раз! Лопнул второй. И не успел я замахнуться в третий раз, как дерево с треском рухнуло наземь.

— Ур-ра-а-а! — закричала Мария-Тереза; я присоединился к ней.

Но наши голоса потонули в оглушительном грохоте. Первое дерево, падая, потянуло за собой второе! Мы метнулись туда, но не успели сделать и пяти шагов, как третье дерево последовало за двумя первыми. Цепная реакция шла с нарастающей скоростью, в итоге не меньше шести панданусов упали. Я решительно возобновил атаку; десять минут спустя реакция повторилась. Теперь нас уже нельзя было остановить, и к вечеру пригорок выглядел так, словно над ним пронесся ураган. Конечно, предстояло еще немало потрудиться, убирая поваленные стволы, но мы не сомневались, что справимся. Главное сделано, можно приступать к строительству!

Пурау тоже придется вырубить: без его веток и луба нам не обойтись. Так мы сразу убьем двух зайцев: и материал добудем и заросли расчистим.

Мы все-таки нуждались в некоторой помощи, чтобы скорее управиться, и, прежде чем лечь спать в доме нашего норвежского друга, устроили совещание. Решили, что Алексис, сын Генри, и один из маркизцев помогут мне поставить каркас. Женщины займутся плетением циновок из листьев кокосовой пальмы для стен и крыши.

Теперь большинство маркизцев строят себе деревянные дома, редко увидишь строение, сделанное по-старинке. Во-первых, строить на европейский лад считается «модным», во-вторых, деревянный дом прочнее и в конечном счете обходится дешевле. Хижину из стволов пандануса, ветвей пурау и сплетенных вместе пальмовых листьев быстро разрушают влага и насекомые, ее по сути дела через каждые два-три года надо восстанавливать. Правда, строительный материал ничего не стоит, но застройщику не обойтись без помощи, а за рабочие руки здесь, как и всюду на земле, надо платить. Тёс привозят из Канады, он очень дорог, зато этот материал живет и тридцать, и сорок лет — в десять раз дольше, чем панданус, пурау, пальмовые листья. И не надо то и дело строить заново.

Мы собирались прожить на острове год, от силы два, и нам вполне годилась самая простая и дешевая конструкция. К тому же в доме из циновок прохладнее. В полдень в деревянном доме с потолком и жарко и душно, а под кровлей из пальмовых листьев зной не страшен. Листья — лучшая термоизоляция. Вы часто увидите в Полинезии деревянные дома, железные крыши которых застелены листьями! Единственные недостатки этого строительного материала — воспламеняемость и непрочность: пальмовый лист не может противостоять атакам крыс. Но наш примус был надежно защищен кожухом, лампы — сетками, а кошки Марии-Терезы великолепно расправлялись с крысами.

Маркизцы удивились: европейцы строят дом на местный лад — где это видано! И они упорно носили нам обрубки досок и куски жести, пока мы наконец не убедили их, что действительно предпочитаем местные материалы.

Занимаясь расчисткой, мы обнаружили старую каменную платформу, которая нам тотчас приглянулась. Отобрав шесть панданусовых стволов попрочнее, поставили столбы — четыре по углам и два — повыше — по концам продольной оси. На эти опорные столбы положили коньковую балку и с помощью луба приторочили к ней стропила; несколько столбов поменьше поставили там, где предполагали сделать двери и окна. Из длинных прямых сучьев настелили основу для крыши. Тут нам показалось, что дом получается маловат. Тогда мы возле одного торца метрах в двух вбили два столба пониже и соединили наклонными жердями со всей конструкцией. Получилась еще комнатка.

Разумеется, работа шла не так быстро, как может показаться из моего описания, но за четыре дня каркас был готов. Тем временем женщины сплели из пальмовых листьев триста циновок длиной восемь, шириной два фута. Очень удобные размеры: в торцовую стену укладывались полторы циновки, в длинную — две. Мы установили, что в старину здесь применяли точно такие «панели». Алексис и Хеиао, мои единственные помощники, перенесли циновки к дому, я же нарезал луб пурау для вязки. И вот уже мы настилаем крышу. Мои товарищи хотели начинать сверху, я, на туамотуанский лад, снизу. Они настояли на своем, утверждая, что маркизская техника единственно верная… Что ж, в чужой монастырь со своим уставом не ходят, даже если речь идет всего-навсего о настилке пальмовых листьев.

Затем принялись не за стены, хотя это могло бы показаться более логичным, а за пол. Дело в том, что мы, наученные опытом, решили делать цементный пол — главным образом, чтобы преградить путь всевозможным насекомым. Естественно, для этой работы нужна была крыша (чтобы не помешал дождь) и не нужны степы (чтобы ветер быстрее просушил готовый пол). Разровняв землю, мы положили цемент пятисантиметровым слоем. Конечно, ходить босиком по цементу холоднее, чем но дереву, но это не проблема, можно постелить циновки. А их Мария-Тереза заготовила множество.

Пока схватывался цемент, мы из пурау сколотили кровать, два стола и четыре стула. Не очень прочный материал, но зато его было вдоволь и он легко поддавался обработке. Не успели мы покончить с мебелью, как Алексис притащил откуда-то две длинные трубы диаметром в дюйм.

— Для водопровода, — объяснил он. — Не спускаться же каждый раз с ведром в долину.

Важная деталь, которую мы совершенно упустили из виду! Алексис тотчас отправился еще за трубами. В собранном виде наш водопровод протянулся метров на триста. Магистральная труба лежала в долине, но напор оказался достаточным, чтобы вода одолела подъем на наш пригорок. Мы быстро смастерили лавку, из бамбука сделали «кран» с затычкой, положили плоские камни и между ними прорыли канавки. Можно и стирать и посуду мыть!