Ползу вслед за товарищем, но, вспомнив, что забыл саблю, возвращаюсь и с трудом нахожу ее в темноте среди срубленных веток. Когда подползаю к Меньшикову, тот внимательно рассматривает противоположный берег, оставаясь под прикрытием кустов.
Хотя уже и изрядно стемнело, однако на открытом льду мы будем отчетливо видны. К тому же, по мере того, как темнеет, на чистом небе все ярче разгораются звезды. Да и луна, хоть ее отсюда и не видно, наверняка притаилась где-то за деревьями и выглянет в самый неподходящий момент.
Втягиваю носом воздух, пытаясь уловить запах дыма.
- Что-то я не чую дыма. Может, тебе показалось, дружище Александр?
- То сейчас ветерок от нас подул, потому и не чуешь, - объясняет тот, продолжая всматриваться в лес. - Я пойду. А ты, Дмитрий, обожди пока. Неча вдвоем наугад соваться. Как помашу, тогда двигай следом.
Не дожидаясь моего согласия, Алексашка, пригнувшись, вышел из-под ветвей и, опираясь на срубленную по моему примеру палку, быстро пошел к тому берегу.
Глядя на него, понимаю, что забыл свою палку в убежище, но решаю не лезть за ней. Реку и так перейду. А там, ежели надобно будет, срублю новую. Кстати да, надо подобрать подходящую лещину и вырубить себе шест. Благодаря дядькиным занятиям, я с шестом управлюсь гораздо лучше, нежели с саблей. Вот интересно, а почему он никогда не учил меня владению каким-нибудь самурайским мечом?
Добравшись до того берега, Меньшиков растворился в темных зарослях. Через минуту снова вышел на лед и замахал мне рукой.
- Следов не нашел, но дымком попахивает ощутимее, - сообщает он, когда я добираюсь до него. - И вроде как голос слышал.
- В какой стороне?
Алексашка указывает вдоль опушки.
Снова пробую воздух носом, и опять никаких результатов.
Начинаем осторожно пробираться в определенном княжеским денщиком направлении. Это оказывается нелегким делом. Ломиться словно лоси через кустарник по понятным соображениям нельзя - мало ли кто греется у того костерка, к которому мы стремимся. По этой же причине нельзя выйти на открытое пространство. Приходится петлять в зарослях, выбирая проходимые промежутки меж зарослей. Если бы не близкая опушка, то лично я от таких частых поворотов давно потерял бы направление. Опять же, на открытых местах и снега было чуть ли не по колено.
Я было пожалел, что поперся на ночь глядя за неугомонным спутником, но тут почуял запах костра. Да не просто запах дыма, а еще и явный аромат готовившегося на огне мяса. Воображение нарисовало румяные кусочки сочной свинины, чередующиеся на шампуре с маленькими помидорчиками, сморщенными от исходящего от углей жара. Рот наполнился слюной. Однако разум заставил настороженно остановиться.
- Сань, - окликаю двигающегося впереди парня. - Александр, погоди.
- Чего?
- Это не может быть Петр Алексеич. То кто-то другой.
- С чего ты так решил-то? - нетерпеливnbsp; - Какой дым? Лес, что ли, горит?
о спрашивает Алексашка. Ему явно не терпится скорее двинуться дальше.
nbsp; - Но мы-то далеко уйти не сможем. И так уже еле ноги тащим. А впереди до самого горизонта голая степь. Погоня уже вряд ли за нами будет. Если б надо было, давно бы догналnbsp;
&
&
&
&
&
&
&
&
&
&
&
&
&
&
&
; - Ну, вот скажи, мог ли кто-то во время нападения догадаться прихватить с собой еды на всякий случай? Типа, вдруг придется по лесу улепетывать да заночевать. Могло такое быть?
Меньшиков некоторое время смотрит на меня, затем поворачивает голову в сторону доносящегося аромата, и его ноздри расширяются, втягивая воздух.
- Все одно надо проверить, - упрямо говорит он.
- Надо, - соглашаюсь, манимый надеждой разжиться хоть какой-то едой. - Но осторожно.
Далее двинулись еще более аккуратно обходя заросли. Хоть и стемнело уже изрядно, однако на фоне белого снега должно было быть отлично видно все движущееся. А вот если бы кто неподвижно стоял в карауле, то мы вряд ли смогли бы отличить темный человеческий силуэт от ствола дерева иnbsp;ли густого куста. Потому мы более полагались на слух, нежели на зрение.
Алексашка останавливается и поднимает руку в предостерегающем жесте.
Прислушиваюсь. Слышны негромкие голоса. Слов не разобрать. Вопросительно смотрю на спутника - может, у него слух лучше. Правильно поняв вопрос в моем взгляде, он пожимает плечами, и мы продолжаем двигаться еще более аккуратно.
Через несколько шагов путь нам преграждает стена непролазных зарослей какого-то кустарника. Никогда не был особым ботаником, но, судя по колючкам, это терновник. Сквозь хоть и густые, но голые ветки виднеются отблески костра. Запах ароматного варева буквально бьет в нос и мутит разум. Прохожу несколько метров вдоль зарослей и, высмотрев, где они растут не очень плотно, опускаюсь на снег и ползу по-пластунски в направлении костра. Сабля мешается, и появляется мысль оставить ее, ибо все одно не умею пользоваться. Однако остаться совсем безоружным не хочется. Перехватываю ее обратным хватом - так ползти сподручнее.
Поначалу несколько раз продавливаю руками наст и, провалившись, утыкаюсь лицом в снег. Постепенно приноравливаюсь опираться не на ладонь, а на весь локоть.
Наконец вижу освещенную костром поляну и несколько человек, с молчаливой сосредоточенностью черпающих варево из снятого с огня котла. По одетым на них серым кафтанам распознаю врагов. Но одна мысль в моей голове затмевает все остальные - если они с таким усердием продолжат работать ложками, то через пару минут в котле ничего не останется.
Однажды, я тогда заканчивал одиннадцатый класс, компания с нашего двора что-то не поделила с ребятами с соседнего района. Не помню уже в чем была причина разногласий, но мирное решение вопроса явно не светило. Встречу назначили на небольшом пустыре за одним из городских рынков.
Когда я увидел противников, то сразу понял, что наши дела плохи. Ребята с соседнего района выгодно отличались от нашей компании спортивными фигурами и уверенными выражениями на розовощеких физиономиях. Поджидая нас, они окружили столик у одного из киосков, торгующих снедью быстрого приготовления, и, весело переговариваясь, уплетали хот-доги, запивая их кока-колой. На столике еще оставалась довольно приличная куча начиненных сосисками булочек. Судя по всему, ожидание предстоящей схватки нисколько не портило им аппетит.
Нет, один на один я наверняка смог бы навалять каждому из них. Однако большинство моих приятелей были компьютерными чахликами, знающими о спорте только то, что он есть. В общем, у нас, как говорится, было два пути - либо быть битыми, либо позорно ретироваться.
Не знаю, просто не могу объяснить, что тогда на меня нашло, но мне вдруг нестерпимо захотелось есть. Отстранив своих приятелей, я решительно двинулся к пожирателям хот-догов. Раздвинув их, взял со стола желанный бутерброд и, откусив добрую половину, принялся с наслаждением пережевывать.
Поначалу на меня не обратили внимание, вероятно решив, что так нагло влезть может только свой. Но когда я взял из рук соседа банку с напитком и, сделав несколько глотков, вставил ее обратно ему в ладонь, последовал вопрос:
- Чувак, ты кто?
- Оно тебе надо? - парировал я, запихивая в рот остатки хот-дога и прицеливаясь к следующему.
- Логично, - спокойно согласился тот и тоже переключил внимание на еду.
Но на меня уже обратили внимание другие члены команды.
- Слышь, мужик, так ты ж с Журавликов! - удивленно узнал меня один.
- Ну и чо? - после этого моего вопроса все кроме меня перестали жевать, вероятно, пытаясь найти достаточно обоснованный ответ. Шамкая набитым ртом, я снова спросил: - Чуваки, вы что не хаваете? Наелись уже? Ну, отойдите тогда. Пусть мои ребятишки перед смертью подкрепятся.
